С этого самого дня, он часто приходит к аптеке, и провожает меня до дома. Лед между нами начинает таять, но чувств, про которые рассказывают девчонки, у меня к Стасу нет, вот просто хороший знакомый, собеседник и не более. Девчонки утверждают, что чувства — это как фейерверк внизу живота, когда внутри тебя взлетают бабочки и щекочут тебя своими крылышками, это эмоции через край. А тут все буднично, если бы он не пришел, то я бы, наверное, даже и не заметила.
Мне с ним просто интересно, каждый день он рассказывает мне что-то новое, то о прочитанной книге, то о картине. А еще Стас сказал, что оказывается, мой дедушка был коллекционером картин, его во времена советского союза очень хорошо знали в среде коллекционеров, и очень уважали.
— А где сейчас эта коллекция?
— Не знаю, Полина, я думал, что ты мне расскажешь, очень хотелось бы посмотреть на коллекцию твоего деда.
— Я выросла в квартире деда, но картин никогда не видела.
— Может, стоит спросить у твой тети?
— Ой, нет, вот кому-кому, а маму Ангелину лучше ни о чем не спрашивать.
— Полин, у меня создалось впечатление, что ты боишься ее?
— Давай не будем об этом, я не боюсь, не хочу ее огорчать.
Стас на какое-то время замолчал, потоптался и вдруг спросил, — Полин, а если я тебя позову замуж, ты согласишься?
У меня чуть челюсть не упала……
И этот туда же. Ещё один жених на мою бедную голову…
И что я им медом намазана, почему это вдруг уже двое меня замуж приглашают…
— Стас, но мы почти не знаем друг друга? — я растерянно смотрю на мужчину.
— Я, конечно, понимаю, что очень спешу с таким предложением, но вижу как тебе плохо в твоей семье, я могу забрать тебя к себе, и все будет хорошо. Мы можем не спешить со свадьбой, когда ты будешь готова, тогда она и состоится.
— Спасибо, Стас, за такое предложение, но…… — ответить Стасу не успеваю, так как краем глаза вижу, что к нам на всех парах несется Ангелина, волосы от бешеного темпа растрепались, лицо красное, из ноздрей валит пар, она больше похожа на огнедышащего дракона.
У меня кожа покрылась от страха мурашками. Разъярённая буйволица в лице Ангелины, подлетев к нам, хватает железной хваткой меня за локоть и резко дергает на себя.
— Тебе чего от нее надо, — почти выплевывает слова, глядя на Стаса.
— И вам здравствуйте, Ангелина Владимировна.
— Я еще раз спрашиваю, чего тебе от нее нужно?
— Ангелина Владимировна, Полина взрослая девочка, а взрослые девочки иногда встречаются с мужчинами.
— Пошел вон! — визжит Ангелина. — Чтоб я тебя даже близко возле нее не видела.
Она разворачивается, и пытается утащить меня за локоть, но в это время Стас ловит меня за другую руку и резко дергает на себя, я чувствую себя тряпичной куклой, которую сейчас разорвут в клочья.
— Полина, ты взрослая уже, нельзя разрешать так с собой обращаться, — Стас пытается притянуть меня к себе и заглядывает мне в глаза, я чувствую, что он хочет, чтобы я прямо сейчас приняла решение, но я не могу…
— Мы уходим, Полина, живо домой, — кричит Ангелина, я и опускаю глаза и делаю шаг к Ангелине.
Да, я понимаю головой, что, наверное, Стас лучше, чем Ангелина и противным Витька. Но я так устала, что все принимают решение за меня, и пытаются заставить меня делать то, что нужно им. Иногда мне уже кажется, что меня нет, только оболочка, кукла — марионетка, окружающие просто дергают за ниточки, и у меня дергаются руки и ноги. И уступи сейчас я Стасу, я снова стану марионеткой, но уже в руках опытного взрослого мужчины, и снова потеряю себя. А мне так хочется сделать то, о чем мечтала! И я снова делаю шаг в сторону Ангелины.
Дома меня ждет головомойка, но к этому я привыкла. Ангелина орет, топает ногами, бьет по лицу, но если абстрагироваться, то экзекуцию можно пережить. Не в первый раз и не в последний. Я с детства привыкла все эмоции держать в себе, и не провоцировать мачеху на агрессию. Ходить по дому тихо, как мышка, не досаждать вопросами, не приставать с просьбами, делать все быстро. Годы жизни с Ангелиной выдрессировали меня, ведь не всегда за меня могла заступиться бабушка.
