наконец выдыхает, а после шепчет, глядя мне прямо в глаза:
— Мы спасены, Яшка! Я заключил сделку с Дьяволом.
Привычка Влада называть своего деда по матери таким чудовищным прозвищем всегда меня немного пугала. Впрочем, сам старик все эти годы наводил страха ничуть не меньше. Молчаливый, угрюмый, немного сутулый мужчина с редкой особенностью — гетерохромией, он и правда внешне напоминал чёрта. Сероватый, безжизненный цвет лица, козлиная бородка на заострённом подбородке и абсолютное неумение улыбаться — кого угодно заставят усомниться в человеческой природе старика.
Чертóв Иван Денисович был редким гостем в наших краях. Недолюбливал зятя, весьма прохладно относился к Владу. И уж точно никогда не любил детей. Его жена умерла лет десять назад. С тех пор, со слов мужа, старик ещё больше замкнулся в себе и словно вычеркнул из памяти семейство Осиных. Он мог спокойно пройти мимо внука и даже не обернуться. Как вообще Владу хватило ума обратиться к нему за помощью, я не понимаю.
— Помнишь, я рассказывал, что дед решил продать бизнес и заняться курами? — немного сбивчиво объясняет Влад. Он так окрылён шансом забрать дочь, что согласен на всё. Даже продать душу Дьяволу.
— Да, — киваю, предчувствуя неладное. Такие люди, как Иван Денисович, никогда и никому не помогают просто так…
— Это были не слухи, Яш! Он действительно ищет покупателя на свой бизнес.
— Мы точно не потянем, — никак не могу уловить связь между делами старика и маленькой девочкой из детского дома.
— А нам и не надо! — Осин оставляет лёгкий поцелуй на моей щеке и смеётся, заметив, наконец, что мои руки все в тесте. Да что там! В тесте вся кухня! — Ему нужен преемник, Яш! Понимаешь?
— Не совсем.
— Он временно передаст в мои руки контрольный пакет акций, а остальные уйдут с молотка. У меня есть два месяца, чтобы показать, на что я способен. Если сдюжу — Дьявол перепишет всё на меня.
— Два месяца? А если Маруську заберут раньше?
— Дед обещал, всё устроить. Даже если не потяну руководство компанией, дочка останется со мной. Но в моих интересах, чтобы вы с Маруськой ни в чём не нуждались. Я справлюсь, Яш! Чего бы мне это ни стоило! Это мой шанс!
Киваю. Да и не могу иначе. Предложение Чертова снова вдохнуло в Осина жизнь. Вон он весь светится от счастья, строит планы, позволяет себе мечтать…Кто я такая, чтобы вставать на пути? Но червячок сомнения продолжает грызть изнутри. Я давно не верю в сказки, зато заучила наизусть: за всё в этом мире приходится рано или поздно платить. Чтобы хоть как-то спрятать от Влада свои сомнения, подбегаю к раковине и, на полную включив воду, начинаю смывать тесто с рук.
— Эй, ну ты чего, — Осин как чувствует моё состояние и, обняв за плечи, подбородком касается спрятанного под косынкой затылка.
— Чертов может получить целое состояние, но всё отдаёт тебе?
— Не все, Марьяш. Только пятьдесят один процент.
— Просто так? — бросив незатейливое занятие, разворачиваюсь в руках Осина и пытаюсь найти ответы в его глазах. Но в них — сплошная надежда и безотчётное счастье.
— Кто его знает, Марьяш, — выдыхает Влад. — Может, на старости лет дед решил вспомнить о семье. А может, просто жалко стало, что дело всей его жизни отойдёт в чужие руки. Я не хочу об этом думать. Не сейчас!
— Ладно, — соглашаюсь. — Разберёмся по ходу? Как обычно?
— Ты не пожалеешь! — обещает Осин, а я притворяюсь, что верю.
Наспех приняв душ, Влад помогает мне заново замесить тесто. Пока раскладываю яблоки, он только и делает, что говорит о Маруське, а потом несмело сообщает, что нам придётся переехать. Это условие деда. Свои дела Чертóв вёл в столице, а значит, отсидеться в родном городе – не удастся. Впрочем, переезд меня не пугает. Напротив, давно не терпится начать всё сначала. Хотя бы попытаться! Жить прошлым — заведомо проигрышный вариант. Дорога в никуда. Путь, окутанный вечной болью и усыпанный осколками воспоминаний. Я хочу забыть всё, что удерживает меня на месте, оборвать якорь и, раскинув руки, броситься в бездну, отыскав для себя новый маяк.
Я смотрю на Влада, на его отросшие локоны цвета французской булки, сильные плечи и неуклюжие попытки достать из духовки пирог. Отвечаю улыбкой на улыбку и наперёд знаю каждое его слово. Мы могли бы стать с Осиным идеальной парой, перешагнуть за черту дружбы и из фиктивной семьи превратиться в настоящую. Нам только нужен толчок, лёгкая амнезия на события прошлого.
И кто его знает, быть может, в огромном городе мы с Владом сможем разглядеть друг в друге не только друзей и союзников.
А пока мы жуём слегка подгоревший пирог, запиваем тот крепким чаем и, сидя в обнимку на стареньком диване, смотрим телевизор. Когда зевота берёт верх, расправляем кровать. Каждый свою. Я застилаю диван, Осин раздвигает кресло. Укутавшись в одеяло, произносим привычное: «Сладких снов», а потом засыпаем. Точнее, делаем вид. А сами снова и снова вспоминаем о тех, кто однажды разучил нас любить.
Савелий.
Языки неона ласкают темноту. Спёртый воздух, пропитанный чужим весельем, потом и похотью отравляет сознание. Сжимаю виски, изрядно устав от чрезмерно громкой музыки и бесконечной болтовни Федьки Грачёва. Как знал, что в этом аду нам не удастся нормально поговорить о делах, но не смог отказать другу. Грачёв второй раз в Штатах и первый — на Манхэттене. Уже завтра вечерним рейсом он вылетит в Москву и с новыми силами начнёт биться за наш общий бизнес, зубами выгрызая компании место под солнцем на российском рынке. Так пусть сегодня Федька оторвётся как следует.
Наш столик в вип-ложе престижного ночного клуба ломится от закусок и пустых шотов. В углу возле шеста виляет задницей очередная красотка. Светлые волосы, карие глаза, идеальные формы — всё, как я люблю. Девушка томно улыбается, манит пальчиком, игриво спускает лямку серебристого топа, а я моментально теряю к ней всякий интерес. Чересчур много косметики на её лице, слишком пустой взгляд, да и губы, ярко накрашенные алым, имеют не ту форму, которую жажду зацеловать этой ночью.
Не морщась отравляю организм очередной порцией огненной бурды и взмахом руки прогоняю девицу из ложа. Знаю, Майк, управляющий этой дырой и по совместительству
