на самотек. Хватит быть безвольной тряпкой, меня это уже порядком достало. А ведь я и правда разбаловала его своей покорностью. Разбаловала настолько, что Марк считает её в порядке вещей и бесится, когда я начинаю показывать характер.
Силой я точно ничего не решу, но кто знал, что он ее применит? И оттого с каждой секундой мне становилось все страшней.
Я совершенно не понимала, что происходит, а объяснять Марк не спешил.
Сердце колотилось, как ненормальное. Никогда еще я не видела мужа вот таким… Но и никогда раньше не заставала его за изменой. Так что всё когда-то бывает впервые.
— Что с тобой? Давай поговорим, — я попыталась воззвать к голосу его разума.
И без того ясно, что ругаться бесполезно, а Марк был настроен на всё что угодно, лишь бы подчинить. Только на этот раз он решил изменить стратегию.
Почему? Наверное понял, что на старые методы я больше не клюну. Что ж, так оно и было. Но к чему эти крайности?
Однако он добился своего — напугал меня до чертиков, заставив успокоиться и пытаться рассуждать здраво.
Открытым конфликтом я точно ничего не добьюсь. А значит следовало попробовать хитростью. Женщины именно так и воюют.
— Ты ведь сам меня выгнал, Марк, — проговорила спокойно, как бы намекая, что логики в его действиях не прослеживается.
Тот невозмутимо молчал, выезжая с парковки. Разговаривать он явно не желал.
Я со вздохом откинулась на спинку кресла, опасливо глядя на чужой профиль. Хищный нос, высокие скулы, поджатые губы, яркие и такие холодные синие глаза. Очень красивого темно-сапфирового оттенка, в которые я влюбилась давным-давно.
Но, как оказалось, они могли быть разными. И сейчас любоваться ими совершенно не хотелось.
Машина попетляла по узким улочкам прежде, чем выехать на оживленную трассу. Я замолчала, поняв, что ничего от него не дождусь. Марк всё расскажет, только когда сам того захочет.
Что странно, двигались мы вовсе не в направлении нашего закрытого ЖК в центре.
— Куда мы едем?
— Узнаешь, — бросил он, втопив педаль, желая избавить себя от лишних расспросов.
Если раньше я бы беспрекословно приняла его правила, то сейчас всё это самоуправство не вызывало ничего, кроме глухого раздражения.
Трасса летела навстречу со скоростью двести километров в час. Я беспокойно кусала губы, переводя взгляд со спидометра на этого мужчину, которого, как оказалось, я совсем не знаю.
Судя по часам на приборной панели, прошло полчаса, прежде чем мы въехали в незнакомый загородный поселок. Тяжелый оранжевый шлагбаум опустился за машиной, и та покатилась по широкой дороге вдоль живописной улочки, по обе стороны которой красовались симпатичные мансардные шале.
Я с любопытством разглядывала высокие сосны по краю дороги, небольшие белые заборчики и ухоженную зелень.
Прошло несколько долгих минут этой безмолвной экскурсии прежде, чем Марк затормозил у самого дальнего шале. Расположенный на небольшой возвышенности, с огромными панорамными окнами и черепичной крышей, дом отличался от остальных наличием высокого каменного забора и автоматических ворот.
Машина въехала во двор, и ворота закрылись, отрезая нас от внешнего мира. Марк вышел, чтобы обойти капот и открыть передо мной дверь.
— Приехали.
Я неспешно шагнула из авто, проигнорировав его руку, на что мужчина только холодно усмехнулся.
Захватив мою сумку, он бесцеремонно цапнул меня за руку и повел по дорожке в сторону дома.
Я приняла правила игры и больше не пыталась ни о чем спрашивать, просто шла рядом в ожидании финала этой странной поездки.
Марк набрал на панели возле стеклянной двери код, и та с легким писком распахнулась. Мы вошли в холл с высокими потолками, широкой лестницей и отделанными деревом стенами. Здесь пахло свежим ремонтом и персиковым интерьерным парфюмом, а интерьер был выполнен в стиле охотничьего домика. Очень дорого охотничьего домика с винтажной мебелью, стильным бежевым ковром, картинами в тяжелых рамах и камином. Всё, как любит Марк.
Тот поставил сумку на ковер и обернулся, сложив руки на груди.
«Ну, и?» — спросила я взглядом.
— Теперь ты будешь жить здесь.
Из моей груди вырвался тяжелый вздох.
— Слушай, Марк. Два года назад, когда я имела глупость сказать тебе да, я соглашалась выйти замуж, а не продаться в рабство.
Мужчина шагнул навстречу. Так быстро, что я не успела отпрянуть. Навис сверху, придавив взглядом. А потом его тяжелая ладонь легла мне на плечо в основании шеи, легонько сжав.
— Агата, солнце моё, — раздался его вкрадчивый голос, — Можешь называть это как угодно, но как я скажу, так и будет. Ты разве еще не привыкла, м-м?
С этими словами он резко привлек меня к себе…
Я оттолкнула его руки и выгнулась, мешая приблизиться еще тесней, но толку? Этот мужчина был сильнее меня и больше раза в два. Так что все старания оказались бесполезны.
Марк прижал мою голову к своей груди и держал там до тех пор, пока я не перестала вырываться. Я слушала, как тяжело и гулко бьется его сердце и кусала губы, жалея, что не могу расцарапать ему лицо, ну или хотя бы пнуть побольней.
Меня просто обездвижили. В общем, план пошел прахом. Я хотела быть хитрой и спокойной, поговорить и обсудить всё по-человечески, но Марк решил по-своему.
Игрался со мной, как с куклой. Хочу прижму, хочу оттолкну, а хочу закину в машину, увезу в новый дом и заставлю в нем жить.
Внутри забурлила злость. Я сцепила зубы, стараясь выровнять дыхание.
— Тихо, тихо, — шептал Марк, бережно гладя меня по волосам, но не ослабляя при этом захвата.
Я не могла даже пошевелиться, пришпиленная к твердому мужскому телу. Раньше мне очень нравился его необычный парфюм, сейчас же не хотелось лишний раз вдыхать, чтобы не ощутить его на языке.
Марк испортил всё. Разбил одним днем, пятью минутами испепелил в ничто целых два года безмятежной жизни.
Разбитую чашку не склеишь. А если и склеишь — то чаю из нее уже не напиться. Кажется, он этого до сих пор не понял. Ну что ж, видимо, следует просветить.
— Так было нужно, девочка моя, — прошелестел над головой его успокаивающий шепот. — Просто поверь. Пока я не могу объяснить, но со временем, возможно, получится всё тебе рассказать.
Мне почудились нотки боли в его голосе, чуть надломившемся на последнем слове. Жаль, что мне было глубоко наплевать… Ведь с моей болью он считаться не хотел.
— Отпусти.
Тот нехотя повиновался, ослабив захват, и я выскользнула из его рук. Подхватив свою сумку, без лишних слов направилась
