понятия не имею, как вести себя с младенцами, то меня точно вернут в тот притон и обменяют на другую, более смыслящую в детях женщину.
— Никаких проблем! — пищу я.
— Прекрасно. Тогда у меня есть несколько правил. Номер один: не покидать номер. Номер два: не разговаривать с репортерами. Номер три: никаких откровенных нарядов. Номер четыре: не флиртовать с моим агентом и другом. Завтра подпишешь договор, юрист пришлет его с самого утра. Жить будешь в спальне с ребенком. Я в соседней. Напишешь, что надо купить для девочки, и водитель завтра все доставит.
— Хорошо, — киваю. — Как ее зовут?
— Кира, — после паузы отвечает он. — Прими душ, я подожду здесь и отведу тебя к ней. Я хорошо заплачу тебе за услуги и за твое молчание. Надеюсь, это станет для тебя стимулом хорошо выполнять свои обязанности и не пытаться сбежать, как только окажешься вне поля моего зрения. Помни о том, что я все же спас тебе жизнь, так сказать, — ехидно усмехнулся он.
Я киваю, давая знать, что поняла. На самом деле, если все так, как он говорит, я даже не против поработать. Через месяц начнется учеба в университете, и деньги мне понадобятся.
— Почему ты еще здесь и в этом платье? — рявкает он, и я подпрыгиваю от неожиданности. Все же он мерзкий тип.
— Мне не во что переодеться.
— В ванной комнате есть халат, завтра что-то придумаем. Я буду ждать тебя. — Он проходит к дивану и садится. — Не задерживайся.
Я делаю несколько торопливых шагов в сторону ванной комнаты, но голос Руслана вновь меня останавливает.
— Сумочку мне оставь.
Я застываю, испуганно на него гляжу.
— Не волнуйся, я не собираюсь отбирать у тебя документы. Просто хочу убедиться, что ты не станешь фотографировать и записывать все, что происходит в этом номере. Поэтому твой телефон пока что побудет у меня.
— А как я с мамой свяжусь? Она ведь будет волноваться за меня.
— Об этом тебе стоило подумать, когда с мажорчиком своим связалась. Сумку давай, — жестко говорит он, протягивая в мою сторону свою огромную лапищу.
Делать нечего. Отдаю ему маленький клатчик, в который поместились мой паспорт, страховка, блеск для губ, кредитка и телефон.
— Теперь точно свободна, — улыбается он. Кажется, вся эта ситуация доставляет ему удовольствие.
Я закрываю дверь в ванную комнату на защелку. Здесь огромное джакузи, душевая кабинка и зеркало на полстены. Подхожу к раковине и открываю холодную воду. Мне нужно прийти в себя после сегодняшнего безумного вечера. Еще утром я проснулась в постели с любимым человеком, радовалась жизни, а сейчас не понимаю, как быть дальше.
Помня о том, что здоровяк приказал поторапливаться, я быстро стягиваю с себя одежду и становлюсь под струи горячей воды. С него станется еще ко мне заглянуть.
Позволяю себе несколько минут выплеснуть эмоции в виде слез, потом вытираюсь насухо, надеваю нижнее белье и нахожу на вешалке длинный белый халат.
Туго завязываю пояс вокруг талии. Бросаю в последний раз взгляд на свое отражение в зеркале, чтобы удостовериться, что выгляжу я и в самом деле жалко. Алмазову понравиться точно не должна. И пробудить в его голове всякие непристойные фантазии тоже.
Я возвращаюсь в гостиную и останавливаюсь перед мужчиной.
Он окидывает меня хмурым взглядом. Кивает каким-то своим мыслям.
— Идем. — Поднимается со своего места, и я семеню за ним, настороженно оглядываясь по сторонам.
Он ведет меня в ту самую комнату, за дверью которой скрылся второй мужчина.
Господи, а вдруг он обманул меня насчет ребенка? Для того чтобы я не стала кричать и звать на помощь? Еще и телефон и документы забрал. Все же я наивная дура.
Он открывает дверь и пропускает меня в комнату первой. Здесь горит тусклый свет, что исходит от бра над кроватью.
Мне становится не по себе.
С кресла у окна поднимается незнакомец. В тени его лицо сложно рассмотреть. Он подходит к нам, окидывает меня безразличным взглядом. Потом обращается к Руслану:
— Ты вроде пошел решать наши проблемы, — говорит ему с осуждением в голосе.
— Я пошел подумать. И нашел решение наших проблем. — Руслан косо смотрит в мою сторону, пока я дрожу рядом с ними.
— Она больше похожа на еще одну проблему, чем на ее решение, — шипит Ярослав, при этом они разговаривают шепотом, почти не обращая друг на друга никакого внимания.
— Она будет держать рот на замке, и это главное.
— Ты подобрал ее в каком-то притоне, Руслан. Неужели ты подпустишь ее к ребенку?
Меня отпускает. Резко. Аж дышать становится проще. Все же ребенок существует.
— Вообще-то в казино, — встреваю я в разговор, пока мужчины сверлят друг друга взглядами.
На лице Ярослава отражается сомнение.
— Руслан, не тупи, нужно позвонить в агентство и заказать профессиональную няню.
— Это на несколько дней, пока я не найду… сам знаешь кого, — глухо заключает Руслан.
— Она вообще знает хоть, как с детьми обращаться? — Он придирчиво оглядывает меня.
Руслан злится.
— Слушай, что ты от меня хочешь? Мне не нужны сплетни в желтой прессе, поэтому она, — он упирается в меня взглядом, — как тебя зовут там, кстати?
— Вика.
— Поэтому Вика посидит несколько дней с Кирой в номере, который не будет покидать. Горничных сюда тоже впускать не будем.
Я снова напряглась. Вдруг они украли ребенка и я буду участвовать в чем-то нелегальном?
— Ты мог подписать с агентством договор о неразглашении. Если бы их персонал трепался на каждом шагу о том, что происходит у их клиентов, их репутацию давно бы растоптали, — злится Ярослав.
Несколько долгих минут молчания, во время которых я чувствую напряжение, что повисло между мужчинами.
— Хорошо, допустим, я соглашусь с тобой и так действительно будет лучше, — тяжело вздыхает Ярослав. — Но что делать, если ты не найдешь Софи? День-два мы здесь продержимся все вместе, а потом?
— А потом… потом поиск профессиональной няни будет моей самой мелкой проблемой, — говорит он и проходит вглубь комнаты. К кровати.
Останавливается, поворачивает голову ко мне, подзывая.
Я сглатываю вставший поперек горла ком. Все это выглядит крайне подозрительно. Подхожу к нему и удивленно вскидываю брови. На огромной кровати под одеялом лежит совсем кроха. Я ее даже не заметила, когда вошла. У нее темные волосики и маленький смешной носик. Она очень похожа на Русалана, несмотря на его резкие черты лица и вечно недовольный, хмурый и пугающий вид.
Рядом мягкий заяц. Малышка тихонько сопит, посасывая соску.
— Да ей месяца четыре, а не год, — пораженно говорю я.
— Я сказал, что ей до года,
