Вадим так сильно изменился, что мне начинает даже казаться, словно это другой человек. Но другой ведь покрутил бы пальцем у виска и попросил не путать его ни с кем… Близнецов у Вадима нет и не было, двоюродных братьев тоже. В конце концов, он же и на имя своё отзывался и так ласково называл меня «Моя Эмма», а не «малая», как делал это раньше. Он повзрослел. И я не жалею о расставании, ведь без него Вадим точно не поменялся бы.
Понимаю, что слишком долго вот так стою перед подъездом, утопая в собственных мыслях. На улице никого нет. Город спит. Холод пощипывает обнажённую кожу, заставляя достать ключи из сумочки и открыть дверь. Чёрт! Я где-то забыла свой пиджак! Любимый, между прочим… Прикусываю губу, думая написать Вадиму сообщение и спросить — не оставила ли у него, и вызываю лифт. Створки сразу же открываются, и я спешно захожу. Обхватываю себя руками, пытаясь согреться. Пока еду на свой этаж, морщу нос от неприятного запаха и разглядываю надписи на стенах. Сплошные маты. Покачиваю головой и опускаю взгляд. Жвачки в углах лифта говорят о «хорошем» воспитании местных жителей. Интересно, они у себя в квартире точно так же эти жвачки плюют?
Створки раскрываются, и я выхожу. Стараюсь открывать дверь как можно тише, чтобы никого не разбудить. Осторожно снимаю обувь и встаю на носочки, чтобы пойти к себе в комнату, но из спальни выглядывает мама.
— Эмма?! Ты разве не к Варе поехала? — шёпотом спрашивает она.
— Планы поменялись. У неё брат сегодня гостит. Вот я и решила вернуться, — отвечаю я негромко.
— Ты вся какая-то потрёпанная, — хмурится мама.
Я пожимаю плечами.
— Мы отдохнули немного.
— Ладно! Спи ложись, а то отца поднимешь, начнёт возмущаться.
Мама возвращается в спальню, а я с облегчением выдыхаю. Хоть не стала принюхиваться или спрашивать, пила ли я, и задавать компрометирующие вопросы.
Смотрю на себя в зеркало, висящее рядом с входной дверью. Я и правда потрёпанная, но зато какая счастливая. Желудок начинает урчать и посасывать. Наверное, я потратила много калорий, и теперь организм хочет их восстановить.
Делаю шаг в сторону кухни, но половица предательски скрипит. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Поджимаю губы и вспоминаю, что на рабочем столе, где-то под монитором, у меня завалялся протеиновый батончик, им можно перекусить и лечь в постель. Иду к себе в комнату, а с губ не сползает улыбка, потому что мне всё ещё хорошо, и в глубине души я надеюсь, что мы с Вадимом снова будем вместе.
Захожу в комнату и чувствую, как тело наливается тяжестью. Закрываю за собой дверь, переодеваюсь в пижаму, включаю ночник и забираюсь под одеяло. Даже кушать уже не так сильно хочу, как спать. Растекаюсь по кровати и снова улыбаюсь, вспоминая поцелуи и ласки Вадима. Я считала все эти описания оргазмов в книгах выдумками, сказками, мифами, но теперь понимаю, насколько всё это реально и хочу ещё… Только с ним. Облизываю губы и засыпаю, уверенная в том, что сегодня ночью буду видеть эротические сны.
Глава 4. Артур
Ночью я не смог сомкнуть глаза, поэтому утром пришлось накачивать себя крепким кофе перед выходом из дома. На работу не явиться нельзя: я держу своих работников в стальном кулаке и показываю пример того, что прогулы и опоздания у нас не поощряются.
Как только Эмма вышла из квартиры, мне стало противно, и до сих пор это ощущение остаётся в груди, сдавливая её. Кажется, в глазах девушки блестели слёзы… И у меня в груди что-то ёкнуло в тот момент: поцеловал её, стараясь утешить, и сказал, что никогда не забуду эту ночь. Уверен, что так оно и будет. Я нарушил с ней все свои правила и ощущал себя уродом, который воспользовался столь нелепой ошибкой.
Едва осознаю, что трахал её без презервативов, мозг готов взорваться. Но беременность с одного раза (ладно, с двух) — вещь сомнительная на самом деле, поэтому я быстро успокаиваюсь. Заразу я бы точно никакую не подцепил: не такая она девочка.
