Мы встречаемся похожими, хитрыми взглядами и улыбаемся друг другу. Фальшиво. Холодно. Как заклятые враги, которыми являемся долгие годы.
— Что ж, Руслан, — на выдохе говорю я, усевшись напротив. Закидываю ногу на ногу и расстроенно повожу плечами. — У тебя, кажется, неприятности.
— У меня? — Он игриво вскидывает бровь.
— У тебя, как ни странно.
— Вроде бы не я скоро ухожу в декрет. — Я незаметно стискиваю кулаки, а мужчина усмехается. — Да, слухи у нас распространяются быстро. Мне и шагу ступить не дали, как я узнал о твоем… положении.
— Я бы сейчас волновалась о твоем положении.
— Диана.
— Руслан.
— Что ты здесь делаешь? — Олшевский лениво взмахивает рукой, словно сам Дон Корлеоне, к которому пришел его безликий шестерка. — У меня дел по горло. Займи себя чем-то вне моего кабинета, ладно?
— Шоколадно.
— Ты сейчас серьезно?
— Еще как. — Я придвигаюсь к мужчине. — Прости, мне никак не забыть того, что я увидела. Ты и Настюша… Как думаешь, Марк Евгеньевич сразу же погонит тебя из конторы или позволит две недельки доработать? Лещенко — его очень близкий друг, как ты знаешь. Он ему в такой малости не откажет.
— Ничего не было.
— О нет, было, еще как.
— И кто тебе поверит?
— Я умею заговаривать зубы, ты же в курсе. Плюс камеры везде, если забыл. Добыть запись не составит труда.
— Я в курсе, что мы терпеть друг друга не можем, и ты вполне могла все это выдумать, лишь бы лишить меня должности. Ты еще и на гормонах… мало ли что тебе померещится в таком состоянии?
— Подшучиваешь над беременной женщиной?! Да ты и правда кретин. Ни чести, ни совести…
«То, что мне нужно», — мысленно думаю я.
— О, только не притворяйся святошей, хорошо? — Руслан откидывается в кресле и с интересом осматривает меня, будто не узнавая. — Уж прости, но, как по мне, ты последняя женщина во всем мире, которую я смог бы представить себе на сносях.
— Кажется, впервые я услышала от тебя комплимент.
— Не благодари. Так кто отец?
— Ты его знаешь…
— Знаю?
— Ага. Вы с ним часто видитесь. Каждый день, я бы даже сказала.
— Я заинтригован, — усмехается Олшевский, запустив пальцы в густые волосы. — Назовешь его имя? Раз уж тебе известен мой секрет…
— С удовольствием. Олшевский Руслан Игоревич.
— В смысле?
— В прямом. — Язвительно улыбаюсь, чувствуя, как сердце барабанит по ребрам. — Ты — отец моего ребенка и мой будущий муж.
Руслан в растерянности округляет глаза, а потом взрывается хохотом. Он с нескрываемым отвращением прокатывается взглядом по моей фигуре, по моим волосам и лицу и в следующий миг заявляет:
— Ну уж нет, я еще не совсем спятил.
— Прости? — оскорбленно переспрашиваю я.
— Переспать с тобой? Ни за что на свете.
— Фу, конечно же, нет! Мне от одного твоего вида тошно.
— Тогда что за чушь ты несешь?
— Никакая это не чушь. — Я поднимаюсь с кресла и расправляю плечи. — Отец моего ребенка… не тот человек, о котором бы я хотела рассказывать в офисе, и мне нужен кто-то, кто сыграет его роль. Вот и все.
— И с какого, прости, хрена, ты решила, что я пойду на такое? — Теперь с места стремительно поднимается и Олшевский. Мы стоим друг напротив друга, точно два хищника, готовые рвануть в бой. — Я похож на идиота?
— О да, именно на него ты и похож.
— Ты спятила.
— Ни капли.
— Пойди все-таки подыши свежим воздухом, Диана! У тебя припадок.
— Нет у меня никакого припадка, кретин! Но припадок случится у Марка Евгеньевича, когда я расскажу ему о том, что увидела в переговорке.
Руслан сердито стискивает зубы, а я широко улыбаюсь.
— Ты не посмеешь…
— Посмею, еще как! Ты столько лет ставил мне палки в колеса! Сказал бы лучше спасибо, что я прямиком к боссу не побежала, а к тебе примчалась. Разве ты не талантливый бизнесмен? Разве не любишь заключать сделки?
