уже нечем дышать. Из легких будто выкачали весь воздух, а чья-то невидимая рука крепко держит за горло, неминуемо сжимая и перекрывая доступ кислорода.
Он живой... ЖИВОЙ!
Но ведь в местном СМИ писали, что в той перестрелке погибли два человека, у одного ранение в голову, у другого – в грудь.
— Здравствуй, Рома… — единственное, что я способна выдавить едва слышно.
Мне необходимо сейчас же уехать и побыть одной. Мне вообще нужно бежать отсюда подальше, очертя голову. Хоть ступни в кровь, хоть щемящая боль внутри, хоть грудная клетка станет рваться на части, хоть мир перевернется… Господи! ОН ЖИВОЙ!
Смотрю в некогда любимые глаза, и не могу отвернуться – я в них тону. А меня, наверное, уже Антон ищет...
Вдыхаю резкий, терпкий аромат мужских духов. И не понимаю, что теперь делать. Смотрю на Рому, а внутри всё рвётся на части. Даже спустя столько времени. Видеть его рядом, слышать его голос, ловить его взгляд… Нереально.
Плавно блуждаю изучающим взором по суровому лицу, впитывая каждую черточку. Цепкий взгляд. Широкий лоб. Густые брови, вертикальная морщинка. Прямой нос с неестественной горбинкой, редко очерченные губы. Жесткие... я помню... И горячие.
Молчание затягивается.
Противостояние взглядов продолжается.
От мужчины исходят мощные волны пренебрежения. Ещё немного, и они собьют меня с ног своей энергетикой. Я заставляю себя прервать зрительный контакт и скользнуть смущенным взором чуть ниже, и натыкаюсь на плотно сжатые челюсти. Подбородок воинственно выдвинут вперёд. На шее пульсирует жилка. Волнуется? На него не похоже…
Я нервно облизываю губы, и понимаю, что стою слишком близко к мужчине. И нужно отодвинуться. Его мощь давит на меня.
Позади толпа людей, а негромкая музыка в стиле лаунж неудачно пытается расслабить мои напряженные до предела нервы.
Я отворачиваюсь, пытаясь сохранить уверенное выражение лица. Неужели судьба подарила ему второй шанс? Одна только мысль бальзамом разливается и обволакивает вскрытые раны. Живой...
Сердце ритмично стучит о грудную клетку, отдаваясь глухими ударами, кровь приливает к вискам. Сколько раз я пыталась убежать от него и от своих внутренних демонов. От его образа, от собственных неуместных воспоминаний. Но ничего не получалось. Уже столько лет прошло, но он надежно пробрался глубоко внутрь меня, иголкой впиваясь под кожу.
— Не ожидал тебя здесь встретить, — грубый словесный плевок в мою сторону, и мужчина вновь успешно перетягивает мой взгляд на себя, давит на меня своим присутствием, своей тяжелой аурой, своей мощью.
— Я… Я думала, ты погиб… — губы пересохли и еле шевелятся.
Разрываю зрительный контакт слишком поздно, потому что мысленно уже успеваю сорваться с резкого обрыва, а теперь чувствую, что лечу в пропасть.
— Подумаешь. Несчастная царапина, — резкость его тона хлещет наотмашь. Но… За что? — Как ты?
Ирония его голоса разъедает изнутри. Но я не покажу этого. Пытаясь справиться с эмоциями, напускаю на себя равнодушный вид.
— Всё в порядке, — какой глупый обмен любезностями. Почти пять лет прошло. И я, правда, не знаю, что ещё сказать. — А ты?
— Живой, как видишь. И ни на что не жалуюсь, — он помолчал буквально секунду, чтобы снова огорошить меня новой фразой. — Я же говорил, что смогу все закончить.
— Только цена оказалась слишком велика…
Он резко хватает меня за запястье и притягивает к себе, заставляя носом уткнуться в крепкую широкую грудь. Меня накрывает паника. Кровь приливает к вискам. Удар. Второй. Третий. Пытаюсь вырвать запястье, но не получается. Господи, а если Антон увидит?
— Отпусти, — голос начинает дрожать от напряжения и ужаса. Беркут здесь. Стоит передо мной. Я вновь чувствую его запах...
— А что? Очень уж неприятно стоять со мной рядом?
— Вот ты где! А я тебя обыскался!
При звуках мужского голоса я замираю. И тут же быстро вырываю запястье из цепкой хватки Беркута. Со стороны, может, и не заметно было… Надеюсь, Антон не видел.
Напуская на себя скучающий вид и стараясь выровнять дыхание, я медленно оборачиваюсь и искусственно улыбаюсь.
Мне это только показалось, или мужчины действительно скрестились взглядами? Всего на секунду…
— Ты куда пропала, Яна?
— Отошла позвонить.
Взгляд Антона теплеет, когда он смотрит в мою сторону. А у меня в голове лишь одна мысль: зачем? Он всегда был очень терпеливым, щедрым, понимающим. Не торопил меня. Но его терпение скоро закончится, и мужская настойчивость выйдет за допустимые границы. А я только сейчас понимаю, что мне это не особенно нужно.
Украдкой перевожу боязливый взгляд на Беркута, трепеща перед его громкой фамилией. Когда-то давно я примеряла ее на себя. Когда ещё мало что знала о его
— Все в порядке?
В ответ я сухо киваю головой.
Хочется убежать, скрыться. Хочется крикнуть Антону в лицо: ну поехали уже отсюда! Но я и бровью не поведу. Указывать мужчине, ещё и при посторонних, как и что он должен делать, это очень большая ошибка. Я могу позволить себе лишь «пространственно» намекнуть, что нам пора...
— Что-то так устала, такой вечер долгий...
Антон, слава богу, не стал заострять внимание на моем потрясенном виде, за что ему отдельная благодарность.
В машине я чувствовала себя неловко всю дорогу, пытаясь мыслями держаться подальше от Беркута. Но… потрясение слишком велико. Слишком…
— Яна. Ты знаешь, мне кажется, мы с тобой достаточно давно знакомы, чтобы разговаривать откровенно, — Антон ухаживает за мной уже месяца четыре. Красиво, эффектно, на зависть всем. И я даже была уверена, что через некоторое время уже не смогу придумывать отговорки, чтобы держать его на расстоянии. — Я бы хотел, чтобы ты постаралась разгрузить и выбрать вечер побыть со мной. Наедине.
Да, это, конечно же, закономерная, ожидаемая просьба. Но оставлять Карину с няней на ночь я не горю желанием.
Подруги вокруг твердят, что пора и о себе уже подумать и начать строить личную жизнь, тем более Антон «таааакой шикаааарный!» А я не