Войдя в свой кабинет, я сажусь в кресло и закуриваю. Редко когда курю, но тут что-то нервы сдают. Я включаю компьютер и смотрю своё расписание. Сегодня предстоит несколько встреч с оптовиками, которым вынь да подай директора — упёртые люди. Тушу сигарету о край пепельницы и размахиваю рукой дым. Надо бы открыть окно, но лень подниматься на ноги. Бёдра потягивает от приятной усталости.
Когда дверь открывается, я медленно поднимаю взгляд. Он скользит по стройным ногам в капроновых колготках, цепляется за строгую юбку-карандаш, плавно поднимается дальше к простой блузке, застёгнутой на все пуговицы, и я выдавливаю из себя улыбку.
Кристина.
— Чем обязан столь раннему визиту? — спрашиваю я.
— Перестань ёрничать, Соболев, ну правда! Тебе не идёт, — без кокетства в голосе отвечает она, проходит и садится в кресло напротив меня.
Её белые с лёгким оттенком дымчатого цвета волосы собраны в строгий пучок. Я вспоминаю огненные рыжие локоны Эммы, аромат медовых яблок, исходивший от неё, и в трусах становится тесно. Приходится придвинуться ближе к столу, чтобы скрыть своё состояние.
— Почему ты приехала сейчас, ведь по расписанию у нас встреча на среду? — напоминаю я.
— Знаю, но кое-что пошло не так. Я сегодня уезжаю в командировку, поэтому если ты хочешь секса, — она смотрит на наручные часы. Дорогая вещица, которую я подарил ей на день рождения. — У нас есть двадцать минут.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не хихикнуть. Такое ограничение по времени… Да и сам факт секса по расписанию… Моя невеста многого себя лишает на самом деле, хотя я не уверен, что смог бы с ней быть таким же страстным и ненасытным, каким был с Эммой. До сих пор не понимаю, что со мной пошло не так. Неужели коктейль подействовал?!
Я смотрю на Кристину, а она на меня. Я на ней жениться не собирался, но отец настоял на том, что это будет выгодный брак, ведь когда-то его компания перейдёт ко мне, хоть я активно пытаюсь противиться этому и развиваю собственное дело.
«Соболев и партнёры» — огромная консалтинговая фирма отца, оказывающая бухгалтерские и юридические услуги по всему миру, а Кристина… Она дочь главного партнёра отца. И теперь уже моя невеста.
— Прости, но двадцати минут будет маловато, — покачиваю я головой. — Ты же знаешь, что я люблю медленно и долго…
— Как тебе будет угодно… Наша встреча на среду отменяется, поэтому выйдет только на следующей неделе. Ты ведь не станешь изменять мне? М? Соболев?
Я давлюсь собственной слюной и принимаюсь кашлять. Придя в себя, поджимаю губы и отрицательно мотаю головой. Она же прекрасно понимает, что у меня есть девушки, и ей не стать любимой и единственной, но всё равно испытывает меня.
— Давай тогда пойдём выпьем кофе? А потом я поеду собирать вещи.
— От кофе не откажусь, вот только мне лень куда-то идти. Закажу у секретарши…
— Господи, Соболев, она не приготовит мне латте! Не будь занудой! Пошли давай! Всего лишь спуститься на первый этаж.
Я шумно выдыхаю и ёрзаю на стуле, убеждаясь, что возбуждение отпустило, и нигде ничего не давит (давно уже пора переходить на более просторное нижнее бельё). Встаю на ноги и показываю Кристине рукой на дверь. Кофе, так кофе. Мне бы тоже не помешало, потому что я хочу спать.
Мы выходим в коридор и медленно двигаемся к лифту. По пути я здороваюсь с сотрудниками, а сам проваливаюсь в мысли. Интересно, как себя чувствует Эмма? Не проклинает ли меня за то, что мягко попросил её уехать? А может, она уже распознала обман и теперь просто мечтает оторвать мне яйца?! От этой внезапной мысли в паху все скукоживается и отдается болезненным спазмом.
Мысли снова заполняет она, и я пытаюсь переключиться, ведь это была всего лишь одноразовая связь, как и все остальные, а рядом со мной идёт невеста, с которой мы должны обдумать дату свадьбы, если в её плотном рабочем графике найдётся свободное время…
Мы спускаемся на первый этаж и идём в кафе. Многие обедают тут, но я был только пару раз, и то по настоянию Кристины. Готовка тут на самом деле отвратительная, потому что поставлена на поток, и всё делают наспех, а вот кофе варят хороший.
