Мила хотела до суда сделать тест ДНК, но я отказалась. Пусть делает, что хочет. Может деньги со счетов он и перевёл, но рестораны стоят на месте. Их сложно куда-то спрятать. И половина достанется мне, не важно на кого они теперь записаны. Милана обещала справиться за два-три месяца. А это значит, что мы и без алиментов проживём.
Тем более, что он всё равно может их не платить. Мало в нашей стране горе-папашек что ли? Добавится ещё один. Лучше пара ресторанов, чем вечная борьба за подачки со стороны Андрея.
— Собрались? — Алекс прерывает мои размышления своим появлением. — У нас будут самые лучшие выходные, девочки! — Он сияет, словно напомаженный самовар.
— Да. Только тебя ждём, — улыбаюсь ему в ответ.
Странное ощущение. Не могу расслабиться и почувствовать себя счастливой. Мне кажется, что я сплю и сон вот-вот закончится.
Двухэтажный особняк встречает нас тишиной. Алекс по-хозяйски раскрывает ворота, загоняет машину и заносит наши вещи в дом. Тут невероятно красиво. Дом окружён сказочным лесом. Жалко, что ещё зима, я бы прогулялась по нему. Тут снега намного больше, чем в Питере.
— Ты проходишь? Девочки уже раздеться успели, — он стоит у лестницы в дом и наблюдает за мной.
— Как ты это делаешь? Со мной они переодеваются целый час, — отмираю и иду к Саше.
— Не так быстро, — он ловит меня в свои объятия и мягко целует. Без напора. С нежностью и какой-то затаённой тоской.
— Всё хорошо? — Отрываюсь от него и хочу понять, что же между нами происходит.
— Всё отлично, просто пообещай мне, что не пойдёшь на суд. Мила справится одна, — я даже губу закусываю, чтобы не выругаться.
О дате судебного заседания она мне вчера сообщила и тоже попросила не приезжать. Сговорились что ли? Эти могут.
— Я подумаю, но ничего обещать не стану.
— Что заставит тебя передумать? — Алекс игриво притягивает к себе.
Поцелуй выходит более напористый и мне совершенно не хочется сопротивляться. Прикусываю его нижнюю губу и тут же зализываю. Слышу совершенно сумасшедший стон. Улыбаюсь ему.
— Нам пора. Девочки потеряют, — беру за руку и веду в дом.
— Пока не забыл, — он вкладывает в мою руку связку ключей. — Это от дома. Ничего сложного, разберешься.
— Ты совершенно наглый, — искренне и с восхищением произношу в его сторону.
— И счастливый. Я хочу быть с тобой.
— Ты сметаешь всё на своём пути. Невыносимый, ужасный…
— Я люблю тебя, — не даёт мне закончить фразу.
— Я не готова к такому, Алекс. И всё ещё замужем.
— Осталось немного. Мила отлично подготовилась. Думаю, после первого заседания он подпишет твои условия на развод. И второе — станет лишь формальностью. Хватит о нём. У нас выходные на носу. Ты, я, дети, — из глубины дома слышен звук разбитого стекла. — Бар! Всем стоять и не двигаться! — Кричит на бегу обеспокоенный мужчина.
Забегаем в кабинет, а там картина маслом. Дети стоят в обнимку. Настя утешает Веронику. А рядом с ними валяется перевёрнутый стол. И груда стекла.
— Хотел же купить закрытый. Не успел. Ну, что хулиганки? Признаваться будем? — Девочки стоят молча, а мне почему-то хохотать хочется. Слишком уж вид у Алекса виноватый. — Так, — поднимает он их на руки сразу двоих, как огромный букет. — Ноги сухие, значит идём кушать мороженое. Только пообещайте больше ничего не ломать.
— Я помогу, — подхватываюсь, но улыбку спрятать не получается. — Где у тебя ведро и швабра?
— Мороженое достань из холодильника, с остальным справлюсь сам. Не хватает ещё, чтобы кто-то порезался. Да, девчонки?
— Да, — кивает старшая. — Я же говорррила, не попадёт. Успокойся, — и ласково гладит сестру по плечу.
— Так, что вам там надо было? — Подпрыгивает Саша вместе с детьми и они обе начинают хохотать.
— Мы случайно. Я хотела показать Нике свой рррисунок. Мы побежали, и я нечаянно её толкнула.
— Девочки, — начала я, но Алекс перебил.
— Толкаться не хорошо. Ясь, они, итак, испугались, расслабься. Ничего страшного не произошло. Со сладостями разберётесь?
— Да, — хором кричат мои девицы и рассаживаются за столом.
А дальше вечер летит со скоростью сапсана Питер-Москва. Алекс жарит для нас стейки. Играет с девочками на улице, а потом укладывает их спать. И самое дурацкое во всём этом — это то, что мне слишком тяжело смотреть и понимать, что Андрей никогда не кружил их в свете фонарей под падающим снегом.
Он не лепил с ними снеговика, отговариваясь тем, что в Питере нет снега. С появлением младшей всё меньше возвращался домой пораньше, чтобы почитать детям сказку на ночь. Перестал ходить с нами на прогулки и совершенно не знал, что Настя не ест сливочное мороженое, но обожает шоколадное, которым забита морозилка в этом доме.
А Алекс в пижаме-дракошке сидит на полу у кровати и читает какую-то нелепую сказку о единороге умильным голосом и совершенно не подозревает о том, насколько сильно он переворачивает мой мир. Чтобы не разреветься ухожу на кухню мыть посуду после веселого вечера.
— Устала? — Саша подходит сзади и обнимает меня, а я от испуга упускаю из рук тарелку. Мы вместе смотрим на осколки в раковине. Хорошо, что она была последняя и больше ничего не разбилось.
— Женщины, вы решили разбить всё в этом доме? — Вздыхает, медленно разоряющийся на посуде, мужчина, а я истерически хихикаю.
— Прости, — хохот прорывается,