— Как давно ты встречаешься с этим мужиком? — орет Ангелина.
— Он просто проводил меня после работы, — пытаюсь оправдаться я.
— Ты с ним спала? — снова не отстает Ангелина.
— Спать я домой прихожу.
— Не ерничай, я тебя о другом спрашиваю.
— Он просто проводил меня домой.
— И давно он тебя домой провожает?
— Нет. Мы встретились недавно.
— Недавно! И уже командует! Что ты мне заливаешь? Не надо мне врать, — орет Ангелина, брызгая слюной.
— Я не вру, мы даже не друзья.
— Не друзья! Так в постель друзей не кладут, твоя мать — девка гулящая, тоже не с друзьями спала и нагуляла тебя, а мне теперь тебя воспитывай!! С этого дня тебя будет встречать с работы Витька, и не дай бог, я увижу возле тебя этого Стасика! — кричит Ангелина.
— Не говори ерунды, Ангелина, не была ее мать девкой гулящей, не придумывай, — прерывает ор Ангелины бабушка, она давно уже болеет и редко выходит из своей комнаты.
— А кем она была? — кричит та.
— Она была хорошей, доброй, просто жизнь у нее так сложилась.
— Ты вечно ее большего всего любила, вот и получила…
— Не ври, Ангелина, ты правду знаешь, не надо лгать, — бабушка впервые так жестко ответила Ангелине, что само по себе было очень странно.
Мне так и хотелось сказать им: А вот с этого места поподробнее? Что-то много тайн развелось в нашей семье. Но Ангелина вдруг перестает ругаться, быстро спохватилась и убежала к себе.
И мы уходим с бабушкой в ее комнату. Я хочу ее расспросить, но бабушка молчит, как воды в рот набрала. Что же все-таки произошло в нашей семье, что я осталась у Ангелины — женщины, которая меня не просто не любит, а — ненавидит.
Я уже так привыкла получать от Ангелины, даже не плачу, просто привожу себя в порядок, расчесываю косу и снова заплетаю, да мажу мазью от синяков места, куда она ударила. Не охота на работе отсвечивать синяками.
В моей голове, словно в котле, все варятся мысли, они мне давно не дают покоя, но ответы на них я никак, ни от кого не могу получить. Почему бабушка заступилась за свою младшую дочь, и не дала порочить ее, почему она так сказал, в чем секрет? Почему Ангелина так боится подпускать ко мне парней, и дело тут даже не в том кем была моя мать или все считают, что была? Дело тут в чем-то другом, она просто охраняет меня как цербер. Почему то охраняет от всех, и заставляет выйти замуж за Витьку? В моей и без того странной истории жизни появляется еще один пунктик, на который я хочу найти ответ.
Глава 7 Расплата
На работе все участливо заглядывают мне в глаза, синяков избежать не удалось, даже профессиональный макияж от Катьки не помогает. Катя и Влада сначала долго пытались вытащить из меня подробности, но натолкнувшись на мое нежелание что- либо рассказывать, быстро отстали. Только хозяйка аптеки Ольга Леопольдовна участливо вздыхает, глядя на меня, и все пытается накормить чем-нибудь сладеньким.
Я привыкла к этим участливым взглядам, с детства чужие тетеньки жалостливо смотрели на меня, и все старались угостить конфеткой. Когда я подросла, я старалась избегать расспросов, жалости, я спрятала свои чувства в кокон, и только иногда, когда никого не было рядом, я рыдала в подушку тихо, почти беззвучно, пытаясь выплакать свое горе и одиночество.
В перерыв вновь появился Стас, хорошо я заметила его издалека, и быстро сбежала в подсобку, разговаривать не хотелось, да и объяснять, что произошло после его ссоры с Ангелиной. Он ничем не мог помочь мне в моей ситуации, да я и не хотела принимать его помощь. Ведь принять от него помощь, значит выйти из-под контроля одного монстра, и не факт, что Стас окажется лучше. Уж слишком холодный у него взгляд, Слишком часто он говорит в приказном тоне, столько властности в его голосе. Не хочу быть больше игрушкой в чужих руках.
