* * *
— Какого черта ты влез?! — рычу я. — Я тебя об этом просила?
— Звездочка, ты серьезно? — легко возвращается к своей привычной манере Стефан. — Он выглядел так, будто собирался тебя ударить.
— Да если бы он это сделал, я бы сплясала! — рычу я и механически тру висок.
Если бы Зак меня ударил, я бы тут же на него заявила. И тогда у меня был бы весомый довод в пользу того, что на избиения Джеймса парень сам напросился. Я прекрасно понимаю, что если бы Зак не был виноват перед законом сам, то моего брата искали бы не только в Калифорнии. Эммерсон что-то сделал, как-то напросился. Да, Джеймс вспыльчивый, но он никогда не слетал с катушек из-за ерунды. Так что сделал Зак, что?
— Ты из-за брата?
— Я мало в чем готова согласиться с Эммерсоном, но с одним не поспоришь: не лезь в это, Фейрстах. Боже мой, да что тебе за дело? Я еще даже не решила, как поставить тебя на место за сегодняшний случай в женском туалете, а ты только и делаешь, что все больше меня запутываешь.
Сказав это, я понимаю, что сглупила. Убийственная головная боль сделала меня раздражительной и неосмотрительной. Я никогда не ору на незнакомых парней на вечеринке. Я всегда собранная и сосредоточенная, достойная Майлза. А Стефан уже стоит, смотрит и улыбается, будто проник в тайну по имени Шерил Абрамс.
Я уже открываю рот, чтобы попрощаться с этим парнем, но тут с диким свистом оживает микрофон диджейской будки. Не зная, за что хвататься: то ли за уши, то ли за виски, я бросаюсь к ближайшему выходу из дома. А оказавшись на улице, ловлю ртом воздух в надежде оттеснить боль обратно. Вернуть ее в разумные пределы. И через минуту почти без удивления обнаруживаю рядом Стефана.
— Что? Просто вышел покурить, — сообщает он максимально невинно и протягивает мне бокал мохито. Вместо пролитого. — Твое лекарство.
Поколебавшись, я беру его. Уж если кто и соберется меня отравить на этой вечеринке, то точно не новенький. Иначе оставил бы меня на растерзание Заку.
Я делаю первый глоток, а он тем временем достает из кармана зажигалку.
— Ты в курсе, что это Калифорния? Здесь нельзя курить вот так запросто, — просыпается во мне зануда.
— Ага. Мне об этом уже раз сто сказали, — отвечает он и затягивается с таким наслаждением, будто с момента приезда в ЛА это его первая затяжка. И выдыхает вверх длинную дымную струю. Это получается у него до странного красиво. Понятия не имею, почему стою и смотрю на это.
Опомнившись, я перевожу взгляд на вопиюще идеальный двор Эммерсона и делаю еще один глоток мохито. Мне бы стоило уйти, чтобы не пропахнуть сигаретным дымом, но как вспомню весь этот скрежет и рокот — появляется только одно острое желание: сесть в такси и уехать. На воздухе мне легче. Или из-за алкоголя. Или из-за тайленола. Или из-за проваленного плана. Да уже неважно. С Эммерсоном все равно ничего не вышло, а значит, задача максимум теперь — привести себя в удобоваримое состояние.
— Так что с твоим братом? — спрашивает Стефан.
— Его нет в штате Калифорния. Это все, что тебе нужно знать.
— Ты в курсе, что это грубо? — весело спрашивает он.
— А у меня пока нет поводов быть с тобой милой.
— Из твоего ответа мне понравилось только слово «пока». Но я не могу согласиться. Я помог тебе избавиться от ублюдка, который хотел тебя ударить.
Кожей чувствую, как пристально он смотрит мне в лицо.
— Я тебя об этом не просила. Я…
Осекшись, я понимаю, что не сумею ему объяснить причину, по которой хотела, чтобы Зак меня ударил, не углубляясь в подробности. Взгляд отчего-то мечется по двору, останавливаясь то на бассейне с расставленными вокруг шезлонгами, то на беседке, то на новомодном гриле. В попытке успокоиться я осушаю бокал и понимаю, что это выдает мое состояние с потрохами. Но… к черту.
