было страшновато, но вдруг там что-нибудь написала с утра Оля, разумная Оля?
Оля написала – много слов, которые называются в народе непечатными. Смысл был в том, что ей тоже очень не нравится Ксения Дорохова. Написала она тупо в вайбере и недвусмысленно велела Ирке отписаться, как проснётся и выйдет в сеть.
Ирка отписалась – что проснулась. И со страхом пошла открывать мессенджер фейсбука.
Что? Какие сорок шесть сообщений? Кто эти люди, и почему они пишут Ирке?
С телефона это не переварить, телефон от таких объёмов информации просто застрелится. Пришлось открывать ноут.
Да, с ноута проще. Проще в том плане, что можно всё это прочитать, но такие вещи читать не надо. Вот просто не надо. Потому что столько всякой гадости на Ирку не обрушивалось, наверное, никогда в жизни.
Кто-то писал нормальным языком, кто-то матом. Смысл был один – руки прочь от Ксюши и Андрюши. И ладно бы только в личке, а ещё и комментариев налепили под постами у неё в профиле – о том, какая она гадина и не только гадина, лидировали всем известные слова из четырёх букв на букву «с» и из пяти – на букву «б». О, ещё есть на букву «ш» – тоже слово из пяти букв.
Эх, в какое же змеиное гнездо она случаем наступила? Вот вроде все эти люди вообще хрен знает, где находятся, но она-то почему сидит и ревёт? Что, если разобраться, могут ей сделать эти люди? Нагадить? Так уже нагадили. И всё, Ира, понимаешь, и всё! Они – там, ты – тут. Они бесятся от своего бессилия. Потому и написали все эти слова. И ещё, наверное, потому, что их попросила подружка Ксюша.
Телефон затрезвонил – Оля.
– Сёма, ты там вообще как?
– Да никак. Но наверное, это временно и решаемо.
– Так, понял. Слава богу, я сегодня выходная. Ноги в руки и к тебе. Через полчаса буду, возражения не принимаются.
Эти полчаса Ирка могла только смотреть на всё увеличивающееся количество сообщений и комментариев. Как на какое-то шоу, которое происходит вовсе не с ней, а с кем-то совсем другим. И вообще смотреть-то такое незачем, и думать о таком тоже незачем, но всё равно смотришь, не можешь оторваться.
Звук домофона привёл Ирку в себя – ровно настолько, чтобы встать, открыть двери в подъезд и в квартиру, и снова рухнуть на стул у стола в кухне.
– Сёма, ты вообще чего? Ты ж на себя не похожа, в курсе? Иди-ка умойся, что ли, а мне скажи пока, куда смотреть, что там эта тварь ещё устроила. Сейчас что-нибудь придумаем, не дрейфь, поняла? Если что, у меня и чем запить всю эту холеру есть, ясно?
Оля выставила Ирку в ванную, а сама села за ноут – изучать масштабы разрушений.
– Ознакомилась? – спросила Ирка, вернувшись минут через пятнадцать.
– Да тут как-то всё понятно и без деталей. А вот скажи, твой гость издалека – он вообще где?
– Вообще обещал прилететь сегодня в шесть вечера,– всхлипнула Ирка.
Взяла телефон – о как, там ещё два часа назад было сообщение, что он в самолёте и ждёт встречи, что адрес не забыл и доберётся на такси.
– Шесть вечера – это уже через час с небольшим. Ты что-нибудь вообще сегодня ела?
– Неа, – честно призналась Ирка. – Я кофе сварила, как встала, и кажется, он так до сих пор сваренный и стоит.
Оля глянула в турку – точно, всё так.
– Я это сейчас вылью, извини, и сделаем новый. Вообще, конечно, тебе надо закрыть профиль и заблокировать возможность писать тебе сообщения, но теперь мы это сделаем уже после того, как покажем твоему юному геологу эту херню собачью и зададим вопрос – а что это вообще такое, и что за звезда такая эта Ксения Дорохова. Ну не звезда, а… – Оля выразилась определённо и ничуть не мягче, чем те уроды в сообщениях и комментах.
Ирка сидела, как пришибленная, и могла только смотреть на Олю – та летала по кухне, варила кофе, наливала в чашку, резала какие-то бутерброды и пихала это всё Ирке под нос.
А потом зазвонил телефон.
– Ириша, я в такси. Еду к тебе.
Время, которого весь день не существовало, теперь вдруг напомнило о себе и решило оторваться за всё. Ирка была готова не отводить взгляда от больших часов на кухне, где они с Олей сидели, но это не помогало – ей казалось, что стрелки примёрзли к циферблату и не движутся вовсе, хотя вроде должны, батарейку она меняла недавно…
Да какая, нафиг, батарейка! Тут в жизни происходит непонятно что!
Что-то говорила Оля, кипел и выключался чайник, шуршали за обоями так и не потравленные тараканы. Вот она, жизнь – чайник, тараканы, обои, завтра на танцы, послезавтра на работу. Сиди и не рыпайся, и не мечтай, и не пытайся выбраться не то, что на ступеньку выше, а просто на соседнюю лестницу, которая другая и ведёт тоже куда-то в другое место. И это-то место, может быть, вовсе не твоё, а твоё – дома, то есть – в родном городе. Окончила бы там какое-нибудь педучилище и работала бы, как все одноклассницы. А здесь, может быть, от того и криво всё и нерадостно, что это – не её? Что она захотела – не своего? И отгрызает это изо всех сил от чьего-то куска?
Да нет же, не может такого быть. Если бы так, все бы сидели по своим углам, и что бы стало с человечеством?
Философ хренов! У самой жизнь наперекосяк, а она туда же, про человечество!
Эта последняя мысль добила Ирку окончательно, и слёзы снова полились градом.
Как там было в песне? «Гром небесный телефонного звонка»? Тут случился гром домофонного звонка, определённо небесный, не иначе. Открывать пошла Оля, сказав ей предварительно:
– Сиди и не шевелись. Сама сначала на него посмотрю.
Ирка слышала, как Оля отпирала обе двери, ойкала и грозно говорила:
– Ну, привет.
– Привет, Оля, – голос радостный. – А Ира где?
– Вон сидит, – Ирка прямо слышала, как Оля, вставшая было поперек узенькой прихожей, со вздохом отодвинулась в сторону.
– Ириша, что случилось? – и столько волнения было в этом голосе, что Ирка рискнула открыть крепко зажмуренные