— Это не сделка, Диана, — звонким голосом растягивает мужчина, обойдя стол. Впервые мы с ним оказываемся так близко, что я вижу еле заметные веснушки у него на носу и щеках, но, как и следовало ожидать, ничто не способно испортить его образ роскошного красавца. — Это клиника! Тебя в жены? Да как же это надо свихнуться, чтобы согласиться на подобное?
— Мы просто скажем, что ты — отец ребенка. Свадьба планируется, но… разве сейчас это важно? Когда-нибудь распишемся, а пока наслаждаемся жизнью и бла-бла-бла. Мне ли тебе объяснять, как такое делается?
— Я всегда знал, что ты сумасшедшая.
— О боги.
— Но ты все равно умудрилась меня удивить.
— Милый мой, у тебя нет выбора. Откажешь мне — лишишься работы.
— Савельева…
— Нет. Я в заднице. Марк Евгеньевич спрашивал, кто отец ребенка, но я ему ничего не ответила. Мне нужно, чтобы ты подыграл мне, Руслан. Если откажешь… потонем вместе.
— В каком смысле, потонем вместе? — недоуменно переспрашивает он. — Неужели так боишься осуждения со стороны нашего старика? Господи, он, может, и за священные узы брака, но я бы никогда не подумал, что тебя так волнует мнение окружающих…
«Честно говоря, Русланчик, на мнение окружающих мне насрать. А вот на мою работу…»
— У меня ведь тоже есть честь, — наконец отвечаю я немного неуверенно.
— Разве?
Ударив мужчину кулаком по груди, рычу:
— Не нарывайся.
— Это ты где-то нагуляла и теперь просишь меня о помощи, Савельева.
— Но это ты лапал за столом молодую дочурку босса, так что теперь или ты играешь по моим правилам, или я иду к Марку Евгеньевичу и рассказываю ему обо всем, что я…
Договорить я не успеваю.
Дверь кабинета распахивается, и на пороге вдруг появляется… начальник собственной персоной. Вот черт. Кажется, сейчас решится моя судьба.
Удалось ли мне убедить напыщенного Руслана? Дорога ли ему эта работа так же сильно, как и мне? На что он готов пойти, чтобы сохранить за собой любимую должность? Я в ужасе сжимаю в кулаки ладони, чувствуя, как кружится голова от волнения, а затем…
Затем Олшевский обнимает меня за талию и рывком притягивает к себе.
Его губы накрывают мои в пылком, настойчивом поцелуе. Я замираю, не в силах оттолкнуть его или же притянуть ближе. Сердце делает кульбит.
Мы и так уже были на взводе, поэтому такой порыв «страсти» наверняка не вызовет никаких подозрений со стороны.
Руслан медленно отстраняется, целует меня в кончик носа, а я…
Я не могу дышать.
— Марк Евгеньевич! — радостно восклицает он, повернувшись к боссу, и переплетает наши пальцы. Незнакомое и довольно странное ощущение. — Как вы вовремя! Мы с Дианой как раз о вас говорили.
— Обо… мне? — сбивчиво лепечет ошеломленный начальник.
— Я отругал ее за то, что она поделилась с вами новостью, не позвав меня. Но раз уж вы теперь в курсе, к чему скрывать: мы с Дианой ждем ребенка и в скором времени… — Руслан запинается и переводит на меня взгляд. Господи, в его красивых глазах столько сомнений! Я крепче прижимаю его к себе, и он заканчивает: — Мы с Дианочкой собираемся… пожениться.
5
Я врываюсь домой к Тане, выжатая как лимон. Сбрасываю на пол сумку и хрипло отрезаю:
— Это самый дикий день в моей жизни.
— Ты чего? — Подруга взволнованно кладет ладонь мне на плечо. — Что-то случилось? Ты здорова? Выглядишь бледной. Может, чайку?
— Чего-нибудь покрепче.
— Крепкого чайку?
— Ты одна? — Я прохожу по коридору, сбрасываю на ходу туфли и приплываю в кухню. Нахожу в верхнем ящике хрустальные бокалы, а в холодильнике — вино. — Мама ведь твоя должна была зайти. Она до сих пор на смене?
— Как всегда.
— Ты хоть ей правду рассказала?
— Упаси господи! — вскрикивает подружка, плюхнувшись на стул. — Она с меня шкуру сдерет. Внуку или внучке обрадуется, но со мной милой не будет. Еще бы! Дочка залетела… Всю жизнь себе сломала! Придется одной ребенка воспитывать. Боже мой, что же я натворила?
Танька прикрывает ладонями лицо, а я отставляю бокал с вином и сажусь перед ней на корточки. Поглаживаю ее по голове, как маленькую девочку.