— Звездочка, — проникновенно говорит Стефан и делает паузу. Бросив на него подозрительный взгляд, я вдруг понимаю, что он ждал момента, чтобы я сосредоточила на нем все свое внимание. — Ты не хотела, чтобы он тебя ударил. У тебя могут быть причины думать, что ты этого хотела, но ты — не хотела. Придумай что-нибудь получше.
Я застываю, парализованная его словами и почти прозрачными глазами, которые как будто заглянули прямо в душу и все там рассмотрели. Он становится опасным. Он слишком много понял.
— Спасибо за лекарство. Кажется, помогло, — сказав это, я начинаю подозревать, что так и есть. Мой личный строительный отряд каким-то чудом всего за пару минут успел сократиться до одного ленивого работяги с долотом. — А значит, мне пора.
— Попользовалась и бросила. Ты разбиваешь мне сердце, Звездочка. Так и знай, — доносится вслед, когда я уже хватаюсь за дверную ручку.
Ладно, сдаюсь, кажется, он нормальный парень. И раз уж за мной вроде как должок, Стефан пусть живет. Обойдемся теми двумя курицами из женского туалета, что оскандалили меня на весь кампус.
5. Папа, Майлз и прочие неприятности
Я потратила год — год! — на то, чтобы заставить Майлза взять меня на вечеринку к Эммерсону. План у меня был простой: разозлить Зака настолько, чтобы он меня ударил, а потом заставить его отозвать заявление на Джеймса. Или, если откажется, как-то доказать в суде, что раз Зак поднял руку на меня, то сделал то же самое с Лейси, и именно поэтому Джеймс вступился за девушку. Но Стефан Фейрстах, этот не в меру красивый парень из женского туалета с явным ветром в голове, мне все порушил. У меня хоть когда-нибудь что-нибудь получится?
Домой я возвращаюсь взвинченной и раздраженной. С единственной мыслью: плюхнуться в кровать и проваляться без сна до утра, обдумывая новый план.
— Шерри, зайди на минутку, — слышу я, едва успев переступить порог дома.
Это отец. Если честно, у меня нет ни малейшего желания с ним говорить. Интересно, он просто засиделся над бумагами или целенаправленно меня дожидался? На часах глубоко за полночь, вставать через пять-шесть часов. Надеюсь, разговор не затянется. Не хотелось бы завтра радовать кампус черными кругами под глазами. Решат еще, что дело в сплетнях.
Наш дом небольшой, но очень уютный. Двухэтажный, с гостиной, столовой, кухней и тремя спальнями на втором этаже. Он всегда безупречно чистенький. То заслуга экономки — единственной имеющейся у нас прислуги. Моя мама обожает готовить, но ненавидит прибираться, и в какой-то момент отец решил эту небольшую проблему за счет прислуги. Теперь у нас всегда вкусно и чистенько настолько, что даже Майлз не брезгует задержаться на обед. Он сноб, и спорить с этим бессмысленно, но ко мне и моим родителям относится хорошо.
Мой отец невысокий мужчина с каштановыми волосами и расплывшейся с возрастом фигурой. Симпатичным его можно назвать с большой натяжкой. Но он умный человек и толковый организатор, а для мужчины это куда важнее. Его стараниями Калифорнийский университет на очень хорошем счету. Одни только фамилии учащихся там студентов чего стоят.
— Милая, я сегодня слышал кое-что неприятное.
— Это просто слухи.
— Шерри, я прекрасно знаю, на что ты способна, — с нажимом говорит отец. — И именно это меня тревожит. Ты ненавидишь все, что так или иначе считаешь несправедливым. Я просто хотел удостовериться, что на ближайшие несколько месяцев вверенное мне учебное заведение не превратится в поле военных действий.
О да, папа хорошо меня знает.
— То есть предлагаешь мне спустить клевету на тормозах? Позволить студентам распускать друг про друга сплетни сексуального характера? Заниматься в кабинке туалета сексом очень глупо и безответственно, но за глупость и безответственность не преследуют. Никто голыми задницами, как на студенческих вечеринках, не светил, а значит, и чувств тех высокоморальных куриц не оскорблял. А судя по тому, что Земля до сих пор населена, сексом занимаются все. Так с какой стати следует распинать людей, им занявшихся?
