Антонина Викторовна относилась к Глушину положительно, пыталась все на правильный путь наставить мальчишку. Хотела, чтобы он за голову взялся, учиться начал. Но Коля был далек от учебы, от института или офиса. В пятнадцать он пошел работать на мойку, хотел своих денег. Плюс на сигареты надо, да на пиво. Ну и мечта у Глушина была — съехать от родителей. Их там пять человек в однушке ютилось. Каждый день скандалы, упреки, нехватка денег. Однако несмотря на все свои минусы, Коля был хорошим парнем. И Настя считала его настоящим и единственным другом.
— Неудобно это, что тратишься и приносишь. А еще неправильно, поэтому… — попыталась в очередной раз призвать к зачаткам разума Настена, но Глушин был уперт, как баран. Порой и намеков не понимал.
— Ну что ты говоришь за глупости? Я ж ем у вас, баш на баш, Настюх!
— Ты, таким образом, никогда не откроешь свою мойку. Деньги собирать надо, а не на посторонних тратить.
— Настюх, — Коля вдруг подошел к Настене близко-близко. Посмотрел сверху вниз, а выше он был аж на две головы. Только худой больно, одни кости, да кожа. Короткие русые волосы, острые скулы, слегка вздернутый нос и глаза крупные, как две монетки. — Ты для меня не посторонняя. Запомни! И чтобы я больше такого не слышал!
Глушин чуть наклонился, а Настя, наоборот, попятилась. Раньше он вел себя более сдержанно, а сейчас будто команду фас поймал. Бабушка постоянно говорила, что парень влюбился и дружба ему больше не интересна. Это он просто до этого держался, видимо в силу возраста. Но время идет, все взрослеют, и желания становятся иными. Настя сначала не верила Антонине Викторовне. Глупая теория. Во-первых, она свыклась с мыслью, что никому и никогда нравиться не будет. Ну, потому что девчонки в ее возрасте уже по сто раз на свидания сходили. А она и за ручку с мальчиком ни разу не держалась, что уж о большем говорить. Во-вторых, Коля был только другом. Невозможно взять и представить его своим парнем. Как-то сразу не по себе от такого становилось. А полгода назад, Настя и сама начала замечать, что Глушин изменился.
Чего стоили его фразочки друзьям, когда он в шутку стал называть Настю «женушкой». Те присвистывали, закатывали глаза, и дружно кивали. Потом эта «женушка» и вовсе весь двор облетела. Колькины родители даже позвонили Антонине Викторовне и спросили, когда ждать пополнения. Настена тогда не выдержала и строго наказала Глушину, еще раз услышит подобное, общаться больше не будет.
— Настюх! А покормишь меня? — Коля, наконец, отошел, и плюхнулся на стул. Ноги широко расставил, руки сложил на груди, и принялся ждать обеда.
— Покормлю, но тебе пора бы уже научиться готовить самому.
— Зачем? Ведь у меня есть ты, — то ли пошутил, то ли серьезно ответил Глушин, Настя так и не поняла. Но щеки от его фраз не пылали, уши не горели, в горле не першило и сердце не выскакивало. А вот когда Ярослав сегодня улыбнулся, мир, будто окрасился в яркие цвета.
И это точно плохой знак, да только когда девушки знакам следовали.
Всю неделю Настя была сама не своя. Учеба давалась как-то плохо, правила казались скучными, а на упражнения с грамматикой вообще уходило уйма времени. Приходилось чуть ли не силой заставлять себя заниматься. Хотя вот раньше никогда такого не было. А сейчас… сейчас все мысли были прикованы к телефону. Всё хотелось сообщение увидеть от Ярослава. Он же не забыл про выставку. Надо ведь согласовать время и место.
Но новый знакомый никак не давал о себе знать. И только в пятницу вечером написал:
Яр: Все в силе?
Настя едва не упала с кровати, когда на экране высветилось знакомое имя. Сама не заметила, как щеки жаром обдало, а губы захотелось облизнуть.
Н: Привет, Ярослав. Да, конечно. Во сколько и где встретимся?
Ответ не заставил себя ждать, и это не могло не радовать. В итоге договорились встретиться возле входа в парк в два часа дня. А там уже и до выставки дойди вместе. Расстояние совсем небольшое.
