На глаза наворачиваются слезы.
В нос ударяет терпкий аромат знакомых мне духов – а я ведь даже не узнала его…
Сжимаю документы в руках так сильно, словно боюсь их лишиться. Но Андрей не обманет. На это был способен только Руднев, а Андрей – он другой. Мне и одной встречи хватило, чтобы ответить на его поцелуй…
Нервно прячу документы в сумочку. Это новая жизнь. Руднев отпустил. Андрей – спас.
- Дорогие гости, а теперь настало время приятных сюрпризов!
Я оборачиваюсь. А вот на сцену и вышел ведущий - мы с Андреем его так ждали. Андрей сказал, что ведущий объявит о подарке, который ждет именно меня.
Подарки Андрея начали западать мне в душу.
- Сейчас мы представим подарок для создателя и организатора всеми нам любимого сентябрьского вечера-маскарада. Подарок для самого Руднева Артема Ильясовича – мецената, бизнесмена, перечислять можно до бесконечности! Но главное, что это подарок от самой Авдеевой…
Я замираю, забывая дышать. Срываю маску к чертям, впиваясь глазами в ведущего.
Так идея этого вечера принадлежит Рудневу? Весь этот вечер – для меня одной? Как же я не догадалась… это его стиль.
Вот только я не дарила никакой подарок Рудневу.
А ведущий назвал мою фамилию.
- От самой Авдеевой Виктории, его дорогой и любимой жены.
Что?
Легкие сжимаются, лишая дыхания. Здесь становится очень жарко. Близится что-то тяжелое, маслянистое, приземленное… плохое!
Поднимаюсь из кресла в поисках мужа.
Или Андрей будет сговорчивее и скажет мне, что здесь происходит?
Я отправляюсь на поиски кого-то из них, но разговоры оказываются лишними.
Когда звучит выстрел все становится таким бессмысленным. Только глаза нашего сына стоят перед глазами. Сына, который потерял отца.
Крики.
Бегство толпой.
Исчезновение ведущего.
И больше нет подсказок от такого мудрого Андрея. Подсказок, как жить дальше.
Есть я, Руднева Аля Алексеевна, жена влиятельного человека, и есть ее муж. Муж, который не хочет, чтобы его спасали.
- Артем… Артем!
Стираю платье об пол, кидаясь коленями на паркет. Муж лежит на спине. В маске. Узнаю Руднева по запаху парфюма. И от этого чувство незащищенности наполняет меня еще сильнее.
Сдираю его маску и одновременно зову на помощь. Но все уходят. И Андрея еще нет… он ждет, пока мой муж умрет. Это и был его подарок.
- Богатые тоже плачут…
- Что?!
Опускаю взгляд. Руднев улыбается сквозь боль. И плачет.
- Ты знал? Ты знал, что тебя убьют?! – кричу сквозь общий гам и шум.
Руднев молчит, вглядываясь в мое лицо. И молчит.
- Мать твою, Руднев! – дергаю воротник его дорогого костюма.
Все исчезли. Опасности уже нет, она прошла, миновала… оставив пулю в его сердце. Я ведь ненавидела Руднева. Мечтала, чтобы ему воздалось за мои страдания.
Но почему же так больно?
И Андрей все ждет… не приходит.
- Говорю, богатые тоже плачут. И умирают, Аля. Сегодня умру я.
Шепчет на выдохе. Ему тяжело говорить. И рядом ни одного врача, только СМИ.
Жестокий 21 век. Равнодушный. Циничный. Экранный и зрелищный.
Сама вызываю скорую – дрожащими пальцами тыкаю по кнопкам смартфона.
Хватаю голову Руднева, привлекая его внимание. Живи, скоро здесь будут врачи!
- Я забрала твою жизнь, - мой голос немыслимо дрожит.
Страшно. Одной с Богданом остаться страшно!
Да к черту! Пора признаться, что без Руднева… жизнь уже не та.
- Не-ет, - хрипит Руднев.
Его глаза – холодные, яркие океаны – улыбаются. Знакомые глаза, обещавшие мне новую жизнь.
- Да! Это я виновата. Я появилась в твоей жизни и подписалась на твоей смерти… С парнем, с Кириллом, помнишь? Ты его убил потом, а я… Я осталась Должницей. Ты забыл?!
- Ты подарила мне жизнь. Новую жизнь, Аля. Спасибо за Богдана… Документы теперь твои. Ты свободна.
