и вышел из машины, как ко мне подбежала Лариса. Про неё-то я и забыл.
– Пупс, а ты что мне не звонишь и трубку не берёшь?
Хотелось сделать жест рука/лицо, но она все равно не поймёт. Вот стоит, смотрит на меня и глазищами своими хлопает. И зачем я с ней связался на свою голову? И главное, как теперь избавиться?
– Лар, прости. Заработался. Совсем сейчас некогда. Давай ближе к выходным созвонимся.
И пока она пыталась осмыслить мои слова, быстрым шагом скрылся в подъезде. Ух, вроде пронесло. Жил я на третьем этаже, так что поднимался пешком. Открыл дверь, а в квартире меня уже ждал Том и возмущено мяукал. Не любит, когда остаётся один. Хотя, как и все шотландцы, не любит телячьи нежности, но хозяин должен находиться рядом.
Быстро разулся, почесал кота за ухом, все равно на руки не пойдёт. Я итак вечно хожу весь исцарапанный, потому что во мне появляется потребность обнять и потискать, за что и получаю. Поменял Тому миску с водой, почистил лоток, положил еды. Потом уже пошёл купаться сам и разогревать себе еду.
Лёг спать пораньше, чтобы не проспать на работу. Да и прошлая ночь на мне сказалась, глаза слипались, не смотря на то, что многие в это время выходят гулять. Но с Томом не проспишь. Он лучше любого будильника. Сначала аккуратно трогает лапами лицо. А если не реагируешь, то он начинает ходить по тебе, пока не проснешься. Так что проспать я не боялся.
Утро наступило по сценарию. Том себе не изменял, так что я полусонный пошёл менять ему миски и чистить лоток. Потом быстро выпил кофе и вышел во двор. Под дворниками обнаружил лист бумаги. Сел за руль и раскрыл письмо. Там было лаконичное: «Козёл. Не звони мне больше».
Подписи не было. Но я очень надеялся, что это Лариса, хотя она бы мне однозначно позвонила и написала не один десяток сообщений.
А на работе меня ждал сюрприз. Не успел открыть дверь в кабинет, как сразу же закричал:
– Наумова!
Ниночка
Если говорить начистоту, то я работаю в фирме второй день, а уже начинаю сомневаться в своих умственных способностях. И дело совсем не в том, что не понимаю требований, которые предъявила Алла Николаевна. У меня есть стойкое ощущение, что занимаю не свое место.
Представляете? Попасть на работу мечты и прийти к выводу – что не подхожу для этого места.
Как я до этого додумалась? Наверное, истерический вопль Мирошниченко подсказал или его подружка хорошенько потрепала мои волосы, что кожа головы до сих пор болит. Но если смотреть объективно, то сейчас я ничего страшного не сделала, лишь принесла из дома вещи, которые греют душу. Красивую розовую чашку, небольшой цветочек, который будет стоять на моей половине и никаким образом не мешать напарнику. Перекидной календарь, набор ручек разных цветов, запасной синий блокнот с манго, немного дополнительной канцелярии, органайзер, любимые духи, запасную вторую обувь. И, наверное, разорался Валера потому, что сейчас выкладывала все на его стороне стола.
– Не нужно так кричать, – попросила, – я сейчас все уберу на свою сторону.
И поспешно, пока не началась вторая волна мужской истерики, начала все передвигать.
Парень за моей спиной пыхтел, сопел и всеми возможными способами пытался показать, как он недоволен.
– Ты еще тут не работаешь, а уже заставляешь все своим хламом.
И у меня дрогнула рука, потому что рядом с ним итак было сложно работать, да еще и вчерашние эклеры, словно извинение за случившееся в клубе.
Я, если честно, так и не поняла, что произошло. Да, мы сидели за барным столом, потому что именно там оказалось свободно. Мы с Шурой добросовестно заказали себе по коктейлю из лимонада и фруктов, посматривали в сторону Валеры. Ну и если подруга еще и подтанцовывала, то я тихонечко вздыхала, смотря на довольного парня. По крайней мере, брезгливости и отвращения на его лице не было. Значит, все его устраивало. И, конечно же, меня привлекла его пассия. Если Валера сам не замечал, то готова была открыть ему глаза на эту девушку. Она улыбалась всем кому ни лень, а разве это правильно? Она же пришла с другим!
Наверное, никогда я этого не пойму. Как и того, что ж такого замечательного в этих тусовках. Голова разболелась сразу, да и глазам было неприятно от ярких огней, которые светили в темном помещении.
В общем-то, я пропустила момент, как к нам подошел какой-то парень, весь из себя гламурный. Мы, как и договаривались с Сашей, отказались с ним знакомиться. Однако данный приставучий индивид слов отказа не понимал, а может и не слышал или не мог поверить, что такому блондинчику могут отказать. Он как-то часто стал подходить, крутиться рядом и мешать моему обзору.
– Пошли домой, – предлагает Саша, которая и сама чувствовала себя неловко в этом месте.
– Пошли, – согласилась, понимая, что мое мировоззрение сегодня немного пошатнулось. Пока я не поняла, в какую сторону.
Но я даже не успела слезть со своего места, как ко мне подлетела девушка, с которой пришел Валера. Я перепугалась не на шутку, потому что быть рассекреченной мне не хотелось. Еще чего не хватало, чтобы он узнал о моих чувствах. Наше маленькое противостояние меня вполне устраивает. Саша, конечно же, покрутила бы пальцем у виска и сказала, что такими темпами он жениться, а я так и буду страдать одна, не рассказав о своей большой тайне. Однако ситуация повернулась в совершенно другую сторону.
– Блондин мой! – сказала незнакомка и без предупреждения налетела на меня, вцепившись руками в волосы. И что самое страшное, до нас с Сашей только дома дошло, кого она тогда имела ввиду. В клубе от потрясения и неожиданности, я лишь пыталась спасти свои волосы и лицо, всеми силами отдирала от себя девушку, которая знала, как правильно сделать больно.
Сашка плакала всю дорогу в машине, когда везла меня домой. Потому что сама я плакала от боли и обиды. Дома мы с подругой аккуратно помыли мне голову и еще около пятнадцати минут обрабатывали многочисленные и совершенно незаслуженные ранения. Так что когда я вышла на работу, мне было плохо, больно и жутко обидно. Еще и когда единственная пришла в кухню, то все встало на свои места: не мой офис, не моя работа.
Сегодня вот ровным счетом ничего не поменялось. Утром я собрала себе пакет с едой, пожелала
