class="p1">Выдохнув, сгибается пополам. Стоит так несколько секунд. А потом, преодолев расстояние в несколько шагов, что нас разделяет, растягивается поперёк кровати и утыкается лицом в мои колени.
— Прости меня. Я должен был оградить тебя от этого.
— Ты не сможешь оградить меня от всего, Тём, — ерошу его мягкие волосы.
— Она не должна была появиться в нашем офисе. В нашей жизни, — поднимает он голову.
— Должна, — всматриваюсь в его несчастное лицо. — И мы оба это знали. Она уже часть твоей жизни. Приличная часть, Тём. Только теперь она не прошлое, а настоящее. Наше настоящее. Скажи мне только: что, где и когда ты сделал не так?
— Я вернулся, — садится он рядом, глубоко вздохнув. — В прошлом апреле. Когда умер её отец.
«Без условий. Без обещаний. Без обязательств. Это и отношениями нельзя было назвать, — всплывают у меня в памяти его слова, едва я просыпаюсь. Ещё не открыв глаза, вспоминаю его севший голос. — Ей было очень плохо после смерти отца. А я просто был рядом. Как компресс. Как грелка. Как лекарство. Но нельзя было этого делать. Нельзя».
«Уходя — уходи», — согласилась я и… его не разлюбила.
Мы проговорили всю ночь. Почти до утра. Вместе убирали осколки. Часа в два пошли доедать свою тошнотворную капусту. И я, конечно, рассказала всё, что знала о Бережном. Плохого, хорошего, странного. Разного. Всё, кроме одного. Про то, что он меня ударил. Не смогла. Побоялась, что моему Ранимому будет слишком больно это слышать, а потом мой Мститель найдёт Гену и пришибёт.
А Артём рассказал мне про свои отношения с девочкой, девочкой и женщиной, на которой он так и не женился.
Долгие, сложные отношения. От детской неприязни до влюблённости. От робкого поцелуя до первого секса, когда он студентом приехал на каникулы. Отношения урывками, или, скорее, рывками вперёд. Отношения, в которых они вязли без шанса вырваться. Которые назвали «любовью». И привыкли так считать.
Да, утром я первым делом вспомнила его слова и… всё равно не разлюбила.
— В следующую субботу ты проснёшься уже моей женой, — прижимает он меня к себе. Крепко-крепко. Щекочет, вдыхая мой запах.
— Разве это что-то изменит? — трусь я о его неандертальскую щёку.
— Вот ты мне и скажешь, — улыбается он. — Изменит это что-нибудь или нет.
Я вывихнула за день мозг, но так и не придумала где, когда сказать ему о том, что я беременна. Да так, чтобы это было не хуже, чем его первый поцелуй на Стеклянном мосту, или его признание в любви посреди океана. Но именно в этот момент вдруг и понимаю: когда, где и как. В следующую субботу, на этом самом месте, в его руках, когда проснусь его женой.
«Если, конечно, дотерплю. Или не придумаю что-нибудь лучше», — разворачиваюсь я, чтобы на него посмотреть. На моё Несовершенное Совершенство.
И как так выходит, что чем больше я нахожу в нём неидеального, тем люблю только сильней?
— Как там кстати, Валька? — собираю я Биг Боссу с собой на обед контейнеры с отварными куриными грудками и приготовленными на пару овощами (всё, как сказал), пока он дочитывает газету. В своём макбуке, конечно, не бумажную, но свежие газеты с утра — это тоже ритуал. — Я не в том плане, что мне не нравится, что ты теперь и в выходные работаешь. И не рассмотреть ли тебе возможность уйти работать к нему. А просто про Вальку, — добавляю я, пока он задумавшись пытается из новостей экономики вернуться ко мне.
— И всё же я отвечу на все три твоих вопроса, — помогает он мне поставить контейнеры в пакет. — Выходные — это временно, пока идёт реорганизация. Очень много сейчас работы.
— Надеюсь, — соглашаюсь я, когда моя рука получает поцелуй и ложится на его небритую щёку.
— Лан, я не могу сейчас уйти, — поднимает он на меня понимающий взгляд.
— Я и не прошу, Тём.
— Послушай. Во-первых, я единственный человек, что знает «от и до» работу и «Эллис-Групп», и «ЭйБиФарма». Во-вторых, это хороший доход. Мы многое сможем себе позволить, если я останусь. Например, дом. Мы же говорили с тобой про детей и дом?
— Да, да, да и мы работаем над этим, — улыбаюсь я. И про себя добавляю, что у нас неплохо получается.
— Вот, видишь, — улыбается он в ответ. — А в-третьих, у Вальки увы, всё не так радужно пока, несмотря на китайцев. Он мне не откажет, конечно, но ему своим куском хлеба делиться придётся. А так и его юридическая компания при работе, они будут делами холдинга заниматься. И столярная фабрика пашет. И я не буду без нужды дружбой злоупотреблять, — встаёт он. — Или мне подумать над этим?
— Нет, — уверенно качаю я головой. — Они на свадьбе-то с Ленкой будут?
— Не знаю с Ленкой или нет, — садится он в прихожей на пуфик, чтобы завязать шнурки. — Но Валька точно будет.
— Не знала, что у него ещё и юридическая фирма есть, — вручаю пакет, когда он встаёт.
— Чего только у него нет, — приподнимает он моё лицо за подбородок. И… о, этот его фирменный «маленький поцелуй»! Одними губами, нежно-нежно. И я ещё мычу восторженно, закрыв глаза, но он уже отстранился. — А скажи-ка мне, а где наши месячные?
«Упс!» — замираю я, и приоткрываю только один глаз.
— На этой неделе должны быть или на следующей? Что-то я сбился со счёту.
«Так это… на прошлой, вообще-то должны были быть», — сглатываю я. И уже набираю воздуха в грудь чтобы признаться, когда у него в кармане требовательно оживает телефон.
— На следующей? — показывает он жестом, отвечая на звонок.
— Угу, — неопределённо киваю я.
— Люблю тебя. Не скучай, — произносит он одними губами, выходя. И уже с лестничной клетки звучит его сердитый голос, кого-то отчитывая в трубку, а я, с облегчением выдохнув, закрываю дверь.
Чуть не попалась! Дотянуть бы хоть до свадьбы с этим контролёром. А то придётся признаваться без всяких сюрпризов. Но сначала к гинекологу запишусь. А то тесты тестами, а вдруг ложная тревога.
Не отходя от телефона, записываюсь.
И вообще столько дел успеваю за этот день переделать.
Врубив музыку в наушниках, стираю, глажу, мою, убираюсь.
И выхожу из дома только ближе к вечеру. Потому что всё же придумала квест «как сообщить будущему отцу о беременности», но для этого нужно сходить до магазина с детской одеждой. А заодно прогуляться, поговорить с Леркой, да на обратном пути в ближайшем магазинчике купить
