Резко плюхает он свою ногу на соседний стул, чем меня слегка смущает. — Поставила стопу ровно и аккуратно, вся подошва прилегала к асфальту и в момент наезда она оставалась неподвижной. Чаще всего во время ДТП положение ступни пострадавшего под колесом оказывается самым опасным. — Крутит ногой. — Например, под боковым наклоном или с поднятой пяткой. Кроме того, имеет значение вес автомобиля, давление в шинах и плотность материальчика, из которого изготовлена обувь. Мамка тебе хорошие ботинки купила, из натуральной кожи. В общем, у тебя только гематома. Чапай домой, учи уроки.
Дурацкий сегодня день. До автобуса я хромаю довольно долго, грущу, кривясь от боли, а потом с ужасом обнаруживаю, что на часах уже половина шестого. Уроки и вправду надо учить, завтра у «принцессовны» первая пара.
Глава 3. Дочь преподавателя
— Ты кто такая? — выходит ко мне навстречу дед.
В тельняшке и голый ниже пояса.
— Я из группы «Любовные коммандос». В свободное от учебы время спасаю несчастные влюбленные пары, чьи родители против их союза. Тайно вывожу любовничков, снабжаю их продуктами питания, селю на конспиративной квартире, в общем, делаю всё, чтобы соединить любящие сердца. Эта работа является невероятно опасной. Разъярённые семьи часто предлагают огромное вознаграждение любому, кто сможет убить меня.
— Чего?! — злится дед.
Он всегда рычит, когда чего-то не понимает. И так как он почти ничего не понимает, то постоянно злится. Иногда даже замахивается.
— Да внучка я твоя, Наташка. Спокойствие, только спокойствие.
— Доченька, это ты? Чего так поздно? Я уже с ума сошла.
Всё, что позже конца пар плюс час на дорогу, у нас считается очень поздно и опасно.
— Ой, не надо с ума сходить, хватит нам дедушки. — Хромаю я по коридору, стараясь не наступать на больную ногу.
Больничный мне, кстати, не положен. У меня же только гематома. И неважно, что на первую пару теперь часа за четыре надо выходить. Кого это волнует?
— Доченька, господи! — Прижимает к лицу фартук моя мама, в ужасе падая спиной на косяк. — Ты что? Ты ударилась что ли? — смотрит она на мою фиолето-черную ногу без носка и ботинка.
— Выглядит жутковато, согласна, но не всё так критично. Дядя-хирург сказал, что мне повезло.
— Надо срочно на снимок!
— Мне сделали снимок, мама.
— Ещё один надо.
Да, да, моя мама — паникëрша каких свет не видывал.
— Все нормально, мамочка, почти не болит.
— Я пельменей налепила. Идём ужинать.
— Мама, я не голодна, мне надо делать кое-что по учебе.
Дохромав до ванной, мою руки после улицы и вздрагиваю, глядя на себя в зеркало. Тушь размазалась гораздо сильнее, чем я думала. И такой меня видел Роман Романович. Какой позор. Быстро умываюсь, вытираю полотенцем лицо.
— Ты умрёшь, если не будешь ужинать. Вначале тебе будет не хватать витамина Е, потом витамина А, потом витамина В.
Я бросаю сумку на пол и включаю компьютер, скидываю одежду, бросая её на стул.
— Днём я ела сосиску, кусок хлеба и сто грамм капусты с огурцами, запила всё это компотом.
— Этого мало. Твои диеты тебя угробят.
Я знаю, как избавиться от мамы и заставить её перестать доканывать меня с ужином.
— Мама, скажи мне, пожалуйста, кем был мой отец?
Мама тут же становится ровно, потом, проходит через комнату, начинает таскать туда-сюда шторы. К нам присоединяется дед с извечным вопросом «Кто вы такие!?».
— Я тебе рассказывала, что он был преподавателем в университете, который я закончила. Он был женат и… Я просто оставила тебя, когда узнала.
— Шлюха! — очень в тему выдает дед.
Я, усмехнувшись, включаю музыку. Если это правда, то поговорка «яблочко от яблоньки недалеко падает» — это прям наш случай.
— Наташ, если только какой-то преподаватель к тебе полезет или начнет сыпать намеками, то ты сразу же расскажи мне.
Я снова смеюсь, представляя картину того, как Роман Романович начинает сыпать намеками в сторону неуклюжей Ивановой.
— Я обязательно тебе расскажу мама и сделаю обличающие его в разврате снимки.
Самый близкий мне человек, вздохнув, уходит, прихватив с собой дедушку. А я открываю социальные сети. Видела бы мама мой сон, ещё подумала бы кого надо спасать. Меня или профессора Заболоцкого.
Инстаграма у профессора, конечно же, нет. Но он есть у жены его брата. Путём сложных поисков и долгих выяснений паролей и явок мне удалось вычислить человека, на фотографиях которого часто присутствует мой любимый мужчина. Заболоцкая Варвара — актриса нашего драматического театра, и именно в её сториз профессор появляется с завидной регулярностью.
Вот и сейчас она сфотографировала огромную тарелку жратвы, а потом себя рядом с профессором. Ревность кислотой обливает сердце, и я даже хочу понаписать ей всякого в личку. К счастью, я сдерживаюсь, но на месте мужа этой актриски, я бы задумалась, почему его женушка так часто фотографируется в компании красавца-брата. Еще и мама двух детей, бессовестная. Муж у неё, кстати, не очень. Здоровый какой-то. То ли дело Роман Романович. Делаю скрин и сохраняю себе. Хорошо, что люди придумали инстаграм, так бы у меня никогда не было фотографий любимого профессора.
На следующий день мне стоит немалых усилий добраться в универ вовремя. Больно в любой обуви, поэтому между парами я сижу на подоконнике и слежу за тем, как люди ходят в столовую, носятся между этажами, в общем, живут полной жизнью.
Сердце пускается в пляс, когда я замечаю Романа Романовича, он спешит по коридору, привычно уткнувшись в свои бумаги.
— Здравствуйте, — кричу я как можно громче, совсем забыв, что он угрожал мне деканатом.
— Добрый день, — бросает Заболоцкий, даже не подняв на меня головы, и проходит мимо.
И когда он исчезает из виду, я говорю вслух самой себе вместо него:
— Здравствуй, красавица Иванова, как твоя нога? Что сказал врач? У тебя всё ещё осталась возможность ходить, или это уже протез?
До звонка остаются считаные минуты, и я решаюсь двинуться к аудитории. Всё же мне необходим запас по времени.
— Иванова, журнал группы на вашей кафедре, сбегай, пожалуйста, ты у нас зам старосты, а саму старосту я не наблюдаю. — Сталкивается со мной в проеме англичанка, которую, к слову, я теперь особенно сильно «обожаю».
Не успеваю поставить её в известность о неожиданно нахлынувшей на меня инвалидности,
