смысла. Приземлился, прошёл все контроли, поступил звонок. Либо выхожу и труп, либо разворачиваюсь и лечу восвояси. Ну и я как-то прикинул, что мне комфортнее живым.
— Кто звонил? — спросила, сглотнув.
— Лишняя информация, душа моя, — улыбнулся в ответ. — Ты же сразу к Соболеву побежишь с докладом, он крутой, полезет на рожон, нас всех перестреляют к чертям собачьим. Кому от этого легче будет?
— Да нет больше никого, — отмахнулась, скривившись, — признайся уже.
— Даже если и так, я признаюсь, под впечатлением от твоего обнажённого тела и горячего поцелуя, а ты так же побежишь к Соболеву и по итогу я опять труп. Не круто, душа моя.
— Я ему не скажу, если это правда, — ответила тихо.
— С чего бы? — хмыкнул в ответ.
— С того, что при таком раскладе ты труп…
— Какая забота! — восклицает иронично, а я отворачиваюсь к окну. — Ты же не думаешь, в самом деле, что я такой идиот?
— Я думаю, что ты идиот, каких поискать! — отвечаю нервно. — И ты, и Соболев! Два абсолютных дебила, упивающихся своей значимостью! Спасители хреновы! Один своего ребёнка год не знал, второй матери врёт, как дышит! Самому не тошно? Старательно заваливать её личным, только чтобы она не узнала, чем ты занимаешься!
— Ты же не рассказала?… — бормочет с беспокойством, но тут же начинает орать: — Чёрт, Диана, скажи, что не рассказала!
— Не рассказала, — отвечаю спокойно, а он шумно выдыхает.
— Но теперь ты вполне можешь начать меня шантажировать, — усмехается и качает головой, — какая ты ловкая! Я даже не понял, как попался на крючок.
— Точно идиот, — брякнула удручённо. Ибрагим покосился на меня и нахмурился, замолчав. — Зачем тебе этот Анисимов? Ты же уверен в Али. Мужик просто разозлился на меня, можно понять, я обманула его доверие, унизила и причинила физическую боль.
— Да я уже не знаю сам во что верю, — поморщился, расслабившись на сиденье.
— Представим на минуту, что в припадке откровенности ты признался, что действуешь сам по себе на пару с Али. Сам устроил этот скромный саботаж с контрактом, чтобы запудрить мозги Соболеву и сейчас старательно играешь спектакль. Вполне логично, пока Тимур думает, что есть кто-то ещё, тебе ничего не грозит. А вот что не вписывается — переезд твоей мамы на Родину. Отца твоего она любила и расставаться с ним ей явно было не просто. А теперь представим, что ты сказал, что есть некто, вынудивший тебя выкупить долю Жанны. Тут вообще сплошные странности. Ты прилетаешь в свою страну, где, по идее, должно быть всё схвачено, но не можешь даже выйти на улицу без шанса получить пулю промеж глаз. Там же, но двумя годами ранее, кто-то пытался сорвать сделку. Тут тоже не всё гладко, но при этом Али не при чём, ты тоже, Соболеву вообще не всралось, извини за выражение.
— Уверена? — хмыкнул в ответ. — Я — нет. Они с Артёмом давние друзья, могли всё делать сообща. К тому же, кое-что мне всё-таки удалось выяснить, в Турцию он так и не прилетел. Частный самолёт, на котором он якобы должен был лететь, прибыл без пассажиров. Забавно, не так ли? — я нахмурилась, а он хмыкнул: — Смотри дальше. Мне ставят простое условие — либо делаю, что говорят, либо я труп и о матери позаботиться будет некому. Отец долго плясал под их дудку, нужна была замена, а тут я подрос и возмужал, самое оно. Прилетаю, начинаю выяснять детали, почему эта фирма, почему надо стать партнёром, собираю досье. И тут — вы посмотрите! — господин Соболев-младший. Папаша у него ничем не брезговал, только вот скопытился рановато, а Тимурчик не потянул в одно лицо. Старательно корчит из себя пай-мальчика, всю грязную работу на себя беру я. Очень удобно! Али чует неладное, начинает разбираться, а Купреев сваливает. Якобы в Турцию, а по факту — не ясно, из Москвы все дороги открыты. С тобой тоже очевидно, я всё рассказал, смысла таиться нет, за пацаном надо приглядывать, один раз Али удалось его спрятать, но ширинка одного мудозвона подкачала. К тебе на всякий случай подкатывает, весь такой раскаявшийся, просто чтобы мы на пару не додумались до его маленького, но гениального плана. И вот он трахает баб налево и направо, в том числе ту единственную, которая нужна мне, а я теми же ночами гоняюсь за собственной тенью и встречаю контрабанду на пристани. Ну, как тебе?!
— Мне не нравится… — отвечаю чуть слышно.
— Вот и мне! — рявкает в ответ.
Если это Тимур, то Мазурову я подписала приговор…
Достаю телефон и трясущимися руками набираю его номер, долго слушаю гудки, но он не отвечает. Перезваниваю ещё и ещё, пока Ибрагим не спрашивает хмуро:
— Кому трезвонишь?
— Тимуру, — вру без раздумий. Потому что, если это не Тимур главный злодей, а всё же Ибрагим, то я вновь поставлю его жизнь под угрозу.
Чёрт! Я уже ничего не понимаю!
От Тимура три пропущенных, стоит ли перезванивать? У него под вооружённой охраной мой сын и моя мама, нужно, как минимум, делать вид, что в моей голове не крепнут подозрения на его счёт. А они есть? Эти подозрения? Я в самом деле верю Ибрагиму? Так складно говорит… так старательно пудрит мне мозги!
— Ничем хорошим это не закончится, — говорит глухо, — ничем. Я могу помочь тебе уехать с сыном, но ты ведь и мне не доверяешь, это тупик. Могу дать денег, если решишься. Или давай ещё проще, я положу сумку бабок в твою квартиру. На всякий случай.
Я морщусь, но от предложения не отказываюсь, замолкая.
— Куда мы едем? — спрашиваю через несколько минут.
