потом ещё долго кривилась и передёргивала плечами.
– Угостишь девушку пивом?
Досадливо оторвал взгляд от Марины. Девчонка, та, которую разглядывал перед этим, призывно улыбнулась:
– Можем взять с собой и прогуляться ко мне. Тут недалеко.
Данила склонился к её уху:
– В другой раз!
Протиснулся к концу стойки, небрежно шмякнул перед Маринкой тарелку с гамбургером:
– Закусывай, дерзкая!
Она узнала. Тут же напряглась, стрельнула взглядом на выход.
– Не хочу!
– Придётся! – перекрывая ей проход, уперся он кулаком в стойку. Навис, вынуждая откинуться назад. – Ешь, говорю! И сегодня больше не бухаешь, ясно? – выдернул стопку из её судорожно сжатых пальцев.
Маринка пьяненько вздохнула и вгрызлась в гамбургер. Данила улыбнулся. Выглядела дерзкая не ахти: тушь под глазами размазана, сама лохматая и какая-то потерянная, но блин... Нестерпимо захотелось вдруг её зажать. Нет, не так. Обнять! Смотрел и почему-то знал, что плечи её, несмотря на окружающий угар, сухие и прохладные, а волосы тонко пахнут смородиной. Или малиной? Он точно не помнил, но знал наверняка, что не куревом. Ещё хотелось сказать ей что-нибудь. Что-нибудь нормальное, даже обыкновенное. Чтобы она ответила, расслабилась. Улыбнулась, в конце концов... Но башка была неожиданно пустая, поэтому он только пялился и переминался с ноги на ногу.
– Свинти с прохода! – грубо пихнул его кто-то в спину.
Данила чуть не кинулся, с разворота, в драку, но вовремя опомнился. Проглотив наезд, проводил взглядом двух бритоголовых, хозяйски вошедших в дверь, ведущую на кухню.
Не прошло и пяти минут, как они вышли. Тот, что шёл вторым, уютно устраивал под мышкой брикет, похожий на обмотанный газетой кирпич, а первый держал руку под джинсовой курткой за спиной. Ясное дело – там ствол.
Горячей, куражной волной ударил в голову адреналин. Бросил взгляд на стоящую на стойке чью-то бутылку шампанского, и пальцы сжались, предвкушая, как хватают её за горлышко...
В идеале бы – этого, с пушкой, пропустить чуть вперёд, и, рывком вклиниваясь между ними, вырубить бутылкой по затылку, а заднего – с ноги под челюсть, и к барной витрине... Затылком об пол, перехватить брикет – и в ту самую кухонную дверь, раскидывая по пути хлопушки. Служебный выход закрыт на ремонт, это Данила просёк заранее, но есть окно в сортире, в которое курят повара. Выгорело бы, точно!
Если бы не Маринка.
Едва не рыча от досады, проводил взглядом исчезающие в угаре танцпола спины. А, чёрт!
Дёрнул Маринку за руку и силой затолкал в кухонную дверь:
– Здесь сиди, ясно? Здесь! Чтобы ни случилось!
Она растерянно кивнула, и он нырнул в дискотеку. Чирканул об примотанный к запястью черкаш первую хлопушку, кинул далеко вперёд. Три секунды – громкий хлопок, искры, дым, резкая серная вонь. Вопли, паника...
Пацанчика с брикетом – рывком за шею и на пол. Чиркнул вторую петарду, кинул. Три секунды – взрыв. Паника усилилась. Общее время заварухи – всего секунд двадцать. Отлично.
– Рыпнешься, и третья у тебя в штанах рванёт! Бабки гони!
– Всем лежать, руки за голову! – раздался крик от входа, и вот этого Данила точно не ожидал.
Девки завизжали ещё громче, и начался полный мандец. Непрерывно закидывая зал хлопушками, Данила рванул на кухню за Маринкой – а её нет! Кинулся туда – сюда, но как найдёшь её в этом аду?
Снял олимпийку, и на ходу надёжно приматывая ею брикет с деньгами к животу, кинулся в самую гущу толпы.
«Удача» – злачное местечко, здесь ещё и два – три года назад шоу с ментами случались с завидной регулярностью. Кто из посетителей залётный и попал в кутерьму случайно – те в шоке, конечно, а вот кто ходили сюда специально над ментами куражиться – те знают, что делать!
На улице народ, как потревоженные тараканы, разбегался во все стороны. Кому везло меньше – тех ловили и тащили к автозаку, кому больше – те отбегали подальше и, улюлюкая в адреналиновом угаре, шли тусить куда-нибудь ещё. Данила, держась в тени кустов, взял направление за «Удачу», и уже благополучно скрылся в тени арки, когда увидел Маринку.
Она визжала и вырывалась, наощупь расцарапывая менту рожу, а он, со спины удушая захватом за шею, волок её к центральному входу, туда, где стоял переполненный автозак.
– Эу, руки от неё убрал! – на ходу стаскивая с себя футболку и наматывая её на голову, чтобы спрятать лицо, крикнул Данила. – Я тебе говорю, волчара!..
Отбежали всего на пару дворов, когда Маринку накрыла истерика. Хохотала, как сумасшедшая, так что ноги бессильно подгибались, а Данила волок её за руку дальше, понимая, что на этот раз искать будут глобально. Но она не могла идти, оседала на корточки и задыхалась от смеха.
Перекинул её через плечо и побежал дальше. Ещё через пару кварталов она вдруг замолотила его по спине:
– Пусти! Пусти, говорю, тошнит!
Прислонилась спиной к дереву, вытянула шею, дыша часто и глубоко. Но ничего, отпустило без экстрима.
– Пойдём, – дав продышаться, снова потянул её за собой Данила.
А Маринка хрюкнула и зашлась в новом приступе смеха.
– Да не могу я, у меня это... Авария! – и вдруг высоко махнула ногой. Из-под коротенькой юбочки сверкнули трусики. Белые.
Данила перехватил её ногу за щиколотку, положил себе на плечо. Легко. Сглотнул, представив, как эту растяжку можно бы применить в деле... а потом дошло, что Маринка всего-лишь показывает ему босоножек с отломившемся каблуком.
– Отремонтируешь, пойду!
– Куда пойдёшь? – поглаживая гладкую голень, глупо спросил он, и сделал полшага навстречу. Бедро на плече упруго напряглось, но поддалось, поднимаясь ещё выше. Резиновая, блин. Так, наверняка, и вплотную подойти можно, вжать в дерево и... Кирей как-то хвастался, была у него одна такая... Низ живота резко скрутило от предвкушения.
– Да пофиг, если честно. Домой мне до утра всё равно нельзя, а больше некуда. И вообще... – лицо её вдруг мгновенно стало злым. – Я теперь свободная, что хочу, то и делаю! Так что, можно даже к тебе. Пофиг!
Резко отвернулась, но Данила успел заметить в её глазах слёзы.
– У тебя что-то случилось?
– Не твоё дело! – огрызнулась она. – Так что, отремонтировать можешь?
– Легко!
Когда он окончательно отломал каблук от первого босоножка, Маринка озадаченно нахмурилась. А когда, в пару ударов об бордюр, отломал и второй, абсолютно целый –
