— Я волнуюсь за тебя, — призналась Айрис. — Ты так много работаешь.
— После того, как статья появится на «Трэвел Плюс», эта гостиница станет самым популярным туристическим направлением в округе, и все это будет стоить того, — заверила я подругу. — Нам с Лютером не о чем будет беспокоиться, и я докажу родителям и Алану, что и сама могу добиться успеха.
— Я знаю, что так и будет, дорогая, — с мягкой улыбкой сказала Айрис.
— Хватит обо мне, как у тебя дела? Ты поговорила с бабушкой?
— Сегодня утром. Я очень по ней скучаю, но сейчас она счастлива в Европе. Здесь у нее слишком много воспоминаний о папе, и наблюдать за тем, как сорняки уничтожают его сад, было очень тяжело для нее.
— Почему ты не поехала с ней в Европу? — спросила я.
Айрис пожала плечами.
— Приюту для животных сейчас не хватает добровольцев, и им будет тяжело, если я уйду. К тому же моя тетя Лори — настоящая стерва, и мне не хотелось слушать ее придирки к моему весу и к тому, что я до сих пор не замужем и у меня нет работы.
— Тебе не нужна работа. Ты до жути богата, — проворчала я.
Айрис рассмеялась.
— Да, тетя Лори злится еще и на это. Она ненавидит, что папа оставил большую часть денег нам с бабушкой.
— Разве твоя тетя не получила около двух миллионов или сколько там? — удивилась я.
— Получила, но она жадная до чертиков. В общем, мои бабушка и дедушка очень терпеливо отнеслись к тому, что я понятия не имею, чем хочу заниматься в жизни, но никто из моих дальних родственников так не думает. Они считают, что сейчас я жирую на дедушкины деньги, особенно после того, как уволилась с работы.
— Ты ненавидела быть секретаршей, и ручаюсь, что твоя придурочная тетка тоже бросила бы свою работу. Более того, ты так же занята, как и я. Ты работаешь волонтером в приюте для животных, в продуктовом складе и в ботаническом саду. Кстати, как там дела? Тебе уже разрешили работать с настоящими растениями?
— Не совсем, — хмуро ответила Айрис. — Дюпиндер разрешил мне немного поработать в розарии, но как только Лука меня увидел, выгнал взашей. Вел себя при этом как настоящий козел. Говорил, будто я уничтожаю розы только потому, что случайно зацепила граблями ветку, когда проходила под одним из розовых кустов. А это был даже не один из редких видов роз!
— Я не совсем понимаю, зачем ты вообще устроилась туда волонтером. По твоим словам, у тебя «черная» рука.
— Да, но я подумываю восстановить папин цветник.
— Ого, — протянула я. — Многовато работы для человека, который не увлечен садоводством.
— Я могла бы заняться садоводством, если бы приложила к этому усилия, — призналась Айрис. — Ведь меня назвали в честь цветка, черт возьми, и я иногда помогала папе в саду. Пока случайно не погубила куст вибурнума. Тогда папа запретил мне это делать.
— Не уверена, что «черную» руку можно сделать «зеленой», — заметила я.
— Я попробую. Бабуле ужасно больно смотреть, как папин сад превращается в гигантское скопище сорняков, но она не могла за ним ухаживать и запретила мне пробовать. Сказала, боится, что я вырву все его цветы вместо сорняков. Честно говоря, она правильно рассудила. Я бы, наверное, так и сделала.
— Я до сих пор не понимаю, почему она не наняла садовника для ухода за ним, — недоуменно проговорила я.
Айрис пожала плечами.
— Иногда ей в голову приходят странные идеи. Она говорит, что папа вернется и будет ее преследовать, если пустит незнакомца в его сад. К счастью, я не переживаю о призраке отца, так что найму людей, которые приведут сад в порядок и научат меня, как за ним ухаживать.
— Бабушка убьет тебя, если узнает, что ты пускаешь в сад незнакомцев, — фыркнула я.
— Только если она узнает. Я смогу убедить бабулю, что сама все расчистила, — улыбнулась Айрис. Ее телефон зажужжал, и она достала его из кармана, чтобы посмотреть на экран. — О, черт, мне нужно идти. На южной стороне появилась бродячая собака, и Андреа нужна моя помощь, чтобы поймать ее, пока животное не попало под машину.
