же происходит сейчас в этой чудной головёнке? Коленки от страха подгибаются, а смотрит так, аж мурашки по коже.
– Нет. Но я, – она нервно сглотнула, – девственница.
– Да я в курсе. Восемнадцать тебе есть? – я отошёл, чтобы камера, установленная в коридоре, сняла её лицо. А то мало ли, вдруг дядя Валера решил меня подставить.
– Есть, – она сцепила в замок трясущиеся руки.
– Ну вот и славно. Помаду сотри. Терпеть не могу помаду. И вот эти тряпки сними. А бельё оставь. Бельё я сниму сам.
Мне показалось, она рухнет по дороге, так странно она переставляла ноги, словно они заплетались. Но до спальни всё же дошла.
В принципе, понимаю. Согласилась. Видимо, бабки нужны, вряд ли заставили. Деньги взяла. Пришла. А всё равно страшно.
Но я от своего подарка отказываться не собираюсь. В конце концов, я её сюда насильно не тащил. Спросил, опять же. Шампанского налил для храбрости. Хотя пьяных баб не люблю. Но тут другой случай.
Я дал ей время раздеться. Но когда появился на пороге, она сидела на краешке матраса одетая, как была. Правда, без помады.
– Нет, так не пойдёт, – подхватил я ткань тонкой водолазки. – Руки!
Она послушно подняла их вверх, а потом прикрыла маленькую, спрятанную в такой же миниатюрный лифчик, грудь.
Чёрт, а ведь этот её настоящий страх только сильнее возбуждал.
Эта её неловкая поза. Скованность. Незнание что и как делать. И при этом отчаянная покорность, с которой она встала, когда я потянул её к себе. Развернул, чтобы расстегнуть юбку. И наклонившись к шее, вдохнул её запах.
Сладкая. И будоражила невыносимо.
Я коснулся пальцами позвонков, что выступали между острыми лопатками. Она вздрогнула.
А я думал, что не хочу спешить, но едва не кончил, когда, содрав с неё юбку и проклятые колготки, вжался подрагивающим членом в её задницу.
– Лучше расслабься. Я выебу тебя всё равно. Но будешь дёргаться, будет больнее, – запустил я пальцы в её трусики и чуть не кончил второй раз – так там было мокро.
Ах ты, коварная притворщица, ласкал я маленькую, теребя её влажные складочки, силой пробивая себе дорогу между её сжатых ног.
Ёбаный стыд, если я кончу девчонке на спину. Но я уже и забыл, когда кого-то хотел так. Когда меня аж потряхивало. Когда яйца ломило так, что, если я ей сейчас не присуну, они лопнут.
На расстёгивание её крошечного лифчика не стал тратить драгоценные секунды. Сорвал через голову. И бросив её спиной на кровать, стащил трусики.
И вдруг она сделала то, что я уже никак не ожидал. Стала отползать, пятиться от меня по кровати.
Всё же струсила.
– Пожалуйста!
Глаза, наполненные слезами. Одна слезинка сорвалась и потекла по щеке. Но смотрела она туда, где угрожающе дыбился мой член.
Трусиха. И что мне сейчас сделать? Сесть и расплакаться рядом с тобой?
Поздно. Теперь я уже точно не остановлюсь.
– Ноги раздвинь! – рявкнул я. И рыдая в голос, она легла на спину, закрыла руками лицо и расставила ноги. – Ты что-нибудь пила? Таблетки? – навалился я сверху.
– Да, – кивнула она, плача. И я, потянувшись было за презервативом, отбросил его за ненадобностью. Ты подумай какой сервис. Всё предусмотрено.
Головка упёрлась как раз куда надо. Я поправил её рукой.
– Арман! Пожалуйста! – последний раз дёрнулась она. Попыталась сопротивляться. Свести ноги. Отползти.
– Повтори, – глядя в её заплаканное лицо, прохрипел я. – Моё имя.
– Арма… А-А-А! – взвыла она, когда я ворвался в её тело. Резко. Жёстко.
Блядь! Сука! ДА!
И кончил в два толчка. Корчась в таких благословенных судорогах, улетая в таком диком оргазме, что никогда в жизни не испытывал.
Охуеть!
Я обмяк, привалив её всей тяжестью тела. И пребывая в неземном блаженстве, даже двигаться не хотел.
Хотя она плакала, теперь от боли. И пыталась избавиться от меня. И с себя тоже пыталась столкнуть.
Но куда там этой субтильной девочке. С острыми грудками торчком. С нежным пушком волос по всему телу. С аккуратным втянутым пупочком. С цыплячьими рёбрышками, проступающими сквозь тонкую кожу. Всё это к её силе, конечно, не имело никакого отношения. Всё это мне просто понравилось. А ещё как она выдохнула моё имя.
Я приподнялся на локтях. Рукой развернул её заплаканное лицо. Посмотрел на припухшие от слёз губы. И… не поцеловал.
Нет, я никого не целовал. После жены – никого.
– Душ за этой дверью, – показал я рукой, когда встал. Поднял брошенный на пол халат. С каким-то даже маниакальным удовольствием скользнул взглядом по кровавому пятну на простыни. И пошёл в другую ванную.
Долго стоял под горячей водой. Честно говоря, надеялся, что она уйдёт.
Но когда вернулся, она всё ещё сидела в ванной.
– Эй, у тебя всё в порядке, – постучал я в дверь.
Она открыла неожиданно быстро.
– Я не знаю, – виновато показала она на окровавленное полотенце. – Кровь течёт и течёт.
– Ох ты ж чёрт, – присел я. Её бёдра были все в крови.
Нет, ни о какой неотложке, конечно, не могло быть и речи. Блядь, я даже позвонить по такому деликатному делу никому не могу.
– Так, знаешь, что, давай-ка позвони сама в «911», – я встал. – Где твой телефон?
– Я не взяла, – глянула она на меня. – И скорую не надо.
– Да хоть спроси у них это нормально или нет, – я вышел из ванной и вернулся со своим телефоном. – На, набирай с моего.
– Нет, – снова покачала она головой. – Вы человек известный, с вашего нельзя.
Вот дурёха! У самой кровища по ногам течёт, а она обо мне переживает.
– И что будем делать?
– У вас есть прокладки?
– Что? – скривился я. – Откуда, блядь, у меня прокладки?
– Мало ли, – пожала она плечиками. – Ну хоть что-то. Бинт, марля, вата?
– И надолго тебе его хватит? Бинта.
– Ну