Он прикрыл глаза. И его болезненный шепот умолк.
Его не стало сентябрьским вечером. Руднев Артем Ильясович перестал существовать ровно в 23:59 последнего календарного дня сентября.
Когда я поцеловала еще теплые губы Руднева, в моей жизни наступил переломный момент. Момент принятия. Момент осознания.
Мой отец погиб. Мать забыла о том, что у нее есть вторая дочь. Первая любовь оказалась вселенской ложью, а моя сестра, покончившая жизнь самоубийством, не знала сестринских чувств. (к сожалению не выкл.. это в инсте)
Я цеплялась за Руднева, считая его лишь отцом своего ребенка – а это, чтобы вы понимали, чертовски мало. И теперь, когда он перестал существовать в моей жизни, я поняла, что после ада наступает рай. А в раю – всегда оглашают прощение. И наступает новая жизнь.
В момент официальной смерти моего мужа в моих руках были документы. Мои. Андрея. И нашего сына.
Ты готовил меня к самостоятельности.
Я заявляю: я готова.
И я буду ждать тебя, Андрей. Буду ждать месяцы, годы, вечность.
Эпилог. Спустя 3 года
- Давид! Пожалуйста, присматривай за Богданом.
- Мамочка, ты можешь не волноваться. Дядя Давид учит меня плавать!
Я улыбаюсь. Сын так подрос – лишь на несколько лет, но сколько же мужества появилось в этом мальчике.
А ведь ему всего четыре года.
Что ж, я очень надеюсь, что Богдан никогда не узнает, при каких обстоятельствах он появился на свет. Это слишком печальная правда.
- Аля, присоединяйся к нам!
Голос Давида так и манил зайти в море – в теплое, прозрачное, лучистое море. Но даже спустя годы я помнила, чем закончилось наше последнее с Давидом погружение в воду, поэтому я вежливо отказываю.
Вскоре после произошедшего на сентябрьском вечере, когда мы с мужем и Богданом еще не обосновались в нашем новом доме на югах, у нас с Давидом состоялся откровенный разговор.
- Я любил тебя, Аля. Возможно, я люблю тебя до сих пор, но уже другой любовью. Родственной, братской. А в свое время я тебя действительно любил… но не смог пойти против брата. Я знал, что он жив и что он непременно вернется за тобой. Ты должна понять: братская война – она хуже смерти. И никому бы не принесла любви. Даже нам с тобой, Аля.
- Я бы не смогла полюбить тебя в ответ, Давид. Я была беременна от другого мужчины, а это многое значило в наше время. Не вини себя. Ты правильно сделал, что не разжег братскую войну.
Да, тот поцелуй на острове был мимолетным порывом слабости, и мы оба это понимали. Давид давно стал дядей, а скоро станет и отцом – они с женой Асией ждут долгожданного малыша.
И мы с мужем безумно рады за них.
Со смерти Руднева прошли годы, но о нем говорили до сих пор. Шептались в СМИ: писали в газетах, упоминали по телевизору и размножали порой недостоверную информацию в интернете. Целые статьи, которые поднимали рейтинг – чем же еще повысить спрос? Фамилия Руднев до сих пор утраивала их охваты, а мне доставляла лишь боль от воспоминаний.
От тех воспоминаний, что хотелось забыть. Но это частичка нашей жизни. От нее не сбежать, не избавиться.
Андрей так сказал.
Я поднимаюсь на второй этаж и уже из окна еще раз беспокойно поглядываю на сына. На берегу все порядке: Давид и Богдан не заплывают далеко.
Как же все-таки хорошо иметь дом у моря. Несколько шагов – и твои ноги утопают в теплом песке. Еще шаг – и ступни обмывает теплая прозрачная вода. Солнце делает кожу бронзовой и дарит заряд любви.
Здесь мой дом. Здесь положено начало новой жизни, новой любви – любви, а не жестоким играм. Здесь живет новая семья.
Папа, мама и сын. Андрей, я и Богдан.
Толкаю белую дверь, за которой давно играли лучи солнца, и захожу в спальню.
Загорелое мускулистое тело раскинулось почти на всей кровати. И так всегда: и ночью, и днем. Нет, у нас огромная кровать, и места нам хватает, но и мужчина мой огромный. Кровать нужно чуть побольше, я считаю, и поэтому давно уговариваю мужа на покупку.
