— Ага, ты и тогда так говорила, — опять припоминает папа тот случай.
— Пап, ну мы же договорились не поднимать ту тему больше. Вышло недоразумение.
— Надеюсь Машунь. Ты у меня умница. В обиду себя не дашь. И я не дам, пусть знает.
Эти слова вселяют сил и уверенности. Только примеряю я их не по отношению к Роме, а по отношению к совсем другому человеку. Да, я уже не та влюблённая дурочка и точно не собираюсь страдать, как делала это на протяжении больше двух лет. А папа действительно сделал тогда все, чтобы я скорее могла справиться со своей «болезнью».
— Ладно, пап, пойду уже потихоньку готовиться ко сну, а то не выспалась сегодня, а завтра трудный день, — произношу, а у самой мурашки, когда представляю, что завтра вновь может заявиться Женя.
— Спокойной ночи, дочка.
— Обнимаю, пап.
Нажимаю отбой и вспоминаю о Роме. С этой работой он даже не может сообщение написать. Вот уж участь невесты, а вскоре и жены успешного человека.
А в следующую секунду телефон в руке оживает вибрацией и звуком сообщения. Как быстро реализуются мысли: все-таки написал, — улыбаюсь я.
«Добрый вечер. Чем занимаешься?»
Вот только вместо имени над сообщением виднеется номер, и сердце уходит в пятки, когда узнаю цифры.
Настя все же принесла визитку. Стильную и интересную, как впрочем, и ее хозяин, который значился как Клыков Евгений Александрович, без указания должности или ещё какой-либо информации помимо номера. И это странно: ведь нерационально так делать — люди могут забыть. Впрочем, это Женя, а он все же не дурак, и иногда его вообще не понять. Особенно мне.
Номер вбивать в контакты я не стала, но сложно было не запомнить четыре девятки на конце.
Все-таки написал.
Причем опять на ты. И как ему вообще в голову пришло спрашивать, чем я занимаюсь? Ладно бы ещё спросил как дела, но и этого не следовало делать — не надо было вообще мне писать.
Одновременно с этими мыслями улавливаю в теле совсем противоположную эмоцию… Блин, я ведь на самом деле в какой-то степени рада его сообщению. Как можно научиться это контролировать? Не хочу я радоваться такому.
И что мне ответить? Не вступать же в переписку.
Точно. Можно ведь просто игнорировать.
Но руки все же чешутся — где-то на подкорке зудит незавершенность, так как до этого я практически никогда не оставляла сообщения без ответа, поэтому я не выдерживаю и, чтобы обмануть мозг, пишу Роме:
«Как дела? Я соскучилась», — добавив сердечко в конце сообщения.
Ответ приходит через пять минут, за которые я не выпускаю телефон из рук:
«Я занят. Много работы».
Настя права — он и правда зануда, вот только это не повод не любить человека. И будто в подтверждение моих слов приходит следующее сообщение от Ромы:
«Люблю тебя. Скоро идем в ЗАГС подавать заявление, не забывай, моя будущая жена».
Вот. Самое главное — это любовь. Мы ведь не подростки переписываться по десять раз на дню.
Да, жаль, конечно, что и будучи подростком у меня такого не было… Но не грузить же теперь этим Рому, он-то не виноват.
Сама не знаю зачем, открываю сообщение от Жени. Да что будет, если я просто отвечу! Раздула из комара гиппопотама.
Пишу:
«Гадаю, зачем тебе это все».
И тут же стираю. Нет. Не хочу давать знать, что думаю об этом.
Набираю другой текст:
«Лучше писать в рабочее время. Сейчас я уже дома. Что-то срочное?»
Нажимаю отправить и необычайно горжусь собой. Правда очень скоро это чувство сменяется другим, когда приходит следующее сообщение от Жени:
«Конечно. Хотел пожелать спокойной ночи одной замечательной девушке».
Губы против воли трогает легкая улыбка. Хочу съязвить, чтобы у Клыкова больше не было желания писать подобное и вызывать у меня такие эмоции, но в голову ничего дельного не приходит, поэтому просто пишу ему «Спокойной ночи» в ответ, ставлю телефон в авиарежим и убираю подальше. Потому что если Женя вздумает еще что-нибудь написать — я и сегодня не усну.
