Я закрываю дверь и запираю ее на замок.
— Вы такой, как Уиллоу?
Мужчина оборачивается и кивает мне, но его внимание привлекает второй этаж. Лейла стучит изголовьем кровати о стену. Ее приглушенные крики тоже слышны. Их отчетливо слышно даже здесь.
— Кто это?
— Моя девушка. Лейла.
— Почему она так шумит?
— Мне пришлось привязать ее к кровати.
Мужчина вскидывает бровь.
— Она доставит нам проблем?
Я мотаю головой.
— Нет. Просто она злится на меня, но ваша помощь мне нужна не с ней. Мне нужна помощь с Уиллоу.
— Где Уиллоу?
— Она здесь. Но Лейле нужно отдохнуть. Я пока не хочу ее использовать, поэтому отвечу на любые ваши вопросы, пока вам не потребуется спросить о чем-то саму Уиллоу.
Мужчина подходит к кухонному столу и ставит на него портфель. Затем открывает его и достает оттуда диктофон.
Я не знал, что все мои слова будут записаны на пленку.
У меня наверху сидит привязанная к кровати девушка, и я не знаю об этом человеке ничего, кроме ника UncoverInc. А он будет записывать все, в чем я собираюсь признаться?
— Откуда мне знать, что я могу вам доверять? — спрашиваю я, рассматривая диктофон.
Мужчина бросает на меня взгляд.
— Вариантов-то у вас нет, не так ли?
Глава 22
Я рассказал ему все, что смог вспомнить, вплоть до того момента, как он сел за этот стол.
— Так… вот мы и здесь, — говорю я. — Что посоветуете? Как нам помочь Сейбл найти покой?
— Вы так уверены, что Сейбл имеет к этому какое-то отношение. — Мужчина обращает внимание на Уиллоу. — Вы когда-нибудь вселялись в тело Лидса?
— Нет, — отвечает она. — Только Лейлы.
— Думаю, вам стоит попробовать. Я бы хотел посмотреть на ваши воспоминания в сравнении, когда вы будете в его голове.
Уиллоу с беспокойством смотрит на меня. Кажется, ей не по себе от этой мысли.
— Я не стану этого делать, если ты не хочешь.
— Я не возражаю. — Правда, не возражаю. Я согласен на все, что, по его мнению, поможет нам выйти из сложившейся ситуации. И, сказать по правде, мне было любопытно, каково это. Что чувствует Лейла, когда это происходит с ней.
Уиллоу встает.
— Если перейду в тело Лидса, мне придется выйти из Лейлы. Нужно снова ее привязать.
Пока мы поднимается в спальню, между нами сквозит нервное напряжение, потому что мы собираемся сделать то, чего не делали никогда прежде. То, что даже не помышляли делать.
Уиллоу садится на кровать и смотрит на меня, когда я тянусь за веревкой, одним концом все еще привязанной к кровати.
— Ты уверен?
— Мне скрывать нечего, Уиллоу. Все хорошо. Может, это даже поможет. — Я оборачиваю веревку вокруг ее запястий и начинаю связывать.
— Как это может помочь?
— Не знаю, — пожимаю плечами я. — Но он такой, как ты. А не как я. Он знает больше, чем мы с тобой вместе взятые, так что придется просто довериться ему. Это все, что нам осталось.
Она вдыхает и с выдохом покидает тело Лейлы.
Девушка тяжело припадает к изголовью кровати.
— Только не снова, — говорит она разбито. — Почему это происходит? — Выражение ее лица отражает муку. Я заставляю себя отвести взгляд.
— Я не знаю, — тихо отвечаю я. — Но сожалею, что это происходит. — Я направляюсь к выходу, и Лейла кричит мне вслед, но я не могу оставаться и слушать ее мольбы. Заперев за собой дверь, я иду вниз.
— Где мне сесть? — спрашиваю я у мужчины.
Он жестом указывает на стул, на котором я сидел все это время.
— Это место вполне подойдет. — Он протягивает руку. — Дайте мне ваш телефон. Я запишу разговор, пока она будет в вашем теле, и покажу вам запись, когда все закончится.
Я толкаю к нему свой телефон, и он ставит его, подперев портфелем. Наводит на меня камеру и включает запись. Я делаю неспокойный вдох. И глядя в телефон, говорю:
— Я готов, Уиллоу.
Ощущения длятся всего секунду.
