носом. И да, я оказался прав, твой отец тоже был Магом.
— Ты мог бы не допустить того, чтобы их истребили! Мог хотя бы попытаться!
— А ты бы могла перестать валять дурака и понять, что не избавишься от меня, что бы ты ни сделала.
— Помечтай.
Демид хочет приблизиться, но я снова сдерживаю его волной.
— Ты сделал мне тату без моего ведома!
— Для твоей же пользы.
— Еще раз. Я не давала разрешения! Ты сделал это без моего согласия.
— И что? Вроде бы ты не сильно пострадала от этого. Или я не прав?
В этот момент моя шея начинает нещадно гореть, но я не рискую убрать руки и прикоснуться к татуировке, чтобы хоть немного унять зуд, исходящий от нее. Она оживает всегда, стоит подумать о ней.
— Заставил меня уснуть и сделал!
— Ты бы предпочла, чтобы я делал ее, после того, как связал бы тебя и залепил рот скотчем, чтобы ты не сильно вопила?
Как же он меня бесит!!!
— Ты вообще не должен был ее делать! Ты можешь это понять? Я не скот, на котором ты можешь ставить свое клеймо, когда и где тебе вздумается!
— Как бы я тогда искал тебя в зеркалах или на землях, созданных Магами?
Я понимаю, что своими возмущениями сейчас я ничего не добьюсь.
— Может расскажешь хотя бы о ритуале? После которого я, скорее всего не выживу. Но вам всем будет меня очень жаль.
Демид шагает ко мне, и я тут же направляю на него новую порцию отталкивающей силы. Но в этот раз снова что-то проходит не так.
Моя сила сталкивается с какой-то другой, мне неведомой, и мы с Демидом синхронно отлетаем друг от друга.
Но я тут же вскакиваю и снова бью его ударной волной. Мои уши закладывает, а в глазах на секунду темнеет.
А потом снова отшвыривает назад с такой силой, что выбивает дух.
Я впечатываюсь спиной в сухие ветви, отчего мне в первую секунду кажется, что в меня впивается сотни игл и мой позвоночник будет навечно сломан. А уже в следующий момент Демид нависает надо мной. Он садится на меня верхом, впечатываясь плотно и провокационно, и прижимает мои запястья к земле.
— Прекращай свои выкрутасы, иначе я изнасилую тебя прямо здесь, — рычит он, а я начинаю отчаянно вырываться.
Но тут же вспоминаю его же слова про то, что паника не лучший советчик в любом деле. Поэтому я прекращаю бесполезные попытки выбраться из стального захвата и замираю. Пытаюсь успокоиться и расслабиться.
— Что за ритуал, для которого я тебе так нужна? — произношу чуть спокойнее.
Хотя спокойствие и он уже сами по себе вещи несовместимые. Сложно быть спокойной тогда, когда ты ненавидишь кого-то всей душой, а твое тело между тем трясет от непонятной тягучей жажды его прикосновений.
Как ни обидно самой себе в этом признаваться.
Жарче, теснее, глубже… Хочу так, что практически растерял весь контроль. Содрать одежду. Войти. Хочу, хочу, хочу…
Черт, это же совсем не мои мысли. Это… он что, впускает меня в свою голову?
Или у меня начинается нервный припадок?
Комната, из которой я сбежала, разрушена до основания. И теперь я метаюсь по ней, словно загнанный в ловушку зверь. Зверь, который пойдет на все, чтобы вернуть то, что принадлежит ему и что он жаждет настолько сильно, что готов убивать, крушить, ломать… Он пойдет на все, чтобы вернуть… Потому что он не сможет жить… потому что…
Губы Демида начинают скользить по моей шее, прикусывают мочку уха.
— Я никогда бы не допустил, чтобы с тобой что-то случилось, Ульяна, — шепчет он, опаляя горячим дыханием, — никогда…
Его щетина слегка покалывает кожу, губы жадно целуют все, что попадается им на пути. Волосы, скулы, лоб. Аромат хвои дурманит и вызывает ощущение правильности происходящего. Потому что, когда так пахнет, априори не может происходить ничего плохого.
— Демид, что за ритуал? Возможно, если ты расскажешь, я соглашусь участвовать в нем добровольно.
Он ласкает меня так умело, что мысли начинают запутываться, а сознание притупляться.
Хочу тебя, хочу, чтобы поцеловала, хочу, лю…
Но тут же в голове звучит другой голос, перекрывающий остальное.
— Ульяна, двадцать метров к северу… Рядом с обрывом… Новый портал… Ты сможешь пройти, он нет.
И понимание, возникшее из ниоткуда, что теперь, если захочу, я смогу перемещаться в пространстве почти мгновенно. Как может сам Демид, как мог… Валентин-Кощей, которого я убила, особенно не раздумывая над моралью, и тем самым невольно забрала себе все, или часть, его силы.
Я не понимаю пока всю технологию. Я приказываю своему телу двигаться, но оно не может этого сделать, потому что Демид прижимает меня к земле. Тогда я мысленно рисую в своем воображении портал над обрывом и говорю, что хочу оказаться там.
Снова ничего, а ладони Демида уже поглаживают мою грудь через ткань. Так, что между ног все начинает гореть и тянуть.
Я пытаюсь снова.
На этот раз я представляю не движение к порталу, а саму конечную цель. Будто я уже там нахожусь. Я уже возле него.
И едва я так делаю, как все вокруг меня резко приходит в движение и изменяется.
Исчезает поляна, окруженная деревьями, и я больше не ощущаю душистого аромата леса. Как не чувствую и тяжести тела Демида на себе.
Теперь в мои легкие врывается холодный морской бриз и тут же заполняет их до самого основания. Я понимаю, что стою на краю утеса, и мои волосы, словно в подтверждение этого, нещадно треплет ветер.
Рядом с собой я замечаю переливающийся овал, висящий над землей, вход в портал.
Но я снова не успеваю в него войти, потому что фигура Демида вырастает на моем пути.
— Еще одно умение, которое ты получила, убив вампира, — говорит Демид, — и как только догадалась.
— Уйди с дороги.
Мои мысли начинают лихорадочно метаться в поисках выхода.
— Иначе что? Убьешь и меня тоже? Ты ведь мечтаешь об этом, да? Хочешь посмотреть на это?
— Если ты не оставишь меня в покое, то да.
— Я не оставлю тебя в покое, и ты это знаешь.
— Тогда я убью тебя и ничуть об этом не пожалею! И я не шучу!
Я говорю и меня захлестывает что-то темное, опасное. Накрывает, придавая дополнительную жесткость моим словам и укрепляет мою уверенность в себе.
— Я слышала, — говорю я и наблюдаю за языками пламени в глазах Демида, одновременно с этим слегка сдвигаясь в сторону, — что вы… ваш вид вроде
