становится даже немного смешно.
Но вдруг мне стало не до смеха. Когда уже почти все были на местах, в беседку вошли парни из «Б» класса и с ними этот новенький. Внутри поднялась волна возмущения. Вот же наглый какой! Неужели и правда не доходит до него, что ему тут не рады.
— Золотуль, ты чего? — Пашка положил руку на спинку лавочки сзади меня и придвинулся ближе. — У тебя глаза сверкнули. Быть буре?
— Отвали, Паш, — теперь уж молнию из моих глаз получил Кутузов и притормозил, подняв примирительно ладони. — А лучше объясни, что ЭТОТ тут делает? Или мы теперь с мироновскими дружбу водим?
Пашка нахмурился, но ничего не ответил. Народ стал подтасовывать под столом пластиковые рюмочки, передавать типа как незаметно тем, кто решил травиться. Новенький сел за стол с противоположной стороны человек на пять левее, что‑то сказал парню, который оказался рядом, и они привстали и чуть отодвинули лавочку назад от стола. Таня рядом со мной как‑то вдруг приосанилась, за что мне захотелось стукнуть её побольнее. Надо будет обязательно сделать ей внушение. А сейчас стоит постараться забыть о его присутствии, хватит себе уже праздник портить. Я отвернулась к Пашке и прислушалась к тому, о чём они болтали с Ильёй.
Веселье потекло своим чередом. Смех, шутки, тосты произносились уже смелее. Персоналу особо не было дела до толпы великовозрастных школьников, которые оплатили место, время и заказ. Милиция сюда редко заглядывает. Да и вообще, они только для вида в парке, машина стоит на въезде, редко когда пройдутся хотя бы по аллее.
Стало как‑то слишком уж шумно. Некоторые стали курить за столом, пришлось возмутиться. Неужели так трудно выйти из беседки? Это их дело, но лично мне неприятно, когда дымят рядом. От волос потом жуткий запах.
В сумочке рядом завибрировал новенький телефон. Мама волнуется, видимо. Я достала телефон и встала, чтобы выйти на улицу. Разговаривать с мамой там, где слышен не совсем стройный смех и частенько проскакивают нецензурные словечки, уж как‑то не хотелось.
Я ответила на звонок, успокоила её, заверив, что всё действительно в порядке и папе совсем нет необходимости ехать за мной. Что мы с Таней дойдём пешком позже, и мальчики из класса нас обязательно проведут.
Пока разговаривала с мамой, даже не обратила внимание, что постепенно отошла от кафе вглубь посадки. Не то чтобы прям далеко, но в сгущающихся сумерках отсюда, учитывая музыку в беседке, можно и не дозваться в случае чего. Развернулась, чтобы поторопиться обратно, когда вдруг услышала где‑то рядом за кустами голоса.
— Дёма, это ведь неправильно, ты и сам это знаешь! Зачем было уходить? — проговорила девушка.
— Так нужно было, Олеся, — ответил низкий мужской голос.
— Демид, тебе среди центральных не место, ты же и сам понимаешь.
— Мы не будем это обсуждать.
— Но почему? — её голос задрожал, и она всхлипнула.
— Прекрати, — терпение парня явно было на исходе. — Мы уже всё решили. Тебе пора, Олеся.
— Знаешь, Бахурин, — теперь уже голос прозвучал зло. — Наши, то есть теперь мои, уже здесь! И раз ты с этими, так тому и быть. Сам виноват.
Я поняла, что этот разговор происходит между новеньким и какой‑то его старой знакомой, ещё когда она сокращённо назвала его имя, а потом моя уверенность только подтвердилась.
— Даже не думайте. Не суйтесь сюда.
— А то что? Нажалуешься своим новым друзьям? Только поздно уже, Дёма.
— Бахур! — послышалось вблизи. Звал явно парень, а если судить по шуму, то приближался из‑за деревьев он не один.
Девушка рассмеялась. А вот я будто очнулась. И зачем только стою и слушаю этот разговор? Мне к своим пора. Едва я развернулась, как из‑за кустов вынырнул Бахурин.
— А ты тут что забыла? — грубо спросил он, сузив глаза.
— Чего? — его наглость поразила в который раз.
— О, в первый же день соску себе завёл, Демидка? — эта Олеся тоже вынырнула за ним. — Ещё и какая! Прям кукла Барби.
— Дёма, здорова! — с другой стороны подошли трое парней. — Олеська маякнула, что ты сегодня здесь, решили проведать. А то ты как‑то не прощаясь ушёл.
Почти стемнело. Вокруг деревья и кусты, а стою среди толпы мироновских. Браво, Королёва, ты всегда смеялась с тех, кто умудряется влипать по глупости. А сама?
— Ещё попрощаемся, — отрезал новенький. — А сейчас нам пора.
Неожиданно он ухватил меня за запястье и потащил за собой. Опешив от такой наглости и бесцеремонности, я даже не среагировала. Просто позволила. Знакомые его за нами не пошли. И я почти сразу пришла в себя и выдернула руку. Бахурин просто разжал ладонь, даже не взглянув на меня. Засунул руки в карманы брюк, продолжая идти вперёд.
Хорошо, что мы уже дошли до кафе. Я притормозила у дерева рядом, сложила руки на груди и резко развернулась к нему.
— Может, твои друзья правы, и тебе действительно не место среди нас?
Он, продолжая держать руки в карманах, остановился так близко, что мне захотелось сделать шаг назад. Но, во‑первых, я не из тех, кто отступает, а во‑вторых, прямо за спиной был массивный ствол тополя.
— А кому место? Таким ядовитым стервам, как ты? — спросил негромко, обдав запахом мятной жвачки.
Я аж едва не задохнулась от такого наглого неприкрытого оскорбления!
— Да ты…
— Не зарывайся. Это может плохо для тебя кончиться.
А потом он обошёл меня, едва не зацепив плечом, и вернулся в кафе.
Глава 5
— Златуль, ты где пропала? — тут же всполошился Пашка. — Уже хотели идти с Илюхой тебя искать.
Я ничего не ответила, просто прошла и села на своё место. Настроение не то чтобы упало, оно отсутствовало напрочь. По плечам пробежал какой‑то неприятный озноб, который усилился, стоило мне взглянуть в ту сторону, где расположился Бахурин.
— Злат, слушай, — Таня повернулась ко мне и жеманно повела плечом. — А этот новенький вполне симпатичный. Может, зря ты так на него взъелась?
— Таня, ты пила, что