Долго ворочаюсь, пытаясь найти удобную позу и выключить мысли. Наконец, недосып делает свое дело, и я засыпаю.
А утром меня ждет очередной сюрприз.
Глава 6. Начнем?
Маша
Сегодня у меня запланирована съемка с Олей. Пока еду в такси уже представляю возможные образы и интересные позы. Такси попалось с незатемненными задними окнами, и я любуюсь ярким зимним солнцем, счастливо морщась и подставляя лицо его теплу. Утром я встала пораньше, и поэтому успела свою обычную утреннюю программу: душ, зубы, завтрак и легкий макияж, что также добавляет баллов для хорошего настроения.
— Привет, — здороваюсь с Настей, придя на работу.
Настино настроение, судя по всему тоже на высоте — она прямо сияет, увидев меня.
— Доброе утро, — улыбается она.
Что это с ней, интересно. В последний раз у нее глаза так светились, когда мы снимали одного известного парня-модель, она тогда еще упрямо не вылазила из студии, прикинувшись зрителем.
Захожу в кабинет за фотоаппаратом и ноутом и иду в студию, а войдя, понимаю истинную причину Настиного настроения — развалившись в моем кресле, туда-сюда крутится Клыков!
Точно! Было во взгляде Насти еще и некое ехидство. Вот зараза — ничего не сказала!
Я наблюдаю как Женя елозит мое кресло, пока он решив сделать круг, не видит меня.
Сегодня на нем белая футболка, которая невероятным образом подчеркивает красоту его смугловатой кожи. Сейчас замечаю, что весь его образ выглядит дорого: на руках премиальные на вид часы, одежда явно не из масс маркета, опять же уложенная прическа и обалденный парфюм.
Как он успел разбогатеть за это короткое время? Конечно, до уровня папы ему еще далеко, но некоторым не хватает и жизни даже для такого. А еще папа ошибался: никакой Женя не болотный нищеброд, которому никогда не суждено заработать хотя бы на одно мое платье — так папа утешал меня три года назад. Тогда мне, конечно, было все равно сколько зарабатывает Женя и из какого он социального слоя, но папа так уверенно говорил об этом, что на какую-то долю меня отпускало. Но все же я понимала, что неважно сколько у Жени денег — он все равно не купит мне ни-че-го, потому что я ему попросту не нужна.
— Мария, здравствуйте! Вы опаздываете, но ничего, я рад, что вы пришли.
Я нервно смотрю на часы: две минуты десятого. И то они прошли, пока я смотрела на его виляния.
— Начнем? — спрашивает он, хлопая руками по подлокотникам и выпрямляя спину.
Гневная тирада, которую я собралась обрушить, отодвигается на задний план, потому что? Начнем? Что это вообще значит?
— Вы хотите присутствовать на съемке? — догадываюсь я, но все же не веря до конца, решаю уточнить.
— Нет, — его ответ вгоняет в ступор, но не успеваю я выдохнуть, как он уточняет, — не просто хочу, но ещё и буду. Фина в курсе.
Класс. Ей от денег совсем башню снесло? Он же не 300 % доплачивает, чтоб так работу усложнять, причём, не только мне. Известно, что заказчики не могут себя адекватно вести, наблюдая за процессом и не мешая при этом. Да и редко встретишь таких, кто изъявляет подобное желание — у них обычно много других дел. В отличие, видимо, от Жени.
— Вы не доверяете нашему агентству, Евгений Александрович? — вспоминаю его отчество.
— Почему же, Мария Владимировна, доверяю, иначе бы меня в вашем агентстве не было. Не переживайте, я просто понаблюдаю за процессом, — с мягкой обезоруживающей улыбкой говорит он. — Вы меня даже не заметите.
Ох, разве это возможно: не замечать тебя? Это такое наказание для меня? За что?
Понимаю, что спорить смысла нет, и чем быстрее отфоткаю, тем быстрее избавлюсь от его общества, прекратив этот фарс.
Надеюсь он не будет флиртовать с Олей, отвлекая ее от работы.
— Хорошо, как вам будет угодно.
В этот момент в студию заглядывает Саша — молодая девочка, что помогает готовить одежду для съемки. В основном это отпаривание, но иногда бывает надо что-то прогладить утюгом или подшить.
