вернуться домой.
И только когда Ира с Олесей, вдоволь нагулявшись, пошли в сторону дома, то там их ждал неприятный сюрприз. Возле дома соседа, того самого Молотова, который сейчас владел этим посёлком, собралось с десяток машин, возле которых крутились мужчины агрессивной внешности. Ира чувствовала, как её провожают липкими и грязными взглядами, от которых тут же захотелось помыться. И только когда она захлопнула дверь дома, запираясь на все возможные замки, то почувствовала себя хоть в какой-то безопасности. Хотя она прекрасно понимала, что её старая деревянная дверь при одном ударе разлетится на мелкие щепки.
Ещё было довольно светло, и можно было не зажигать свечи, чтобы осветить помещение, когда она нагрела на печи несколько вёдер воды, помыла дочь и помылась сама. Уложив спать Олесю, Ира ещё долго лежала и прислушивалась к звукам на улице. А тех было много. И большинство из них были гортанные мужские голоса, смех, к которому только иногда присоединялся и женский. Несмотря на усталость и то, что глаза сами уже закрывались, она не могла уснуть. А когда всё-таки стала засыпать, то резкий хлопок выдернул её из сна.
– Мамочка! – взволнованно воскликнула дочь просыпаясь. – Что это?
– Всё хорошо, Лисёнок, спи, – Ира подошла к кровати дочки и погладила её, укутывая плотнее в одеяло. И когда Олеся снова провалилась в сон, Ира накинула на плечи вязаную шаль и вышла в комнату, где окно выходило на дом соседа, откуда доносились эти самые голоса. Стало не по себе. К горлу подкатил липкий ком страха, который она никак не могла сглотнуть. Обхватив себя руками за плечи, Ира подошла ближе к окну.
Половины машин уже не было возле дома, а остальные, похоже, уже собирались уезжать. Их фары были включены, а сами мужчины прощались с хозяином дома. Ира прекрасно смогла рассмотреть Молотова из своего окна. Это был высокий крупный мужчина. Брюнет. На нём были надеты лишь джинсы и белая майка. Накачанные рельефные руки покрывал ряд татуировок, а возле ног мужчины сидели две немецкие овчарки.
Ира ещё не была лично знакома с Молотовым. Хватало услышанных о нём сплетен, но уже одна мысль о нём вызывала страх и тревогу. И даже вот эта его прямая, уверенная широкая спина и богатырский разворот плеч выдавали в нём властного диктатора, в крови которого живёт настоящий повелитель. А кто ещё в нём может жить? Вон он построил для себя свой город, где всем управляет, а жители не могут и шага шагнуть без его ведома и разрешения. Ира прекрасно была знакома с таким типажом мужчин. От такого она только вчера сбежала, и вновь встречаться с ним не было никакого желания.
Молотов словно почувствовал, что на него смотрят, и резко обернулся, глядя прямо на Иру. И только сейчас она обрадовалась тому, что стояла не напротив окна, а сбоку, и её закрывала плотная ночная штора, из-за которой она разглядывала мужчину. Ей показалось, что на его лице появилась усмешка, больше похожая на звериный оскал, и она отшатнулась от окна, словно от огня. Мужчина снова отвернулся, а уже минут через десять все его друзья разъехались, и на посёлок опустилась долгожданная тишина.
Демид лениво приоткрыл веки и обернулся на соседнюю сторону кровати. В глаза тут же бросились белокурые локоны, рассыпанные по всей подушке. Вчерашняя ночь была тяжёлой и долгой. В висках стучало, а память выводила вчерашнюю бурную ночь, которая закончилась только к утру.
Демид поднялся с кровати и, не прикрывая своей наготы, прошёлся к балкону. Открыл дверь и вышел наружу. В лицо тут же ударил порыв прохладного ветра, остужая лицо, а в уши ворвался детский смех, которого раньше никогда не было. Разум тут же прочистился, и Молотов посмотрел на соседний дом, который до вчерашнего дня стоял заброшенный. У него вообще на этот дом были грандиозные планы. Он хотел снести его в ближайшие несколько месяцев и сделать там стоянку с дорогой, ведущей прямо на трассу, чтобы не объезжать всю деревню.
Но вчера неожиданно там появилась хозяйка. Симпатичная, но не в его вкусе. Демид всегда предпочитал блондинок с пышной грудью, а здесь хрупкая брюнетка, да ещё и с ребёнком на руках. Дети же для него всегда были табу. Никогда и ни за что! Да он их терпеть не мог. Вот и сейчас детский звонкий голосок раздражает его до скрежета зубов.
Он бросил взгляд на дом, возле которого на лавочке сидела кудрявая хрупкая девчушка с большим белым зайцем в руках и что-то ему рассказывала, а потом задорно смеялась. Мамаша же её мыла окна, стоя на старом табурете. Рядом крутилась соседка, тётя Зина, которая что-то тихим голосом объясняла девушке, а та только от неё отмахивалась. Демид попытался прислушаться, о чём диалог, но, так ничего и не услышав, вошёл обратно в спальню и посмотрел на мирно спящую блондинку. Тонкая простыня сползла с неё, обнажая красивую грудь с тёмно-коричневыми сосками.
– Эй! – Демид рукой дотронулся до плеча блондинки. Та что-то сонно ответила, отмахиваясь от него, как от назойливой мухи, но он тут же повторил ей: – Эй, вставай. Сходи, завтрак, что ли, приготовь нам.
– Что? – удивлённо произнесла блондинка, тут же просыпаясь, поднимаясь на локтях и смотря растерянным взглядом на Демида. Натали была моделью. Красива, молода, немного глупа, не обделена чувством юмора и любит деньги. Как, в принципе, многие девушки, которые крутились вокруг него.
Ещё семнадцать лет назад Демид был обычным парнем, родившемся в безбедной семье, и вся его жизнь была практически расписана по годам. Школа с золотой медалью, институт с красным дипломом. Он мечтал стать чемпионом мира по боксу, шёл к этому с самого детства, но одна трагедия разрушила его жизнь в шестнадцать лет.
Отец настоял, чтобы они всей семьёй поехали праздновать его день рождения на дачу. В тот день шёл сильный дождь, и мать Демида, как и он сам, уговаривали отца остаться дома, но глава семейства думал иначе. Они не доехали каких-то десять километров, когда отец не справился с управлением и съехал с дороги в кювет, на скорости врезаясь в дерево. Родители скончались на месте, а вот Демиду медики не дали уйти на тот свет. Он долгое время был в коме, но выжил. После аварии ему запретили дальше участвовать в боях по состоянию здоровья. Из-за того, что у него не было, кроме родителей, родственников, его отправили в детский дом. Его жизнь
