Я шла, еле передвигая ногами, удивляясь, как люди раньше жили в деревнях.
На очередном привале я опять поплыла, когда Тимур неосмотрительно нагнулся над сумкой, но отвела взгляд, призывая тело держаться. Влечение уже не так тревожило, как раньше, и я стала справляться с ним. Еще через час мы уже не слышали вертолеты, зато натолкнулись на домик. Тимур, завидев его, поволок меня в сторону, поторапливая. Не понимаю, чего он испугался, мы могли кого-то встретить? Ничего спрашивать не стала, покорно брела, уже не задумываясь о конечной цели нашего путешествия. Кругом были только пихты, березы, сосны, небольшие поляны, которых мы пересекли бесконечное множество. К вечеру у меня гудела голова от комариного писка, мошки надоедливо лезли в глаза и нос, хотелось есть.
Я очередной раз чуть не свалилась, и надо мной смилостивились.
– Тут заночуем, – тихо шепнул он.
У него в сумке оказались припрятаны спальные мешки, один из которых он кинул мне.
– Не раздевайся, так ложись, – услышала я очередной приказ.
– Я есть хочу.
– Сейчас, – отозвался на мое нытье блондин.
Он достал консервы, открыл и протянул вместе с ложкой, а также взял бутылку с водой. Я кушала с тушенкой, заедая ее хлебом, и поглядывала на Тимура. Над тайгой сгущались сумерки, а он не собирался разводить костер.
В холодных глазах читалась настороженность, челюсти методично пережевывали мясо, а губы блестели от жира.
Я отвернулась, чтобы не разгорячиться еще больше, но было поздно. Даже еда уже потеряла вкус.
– Иди ко мне, – шепнул Тимур, а я замерла и замотала головой.
Ну сколько можно его хотеть? Я упорно давилась тушенкой, чтобы задушить в себе разрастающийся голод, от которого заерзала на месте. Между ног все пульсировало. Тимур не выдержал первым, отобрал банку, укладывая меня на теплую ткань спального мешка.
Я рассматривала его, затем заметила звездное небо над верхушками деревьев. Тимур медленно склонился, даря наполненный еле сдерживаемой страстью поцелуй. Я робко прижала ладошки к его груди, чувствуя жар тела даже через одежду. Прикрыв глаза, растворялась в бушующем желании. Мы долго целовались, Тимур мял мои груди, не снимая куртки, потом он расстегнул на мне штаны и хрипло приказал развернуться.
Я замерла, пытаясь сквозь дурман страсти понять зачем.
– Ну же. Развернись, – поторапливал меня блондин, садясь на пятки.
Он возился со своими брюками. Я подчинилась, так как тело требовало принять Тимура так, как ему заблагорассудится, сзади так сзади. Мы, словно дикие животные на лоне природы, отдавались на волю инстинктам. Тимур проявлял чудеса осторожности, в его движениях и ласках появилась нежность, которую он не испытывал ни в лесном домике, ни в гостинице. Я вновь потеряла голову, припадая на локти, насаживалась, в нетерпении желая получить разрядку. Из-за своих стонов я не слышала ничего вокруг, а туманом желания заволокло глаза. Были только я и он, и ночь, наполненная сжигающей страстью.
Пришла в себя от комариного укуса. Я была упакована в спальный мешок и прижата рукой к груди Тимура.
Занималась заря, тайга просыпалась, а вместе с ней и мы. Тимур с усмешкой наблюдал, как я потираю место укуса на щеке.
Затем деловито взглянул на часы и сообщил:
– Интервалы стали больше. Примерно каждые четыре часа. Так что нам есть куда двигаться с тобой, Ларис.
– Кристина, – недовольно буркнула, затем нахмурилась и потребовала объяснений: – Какие четыре часа, куда двигаться?
– Между приступами проходит четыре часа, потом терпеть близость становится невмоготу.
Через два дня выйдем в небольшую деревню. Но нас могут уже искать, поэтому лучше появиться в другой области. Ты не рада? Я думаю, что интервалы скоро будут увеличиваться все больше, а может, и вообще притяжение спадет.
Я напряженно ждала продолжения. Тимур с улыбкой смотрел на меня, затем провел пальцем по скуле и тихо выдохнул мне, недогадливой:
– Ты же хочешь со мной расстаться?
Я кивнула, пытаясь скрыть свою радость. Конечно хочу, но когда это будет? Может, год? Потерплю, год так год, главное, быть свободной потом. Я улыбнулась, прислушиваясь, как тело не реагирует на Тимура, хотя мы лежим в обнимку.
– Я есть хочу, – сказала, когда о себе напомнил заурчавший живот.
Тимур встал, я тоже. Прибрала мешки, укладывая их в сумку. За это время Молотов открыл очередную банку с тушенкой, устроил импровизированный стол.
После завтрака, я умылась остатками воды из моей бутылки и была готова к походу. Так продолжалось два дня. Мы шли, ели, занимались сексом, настигнутые, как выражался Тимур, приступами, порой купались в ледяных озерах.
Я приглядывалась к Тимуру, с удивлением открывая для себя, что он хоть и немногословен, а еще любит командовать, но при этом постоянно заботится обо мне. На вторые сутки ближе к обеду мы вышли в деревню. У нас закончились запасы еды.
Тимур оглядывал дома в поисках магазинов. Деревня была обычная, ничего примечательного, стояла возле реки, окруженная лугами под сенокос и частоколом деревьев. Через нее проходили железнодорожные пути, поэтому Тимур приказал быть осторожной и от него не отходить.
В магазине продавщица, закаленная временами СССР, разговаривала с бабушкой, которая пришла не столько покупать, сколько сплетнями поделиться. Тимур окинул взглядом прилавки, я же поздоровалась с женщинами и встала в своеобразную очередь к кассе.
Бабуля быстро расплатилась, косо бросая на Молотова настороженные взгляды. Да, он порой пугающе выглядел с непривычки. Опять же сумки придавали объем его фигуре.
Продавщица спросила что нам, Тимур стал перечислять, тихо шепнув мне, не надо ли что из средств гигиены.
– А у вас аптека есть? – спросила я у женщины, та категорично покачала головой.
То, что меня мучило несколько дней, готово было прорваться плотиной. Я понимала, что Молотову дети по боку, что если и забеременею от него, то это будут мои заботы, никак не его. Но я так сильно хотела от него избавиться, отвязаться от всего, что нас связывало, что дети в мои планы не входили.
Когда мы вышли с покупками на улицу, Тимур указал, в какую сторону нам двигаться дальше. Мы практически дошли до разрушенного здания коровника, обнесенного забором, когда услышали крики за спиной.
– Быстрее ногами шевели! – жестко крикнул мне Молотов, толкая рукой в спину.
Я оглянулась, но припустила. Нас пытался догнать мужчина, махая нам рукой.
– Кто это? – бросила я через плечо Молотову.
– Даже знать не хочу. У нас с тобой друзей нет. Если узнают про эксперимент, на опыты пустят, так что поторапливайся.
Напоминание о лаборатории было лишним. И без того я прекрасно понимала, что лучше об этом молчать. Я побежала по дороге, которая вильнула вбок.