Будто порыв ветра со свистом проносится в голове. Все происходит быстро, в мгновение ока, но я понимаю, что прошло какое-то время, потому как, открыв глаза, я все также смотрю в телефон, но минуты на записи изменились. Вместо нескольких секунд на ней отображаются три минуты. Похоже на анестезию перед операцией. Ты в сознании, а потом снова в сознании, но ничего не помнишь о том, что было в промежутке.
— Все уже случилось? — спрашиваю я, глядя на мужчину.
Он смотрит на меня с прищуром, будто решает сложное уравнение. Потянувшись, он останавливает запись на телефоне.
Я подпираю подбородок руками, потрясенный простотой и вместе с тем значительностью произошедшего. Чувство было странным, но не всецело чуждым. Кто-то мог бы принять его за приступ головокружения.
Я вспоминаю каждый раз, когда Уиллоу проделывала это с Лейлой. Как же страшно, вероятно, было Лейле только приступить к еде, а в следующий же миг увидеть перед собой пустую тарелку.
В один миг она наверху, а через секунду уже на улице.
Я провожу ладонями по лицу, преисполнившись чувством вины за то, как это отразилось на психической стабильности Лейлы. Я и так понимал, что это сказывается на ней, но оказавшись на ее месте, чувствую себя теперь еще хуже.
Не говоря уже о том, что по-прежнему держу ее связанной, будто она ничего для меня не значит. Поверить не могу, что позволял Уиллоу проделывать это с Лейлой.
— Что сказала Уиллоу? — спрашиваю его я. — Я хочу посмотреть видео.
Мужчина берет телефон, но, прежде чем отдать его мне, спрашивает:
— У вас есть доступ к медицинской карте Лейлы?
Доступ у меня есть, потому что я присутствовал на каждом ее приеме у врача, но не понимаю, зачем она ему нужна.
— Зачем?
— Я бы хотел на нее взглянуть.
— Зачем? — спрашиваю я снова.
— Потому что я хотел бы на нее взглянуть, — повторяет он.
Этот человек ничего мне сегодня не дал. Вопрос за вопросом и ни одного ответа. Я раздраженно вздыхаю и ставлю перед собой ноутбук. Вхожу в профиль Лейлы за пару минут и пододвигаю ноутбук к нему.
— Вы вообще собираетесь дать нам какие-то объяснения или мы всю ночь будем вести односторонний допрос?
Он отвечает, не отрывая напряженного взгляда от компьютера:
— Приведите Лейлу для Уиллоу, чтобы я мог показать запись вам обоим.
Я охотно вскакиваю из-за стола. Иду наверх, размышляя, что мы увидим на записи. И зачем ему нужно, чтобы Уиллоу была в теле Лейлы, чтобы он показал мне видео?
Думаю, с этого момента Уиллоу больше не следует вселяться в Лейлу. Да и причин для этого больше нет. Мы все ему рассказали. Лейла и так достаточно натерпелась.
Часть меня хочет развязать ее и отпустить, чтобы избавить от страданий, но когда я открываю дверь, в комнате тихо. Уиллоу уже завладела Лейлой.
Может, оно и к лучшему. Я сейчас чувствую себя настолько виноватым, что не смог бы смотреть Лейле в лицо.
— То, что мы делаем с Лейлой, неправильно, — говорю я, развязывая узлы веревки.
Уиллоу лишь согласно кивает. Когда я освобождаю ее руки, она вытирает глаза, и я впервые замечаю, что она плачет.
— Что такое? Что ты узнала?
— Я не понимаю, что все это значит, — говорит она чуть слышно, еле выговаривая слова.
Она встает с кровати, проходит мимо меня и исчезает за дверью спальни. Она торопливо шагает по ступеням. Я спешу следом и, когда вхожу на кухню, она забирает телефон у мужчины из рук. Затем сует его мне в руки, будто не хочет ждать больше ни секунды, когда я посмотрю это видео.
У меня дрожат руки, и я кладу телефон на стол, когда запись начинает проигрываться.
Я вижу себя на экране, и как только я говорю «Я готов, Уиллоу», во мне тотчас происходит перемена. Мое тело замирает. Глаза открываются. Я опускаю взгляд на свою рубашку и слышу, как голос детектива обращается ко мне.
— Уиллоу?
Моя голова движется вверх и вниз.
Как странно… видеть, как я делаю то, что не помню.