Айрис вскочила на ноги, поцеловала меня и сбежала из комнаты вниз по лестнице. Я услышала, как она попрощалась с Лютером, прежде чем входная дверь захлопнулась. С тихим вздохом я поднялась на ноги и взяла валик с краской.
Глава 4
Бен
Я припарковался перед гостиницей и заглушил машину. Несколько минут просидел в темноте, откинув голову назад и закрыв глаза. Ужин прошел… хорошо. И как бы тяжело мне ни было это признавать, Брайс понравилась. Она оказалась забавной и умной, и по ней сразу видно, как сильно она любит Гриффина. Они идеально подходили друг другу, как бы быстро не сошлись. Я боялся, что Гриффин совершил ужасную ошибку, но после нескольких часов, проведенных с ним и Брайс, понял, что мои опасения излишни.
Конечно, радость от того, что Гриффин нашел своего человека, не помешает убедить его покинуть Уиллоудейл. Просто нужно изменить план. Именно поэтому завтра я найду возможность поговорить с Брайс наедине. Я уговорю ее переехать в Хейвенпорт вместе с Гриффином, и беспокойство о брате наконец-то перестанет терзать мой разум.
Я выбрался из машины и поднялся на крыльцо. Из холла лился теплый свет. И только я зашел внутрь, как Лютер помахал мне рукой из гостиной.
— Привет, мистер Моррис! Можно вас на секундочку?
Я с тоской посмотрел на лестницу, затем повернулся и направился в гостиную.
— Привет, Лютер.
— Привет! — На деревянном полу лежал большой малярный холст, и Лютер сидел посередине, окруженный баночками с краской и рисунком дилофозавра. Лютер гордо держал его в руках. — Вам нравится моя картина?
— Она великолепна, — похвалил я работу. И я не пытался обмануть Лютера. У парня настоящий талант.
— Спасибо. Когда вырасту, стану художником и певцом. А на досуге буду рассказывать людям о динозаврах, — поделился Лютер.
Я усмехнулся и сел на диван.
— Многовато профессий.
Он пожал плечами.
— У меня много энергии. Во всяком случае, так говорит мама. Посмотрите на это!
Лютер поднял планшет, стоящий справа от него. На экране отображался веб-сайт канадского Парка динозавров.
— Вы ведь бывали в этом парке? — спросил он.
— Много раз, — кивнул я.
— Он такой классный, как выглядит?
— Круче, — заверил я.
Лютер усмехнулся.
— Когда-нибудь я туда обязательно съезжу. Я и мой друг Ноа. Мы собираемся пойти туда и в Королевский музей Тиррелла. Я хотел туда попасть с самого детства.
— Сколько тебе лет? — спросил я.
— Семь, — ответил Лютер. — Но через четыре месяца мне исполнится восемь. В прошлом году мы уже почти поехали в парк и музей, но в доме сломался кондиционер, и маме пришлось использовать отпускные деньги, чтобы его починить. Но она пообещала, что отвезет меня, как только снова накопит денег.
Мы оба подняли глаза, когда прямо над нами раздался громкий удар. Я нахмурился.
— Что это было?
— Мама ремонтирует третий этаж, потому что нас будут рекламировать в интернете на каком-то известном туристическом сайте или что-то вроде того. Она говорит, что для фотосессии все должно быть идеально. Иначе нам, возможно, придется закрыться и переехать обратно в Хейвенпорт. — Лютер скорчил гримасу. — Я не хочу туда возвращаться. Там отстой.
Не в силах побороть любопытство, я спросил:
— А твой отец живет здесь?
— Нет, он в Хейвенпорте. Моя мама развелась с ним, потому что он регулярно подкатывал шары к своей секретарше.
Моя челюсть упала на чертовы диванные подушки.
— Это тебе мама рассказала?
— Нет, я слышал, как это говорила Айрис.
— Кто такая Айрис?
— Мамина лучшая подруга. Она очень веселая. — Лютер изучал свою картину. — Как думаете, может, добавить блесток?
— Э-э…
— Блестки все делают лучше, так ведь? — сказал Лютер.
— Конечно, — согласился я.
Я наблюдал, как он обмакивает кисть в баночку с блестками, а затем аккуратно добавляет их на картину.
