на английском!
А перед самим экзаменом я, наступив на горло собственной гордости, написала для одноклассника несколько итоговых сочинений за деньги, а все заработанное отдала за две консультации у очень крутого педагога, которая входила в комиссию по проверке ЕГЭ. Она дала мне несколько хороших советов, с пристрастием проверила мои сочинения – и это очень помогло мне на экзамене. Я до потолка прыгала, когда пришел мой результат. 98 баллов! Мечта поступить на иняз внезапно стала реальностью, и я была безумно счастлива.
Учиться мне очень нравилось, да и группа у нас вроде была хорошая: ни от кого я не слышала замечаний по поводу моего старого телефона или потрепанного рюкзака, ко мне относились так же, как и ко всем. Проблема была в том, что я сама остро ощущала свое отличие от девчонок, планировавших на зимних каникулах ехать в Европу, тогда как я могла рассчитывать только на поездку в деревню к бабушке.
– Эй, все одеты? – послышался за дверью знакомый голос, и через несколько секунд в гримерку заглянул Кирилл.
При виде него у меня мгновенно ослабли колени. Господи, какой красивый. Ну невозможно же быть таким! Эти искрящиеся весельем глаза, эта чувственная улыбка и широкий разворот плеч – в нем было идеально примерно все.
– Классно выглядите, девчонки! – похвалил нас Царев, с одобрением оглядывая костюмы и прически.
– Спасибо, Кир, ты тоже, – мурлыкнула Лена, подходя к нему ближе.
Как у нее так легко получается это говорить? Конечно, я тоже заметила – не могла не заметить! —
что сегодня Царев был в модном пиджаке поверх белой футболки, и ему это просто невероятно шло. Но я бы скорее язык себе откусила, чем смогла бы вот так, кокетливо улыбаясь, похвалить его внешность.
– Готовы? – деловито поинтересовался Царев. – Я вас на начало планирую поставить.
– Лично я всегда готова, – Ленка со значением посмотрела на него и показательно облизнула губы, а наши девчонки смущенно захихикали.
– Я учту, – Кирилл, прищурившись, посмотрел на неё, потом очень по-мужски усмехнулся, и его рука как бы невзначай скользнула по Ленкиной талии.
Я стиснула зубы и отвернулась, едва успев заметить торжествующую улыбку подруги. В глазах предательски щипало, а в горле стоял мерзкий комок, будто я съела что-то очень и очень гадкое.
Домой я попала ближе к семи утра. Причем была уверена, что усну сразу, как только голова коснется подушки, но почему-то еще около часа ворочалась. От бессонной ночи под веками пекло, словно туда песка насыпали, а в голове крутились кадры этого дурацкого посвящения. Один хуже другого. Что же было самым плохим? Даже не знаю. Может, то, что на первый медленный танец Кирилл вытащил Лену прямо на сцену дискозала, и все могли видеть, как они обжимались? Хотя нет, это было еще терпимо. Хуже стало потом, а тогда я просто отвернулась и вышла в коридор.
В это время еще можно было уехать домой – автобусы еще ходили, но в гримерке меня поймала Вера и потащила пить шампанское. Теплое и сладкое, оно было отвратительным на вкус. Как я ни отказывалась, глоток «за нашу группу» мне все-таки пришлось сделать. А потом стало тошнить Улю, которая намешала каких—то коктейлей, полирнув все это дешевым шампанским, и мне пришлось ей помогать, потому что никто больше не захотел: на дискотеке начался танцевальный конкурс, и все ломанулись туда. Что ж, логично. Это же гораздо интереснее, чем торчать в туалете с одногруппницей, которую рвет.
Пока я держала Ульяне голову, таскала ей влажные салфетки и помогала привести себя в порядок, часы, словно в сказке про Золушку, пробили полночь. И общественный транспорт, способный довезти меня до дома, мгновенно превратился в тыкву, а на такси денег не было. Я чертыхнулась, позвонила маме и, изображая веселый голос, объявила, что останусь на посвящении до утра, пусть меня не теряют. Ну а потом поплелась на дискотеку: а что было еще делать?
По закону подлости я снова попала на медляк и мгновенно выцепила взглядом пару в центре зала: Лена и Кирилл сплелись так тесно, что между ними даже тетрадного листка не удалось бы всунуть. Счастливая она! Он весь вечер с ней танцует, постоянно обнимает и наверняка рано или поздно поцелует. Я даже злости на Ленку не ощущала, понимая, что если и был у кого-то шанс заинтересовать Царя, то только у нее.
Я хотела было уйти, но тут ко мне подошел какой-то старшекурсник и потянул на танцпол. Его лицо показалось мне знакомым: может, он учился в группе Царева, а, может, просто в столовой мелькал перед глазами. Я позволила обнять себя и сама положила руки ему на плечи, стараясь не думать о том, что в нескольких метрах от меня Ленка точно так же обнимает Кирилла, как я – этого незнакомого парня. Он был довольно симпатичным, как я успела заметить – высокий, темноволосый, с весело блестящими карими глазами. Внезапно я почувствовала, что его руки начали сползать ниже моей талии, и моментально дернулась.
– Спокойно, – сверкнул он в полутьме белозубой улыбкой, – я понял, не буду так больше.
Но через некоторое время наглые руки опять оказались на моей пятой точке. Я вспыхнула и попыталась вырваться, но парень мне не позволил: удержал, склонился к моему уху и интимно прошептал.
– Ладно, недотрога, реально больше не буду. Прости.
И на этот раз сдержал свое слово – дотанцевали мы вполне прилично.
А когда под утро я зашла в гримерку за своими вещами, перед моими глазами предстала картина, ставшая худшим кадром этого праздника: на коленях у Кирилла сидела полураздетая Ленка, которую он страстно целовал. «Вот почему про такой поцелуй говорят «сосутся», – вдруг отстраненно подумала я, глядя на то, как она, будто пылесос, втягивает в себя его губы и неприлично стонет. Господи, меня сейчас вырвет – как Улю. Вот только помочь мне будет некому.
– Крыська? – заметила меня тяжело дышащая Ленка. – Свали отсюда, а? Будь другом.
– Мне надо взять свои вещи, – просипела я, стараясь не смотреть на них.
– О, мышонок! – Кирилл поприветствовал меня без всякого смущения. Будто мы случайно в библиотеке встретились, а не я застала его в сугубо интимный