Ночью Настя почти не спала. Все какие-то мысли странные лезли, глупости одни. Утром даже бабушка заметила, что с внучкой что-то не так. Спрашивала и напрямую, и намеками, но Настена решила пока ничего не говорить. Вдруг это единоразовая акция. Сходят и больше никогда не увидятся. Зачем о таком рассказывать. Лишний раз расстраиваться.
К счастью, Антонина Викторовна после завтрака к соседке ушла. Они планировали заняться блинчиками. А это делов до самого вечера. Может бабушка, и не заметит отсутствие внучки.
Одежду Настя подбирала долго. Все же не лето за окном, да и погодка сегодня была не солнечная. Брюки все были широкие, как и джинсы. Ну, это все потому, что Настена худая, и Антонина Викторовна вечно твердила — надо худобу скрывать. А лучше толстеть. В итоге выбор пал на платье. Простенькое, зато теплое и вроде как облегало фигуру. Тощую, конечно, без явных выпуклостей, ну не считая скромного второго размера. Зато под горло и ниже колен. Тепло, симпатично.
С волосами вопросов особо не было. Две косички, а сверху все равно будет шапка. Макияж хотелось, но в этом нужно понимать, а Настя кроме губ ничего и не красила. Поэтому экспериментировать не стала, разве только тени немного добавила с румянами, но их и заметно особо не было.
Накинула пуховик, и сапоги новые. Бабушка настояла их взять на прошлой неделе, хотя Настена ходила обычно в кедах или кроссовках. Но Антонина Викторовна все мечтала разглядеть во внучке девушку. Увидела бы сейчас, точно упала. Или заулыбалась. Кто знает.
К назначенному времени, вернее даже на десять минут раньше, Настя уже стояла у входа в парк. Ветер качал деревья, людей особо не было, а свинцовые тучи намекали на возможный снег. Сейчас бы лето или начало осени, чтобы краски яркие, чтобы листья, хрустящие под ногами. Но дождя нет, и на том спасибо.
Ярослав опоздал. Минут на пять примерно. Однако выглядел просто идеально, будто только из фотостудии вышел. Черная кожаная куртка с мехом, под низом явно темный джемпер, потому что воротник было заметно. На ногах серого цвета скинни и высокие кеды.
Такой красивый. Пролетело в голове вихрем у Насти. Каштановые волосы его были зачесаны на бок, приятная улыбка на пухлых губах. Ярик шел уверенной походкой, а глаза его блестели так, словно в них живут алмазы.
— Привет, — поздоровался парень, сжимая на плече лямку от рюкзака. Настя тут же потупила взгляд. Уж больно долго и нагло она на него таращиться, а так нельзя. Подумает еще, что она странная.
— Привет, — едва слышно отозвалась Настена. На фоне Ветрова она ощущала себя серой мышкой. На голове шапка с бубоном, и этот дутый пуховик до колен. Они выглядели такими разными. Наверное, прохожие смотрели на них с удивлением.
— Ну пошли?
— Пошли.
Дошли до музея молча. Настя не знала, о чем говорить. А от Ярослава инициативы не было. Хотя вот в прошлый раз, он был очень даже болтливым. Может идти не хотел, а может плохо себя, чувствует. На самом деле, на языке крутилось много вопросов, вот только как озвучить их Настена не знала.
Выставка находилась в десяти минутах от парка. В новом стеклянном здании, которое открыли буквально пару месяцев назад. Большое стеклянное, кремового цвета строение. У входа стояли ролапы, где красовалась реклама этой самой выставки. Рядом ходил мальчик с листовками и любезно приглашал гостей познакомиться с азиатской культурой.
— Там вроде гардеробная. Иди раздевайся, я билеты пока возьму, — сообщил Ярослав, когда они вошли в просторное помещение. Настя сразу растерялась. Во-первых, она не привыкла, чтобы за нее платили, а во-вторых, может он и не планировал за нее платить, тогда нужно сейчас отдать деньги.
— Минуточку, — сообщила она, и полезла в сумку за кошельком.
— Что ты делаешь? — вскинул удивленно бровь Ярослав, наблюдая за действиями девушки напротив.
— Где же он? — растерянно и даже как-то отчаянно спросила сама у себя Настя.
— Вам помочь? — вдруг перед ними появилась высокая женщина, лет сорока пяти. На шеи у нее весел бейдж с кюар-кодом.
