же поправил все на место и вопросительно изогнул густую бровь.
– Во сколько мне прислать человека?
– Девять… восемь… – вздрогнула я. – Да, лучше в восемь. Успею маму успокоить и вернуться назад.
– Умница, – ощущаю себя собачкой, которая принесла палку и меня по голове погладили, только что. – А маме, врать не советую. Она не заслуживает этого.
«Вот же мерзавец такой», – вспыхиваю за секунду, но он уже уходит из палаты.
Мне хочется кричать и нецензурно выражаться. А лучше кулаками подушку избить, но я делаю дыхательную гимнастику и вспоминаю про ключ.
Выскакиваю в коридор и прямым ходом иду к стойке регистрации, где стоит Люба и болтает с Егором, нашим вторым охранником.
– Люба, что за дела? Ты зачем ключ дала от палаты?
– Привет Даш. Ты че? Никому не давала я ничего. С какой радости то?
– А как этот мужик зашел? Я закрывалась.
– А он куда хочет зайдет. Но ключ у него уже был. Потому что он прошагал к двери и открыл ее. Может Лида?
– Может, – буркнула ей и пошла назад.
– Слушай, а правда, что он кроме тебя никого к пацану не пускает? А он сын его или кто? Ты тут вторые сутки?
– Люб, а ты обход делала? А то стоишь и дел у тебя так мало кажется.
– Ц, прям какая… – закатывает глаза и отворачивается дальше сплетничать с Егором.
Перед сном я долго обдумываю происходящее в своей жизни. Такое ощущение, что я снимаюсь в какой-то передаче, где съемка ведется скрытой камерой.
«Вот же повезло», – тяжело вздыхаю и переворачиваюсь на бок.
Смотрю на мирно спящего малыша и впервые задумываюсь о его матери.
Она видимо бока на солнце греет, раз ее нет рядом с ним. А ребенок ведь такой замечательный.
Или может он забрал сына? Не знал о ребенке, а как узнал прискакал и забрал сразу.
Потянулась к телефону, проверила точное время для пробуждения и провалилась в сон, надеясь, что проснусь именно от будильника, а не от постороннего, нависающего надо мной человека.
Лидия Викторовна сменила меня на посту «опеки» над ребенком, и я отправилась домой.
Вышла на улицу и было не сложно заметить на какой машине за мной заехал человек Халилова.
Огромный черный «монстр» стоял почти у входа. А мне так хотелось пройти мимо, сделав вид, что я не я, но как только мой нос показался на улице, этот самый человек сразу же вылез из машины и открыл заднюю дверь.
Поблагодарив, забралась внутрь и пока ехала думала о том, как я буду маме объяснять мою «карету».
– А вы не могли бы остановить на углу? Не хочу кучу вопросов о том, кто вы и что происходит, – обратилась я к водителю, который кажется сделал вид, что не слышит меня, когда мы подъехали к моему подъезду.
«Ладно, придумаю что-нибудь».
– У вас час, – ровным тоном сказал мужчина, когда я оказалась на улице.
– Час на что? Носки сменить? Что за абсурд? Я хочу отдохнуть нормально.
Но ответом мне была тишина и взгляд намекающий на то, кто тут в каком положении.
Снова злюсь на того самого Далера, скорей бы уже избавиться от его присутствия в моей жизни.
Не успела войти в квартиру, как меня снесла ураганом мама.
Проверила меня на наличие пульса, дыхания, чистоту кожных покровов и после смогла выдохнуть. Это я так называю ее объятия и причитания о том, как она волновалась.
– Мам, я сегодня опять на смену. Точнее сейчас.
– Что? Ты там хоть спала? Синяки под глазами, Даш.
Ставлю чашку с чаем и беру ее за руку.
– Мам, это моя работа. И она сложная. Не только я, там как белка в колесе.
– Дочка, я понимаю, но даже такие деньги, что платят тебе в этой клинике не смогут оплатить в итоге здоровье, которое можно загубить таким вот графиком.
– Все хорошо. Это временно, – целую ее в щеку и ухожу переодеваться.
Попрощалась с мамой и отправилась на работу.
Оставшийся день, прошел без сюрпризов. Малыш, был активным и много играл. А мне вдруг представились картинки такого будущего. Где буду я, мой ребенок и мужчина, которого я буду любить.
Моя романтичная натура вновь воспылала. Этот маленький мальчик будит во мне такие красивые чувства. Он и правда прекрасный малыш.
Так странно получается, что, работая в педиатрическом отделении становишься слегка грубее и жестче, не к детям, конечно, но после рабочего дня так сложно взять и сразу стать собой.
Той же ранимой, милой, освободить мысли от криков неадекватных родителей, которые вечно чем-то недовольны и считают, что имеют право на высказывания лишь потому, что заплатили за прием кучу денег. Мне то, по сути, никто не страхует дополнительно еще и нервные клетки.
Уложила Рамиля спать и отправилась на обед. Медсестры из других отделов клиники периодически косились на меня, практически не скрывая своих смешков, а мне казалось, что я в школе.
Всегда думала, что если заканчиваешь среднее образование, то и все что было остается в стенах тех зданий, но нет.
Кушать в столовой не стала, ушла в отделение, но не успела насладиться блюдом, как в нашу сестринскую влетел этот ненормальный.
– Вы что, преследуете меня? – вскочила на ноги автоматически. Хорошо я тут одна, иначе стыдно стало бы еще больше, чем есть уже.
– Ты где должна была быть? – грубо отчеканил он, фактически налетая на меня, благо впереди меня стол, и он остался с обратной его стороны стоять.
– Я там, где… – начала грубовато, но после одернула себя. – Я на рабочем месте. У меня обеденный перерыв. Малыш уснул, и я…
– И ты решила, что можешь вот так просто взять и уйти? – облокачивается руками на столешницу.
– С ним все в порядке, я проверяла.
– А должна быть на месте постоянно.
– Да что случилось то? – стала не на шутку переживать. Мало ли что там было. Может проснулся?
– То есть, – наклоняется еще ближе вперед ко мне, а я назад, отмечая небольшое искривление носа, и горбинку, видно ломал и не раз. Боже, о чем я думаю? – Сначала должно что-то случиться, прежде чем я стану действовать?
– В каком смысле действовать? – умеет страху нагнать.
– Тебе лучше не знать. И радуйся, что все в порядке, но впредь знай – мои приказы не нарушаемы, девочка.
– Впредь я буду обходить вас стороной, – бубню под нос, убирая со стола нетронутый обед.
Выхожу первая, а мужчина следует за мной.
