а ты?
- Буду, - хихикнула подруга. – Прогуливать два дня подряд – слишком, даже для меня.
- Тогда до завтра?
- ОК, пока-пока, выздоравливай!
Дайан отключилась, а Джессика вздохнула с облегчением. Нехорошо было так думать, но общение с Дайан начинало тяготить ее. Да, было весело, но Ди уже столько раз чуть было не втянула ее в неприятности…
Тут мобильник снова завибрировал – пришло смс-сообщение. Это был Дерек, он интересовался ее самочувствием.
Джесс написала было ему, что все хорошо, но, не выдержав, позвонила.
Он ответил после первого же гудка:
- Привет, Джесс, ну как ты?
- Нормально…
Помедлив, Джессика все-таки рассказала ему, что произошло в больнице. Дерек какое-то время обдумывал ее слова, потом сказал:
- Странно это все… Могу только сказать тебе, что доктор не просто так умолчал о твоих анализах, что-то ему помешало. А вот что…
- Вот и мне интересно… А мама сказала, что хочет подарить мне машину, чтоб я не ездила на автобусе. На день рождения.
- Здорово! – искренне обрадовался за нее Дерек. – Будь пока что хорошей девочкой.
Оба рассмеялись.
- Как твоя репетиция? – спросила Джессика.
- Хорошо, жаль, тебя не было.
Джессика улыбнулась – ей было приятно, что она ему нужна. Она была, несомненно, более близка с Дереком, чем с Дайан.
Поболтав еще о том, о сем, они распрощались, и она снова легла спать.
Следующее утро встретило ее сухой и холодной погодой. Джессика одела теплый черный свитер, узкие джинсы с кожаным ремнем и сапоги на шнуровке, с увесистой рифленой подошвой. Повинуясь внезапному порыву, она подошла к большому зеркалу в полный рост и критически осмотрела себя.
На нее глядела высокая стройная девушка, легкая и тоненькая. Густые каштановые волосы до плеч были подстрижены «лесенкой» и красиво обрамляли лицо. Миндалевидные карие глаза смотрели, пожалуй, слишком серьезно, но это, в сочетании с тонким, правильной формы, носом и небольшим чувственным ртом, было даже к лучшему – Джесс ненавидела эффект «кукольного личика».
Тяжеловатые сапоги не придавали ее фигуре грузности, она казалась хрупкой от природы, чего не скажешь о Дайан – крупная и рослая, с длинными русыми волосами, она была поистине заметной личностью.
Слегка вздохнув необъяснимой грусти, что у нее не светлые волосы и не загорелая кожа, Джесс прихватила куртку и рюкзак и спустилась вниз.
Вчера она так и не поговорила с отцом – он приехал поздно, и сейчас еще спал, но мать, наверное, посвятила его в происходящее.
Энн кивнула ей и указала на стол:
- Садись быстрее, ешь. Как голова?
- Нормально – отозвалась Джесс, жуя кусок тоста. – А к чему спешка?
- Я отвезу тебя в школу, а потом поеду на работу.
- Маааа, ну зачем? – возмутилась Джессика, но мать и слушать не стала:
- Не спорь, мне так будет спокойнее. И кстати, по дороге заедем в больницу.
Джессика чуть не поперхнулась, но промолчала. Чего зря трястись – раз доктор смолчал вчера, обойдется и сегодня. Наверное…
За завтраком она думала о том, что, возможно, Виктория и Стэн тоже могут оказаться в больнице этим утром. «Если бы со мной был Дерек», - грустно подумала Джессика. Она не признавалась себе, что просто боится встречи с Морено, появляться там одной не хотелось. Правда, идти в больничное крыло с мамой тоже было не лучшим вариантом – вероятность прослыть маменькиной дочкой в этом случае росла в геометрической прогрессии.
Когда они доели, мать осталась убирать посуду, а Джесс побрела к машине, которая уже минут десять урчала двигателем, заботливо заведенным системой автозапуска.
Дойдя до автомобиля, девушка выдохнула большой клуб пара и поежилась.
- От этих железок, небось, еще холоднее, - кивнула подошедшая Энн на ее металлические браслеты с крупными серебристыми звеньями.
Джессика неопределенно пожала плечами – ей не хотелось снова вступать в дискуссию по поводу ее внешнего вида.
Когда-то давно, пару лет назад, ни одного дня в доме не происходило без скандалов. Мать и отец категорически отказывались принимать стиль дочери – черные джинсы, футболки и толстовки, тяжелые сапоги, украшенные черепами банданы, а главное – огромное количество напульсников, браслетов, цепей, перчаток – щедро «усыпанных» блестящими металлическими шипами и бляхами. Макияж тоже был не радужнее – всегда черная подводка, черная тушь, черный лак на ногтях.
- Моя дочь не будет ходить в таком виде!! – гремел отец.
- Солнышко, ты же девочка, будь женственнее! – слезно просила мать. Но Джессика была непреклонна – это была ее стихия, ее мироощущение, равно как и тяжелая музыка, от которой родители в панике затыкали уши, а любимые ее исполнители одним своим видом заставляли их кривиться.
Постепенно скандалы сошли на нет, а стиль Джессики претерпел некоторые изменения – стал более мягким, более либеральным. Макияжа она старалась много не накладывать, а то и вовсе обходиться без него, ибо ее кожа от природы была ровной и гладкой, а ресницы – длинными и темными. Черный цвет в одежде она иногда сменяла на серый или другой неяркий цвет. Количество украшений тоже существенно уменьшилось – больше она не была увешана ими так, что гремела при ходьбе, но и от любимых шипов не отказывалась. Сейчас она выглядела как человек с определенным стилем, но уже не агрессивно, что ее вполне устраивало.
Джесс с матерью добрались до больницы за пятнадцать минут. Чем ближе они подъезжали, тем больше у Джессики скручивало живот, но, на ее счастье, ни Стэна, ни Виктории там не оказалось.
В приемном покое нервозность немного отступила, и когда Джессику проводили в кабинет доктора, она была почти спокойна. Мать осталась ждать ее в коридоре.
Доктор Колин был еще на дежурстве со вчерашнего дня. Он почти не взглянул на Джессику, его лицо было непроницаемо, словно вчера между ними не было никакого щекотливого разговора. Бегло осмотрев рану Джесс, он поручил медсестре сменить ей повязку, выписал рецепт и собрался уходить.
- Доктор Колин! – окликнула его Джессика, не выдержав. Тот обернулся.
Джессика набралась смелости и выпалила:
- Почему вы ничего не сказали моей матери?
Доктор кивнул ей на рецепт:
- Не забывайте принимать лекарства, которые я вам прописал. Всего хорошего, мисс Морган.
С этими словами он покинул палату, оставив Джессику в полном недоумении. Пытаясь понять, что происходило, Джесс молчала, пока медсестра меняла бинт на ее голове.
Неожиданно сестра, молодая
