здесь все убрано, а кровать не застелена. Только одно покрывало поверх матраса лежит.
Я бездумно сажусь на нее. Не знаю, что делать…
Мои чувства к Максу не изменились, но я изменилась. Захочет ли он быть со мной новой? Поймет ли меня?
1. АСЯ
На меня накатывает такая тоска, что на глазах сами собой выступают слезы.
Я ложусь на бок, лицом к стене, подтягиваю колени к груди, насколько позволяет живот, и обхватываю их руками.
В такой позе меня и находит Максим, спустя два часа.
Он входит бесшумно и садится рядом со мной.
– Ася?
Я молчу.
Чувствую, как он кладет руку мне на спину и начинает поглаживать. Наклоняется ближе.
– Что-то болит? Почему ты ушла сюда?
Надо что-то сказать… Но как начать разговор?
– Нет, – признаюсь тихо. – Не болит.
– Тогда что случилось?
– Где Мира?
– Спит. Ты скажешь, что происходит?
– Гормоны, наверное.
– Посмотри на меня.
Он тянет меня за плечо. Нехотя оборачиваюсь, но не смотрю на него.
– Ты можешь сейчас выслушать меня? – он убирает волосы с моего лица. – Я должен сказать кое-что важное.
Киваю. А у самой внутри все сжимается. Сейчас он скажет ,что наши отношения были ошибкой, и что он возвращается к Ларисе...
– Камушкина арестовали.
– Что?!
От такой новости вскакиваю резче, чем собиралась.
Макс удерживает меня за плечи.
– Да. Сейчас он под стражей, дает показания. Он признался, что его жена даже не знала о махинациях и не имела к ним отношения. Он подделывал твою подпись, закупал дешевые материалы у недобросовестных подрядчиков, а разницу переводил в оффшорные счета, на твое имя.
Я моргаю, не в силах осознать услышанное. Жора… Как он мог?!
– Почему? – слышу собственный голос. – Зачем он это делал? Мы… мы же семья…
Макс качает головой:
– Не семья. Он тебя просто использовал. Причем не только тебя.
– О чем ты?
– Его настоящее имя Артур Зайнуллин. В Уфе у него другая семья и там трое детей. Его жена думает, что он уехал в Москву на заработки.
– Жена? – я в прострации смотрю на него. – Дети?
Нет, это какой-то кошмарный сон…
– Да, пока ты жила у меня, полиция нашла твои счета в оффшорах и выяснила, куда с них уходят деньги.
Мой разум отказывается это признавать. Мой муж обманывал меня… Нет, не мой муж, чужой…
Пять лет он жил со мной в одном доме, ел за одним столом, спал в одной постели…
Обнимал, целовал, говорил, что любит…
Переживал, что я не могу забеременеть….
И все это – сплошной обман?
Как в такое можно поверить?!
– Он… он сказал, что ребенок не от него, – шепчу, не отдавая себе отчета. – А у самого их аж трое… И его ведь показывали в новостях. Неужели никто из Уфы не узнал?
Макс со вздохом прижимает меня к себе.
– Это были новости регионального канала. Вряд ли их смотрят в Уфе. Успокойся.
– Нет, ты не понимаешь, – отталкиваю его. – Я все вспомнила!
Он убирает руки и настороженно смотрит на меня:
– Что вспомнила?
– Все! Он сказал, что я нагуляла ребенка! Что это не от него! Он меня едва не ударил!
Меня начинает колотить нервная дрожь. Слова льются потоком. Я захлебываюсь ими, рассказываю Максу, что случилось в тот вечер, и уже не сопротивляюсь, когда он снова прижимает меня к себе, дрожащую и с мокрым от слез лицом.
– Я убежала. Выскочила из дома в тапочках. Хотела взять такси и уехать на квартиру к родителям.
Голос срывается.
– А я тебя сбил, – подсказывает Макс. – Уже второй раз.
Его руки такие крепкие, надежные. Губы – горячие. Они скользят по моей щеке, переходят на шею.
Как я столько времени жила без него?
Макс укладывает меня на кровать. Начинает осыпать поцелуями, будто хочет стереть с моих губ и тела память о чужих прикосновениях. Я слышу, как он бормочет:
– Больше бояться нечего. Все улики против него. И мотив, и возможности. Я нанял хорошего адвоката. Тебя оправдают.
2. МАКС
Врач на месяц запретил Асе заниматься любовью. Поэтому я обхожусь только легкими ласками. В конце концов, моя девочка засыпает у меня на плече. А я только тогда понимаю, как же изголодался по ней! Эти три дня без тепла ее тела, без ее улыбки и поцелуев – это худшее наказание для меня, какое только можно придумать.
В больнице я старался постоянно быть рядом. Но это не то. Ася в моей постели это совсем не то, что Ася в больничной койке.
Зато именно там я окончательно осознал, что никуда не отпущу эту женщину. И мне плевать, мошенница она или нет. Да пусть хоть террористка.
Я люблю ее такой и хочу такой. Мне не нужна другая.
Она спит, доверчиво положив голову мне на плечо и сжимая футболку. Хочу продлить этот момент до бесконечности. Вот так лежать рядом с ней, касаться плечом ее плеча, смотреть в потолок и ни о чем не думать.
Но не судьба.
В кармане брюк, брошенных на пол, разрывается телефон. Быстрый взгляд на часы. Полпервого ночи! Они там сдурели?!
Хватаю трубку, пока Ася сонно трет глаза.
– Да! – рявкаю в телефон.
– Босс, у нас тут незаконное проникновение с кражей, – слышу сухой голос Тарана. – Нужно, чтоб вы подъехали.
Если Демид сам звонит, да еще в такое время, значит дело серьезное.
– Сейчас буду. Вора задержали?
Одной рукой прижимаю телефон к уху, другой – пытаюсь натянуть штаны. За спиной зажигается свет. Это Ася включила торшер возле кровати.
– Да.
– Кто-то из наших?
– Вам лучше самому увидеть.
– Понял. Выезжаю.
Когда оборачиваюсь, подобрав с пола рубашку, Ася сидит на кровати и смотрит на меня.
– Ты уходишь? – у нее смущенный и встревоженный вид. – Что-то случилось?
– Да, малыш. Надо подъехать в офис, – быстро подхожу и целую ее в макушку. Если задержусь, то плюну на все и прыгну к ней в койку. – Не бери в голову, иди ко мне в комнату и спать ложись. Я скоро вернусь.
– Хорошо, – она послушно кивает.
– Вот и умница.
Через минуту я уже в машине.
На
