— Черепанов на месте, видит цель, — тихо докладывает мне Дымницкий.
Киваю и непроизвольно улыбаюсь, когда слышу Сашкин смех. Такой по-девичьи звонкий и заливистый.
Аж растаскивает меня.
Тепло в груди разливается от этого богичного звука.
— Блин, тут ко мне какой-то медведь пристает, — рассказывает удивленно. — Навязчивый жуть. Ну привет, привет…
— Белый громадный уродец с колонкой? — уточняю, прочищая горло.
— Ага. Забавный такой! Танцует передо мной, — пытается перекричать музыку. — Постой, а откуда тебе известно, что он белый? — ее нежный голосок пропитан подозрением.
— Угадал типа.
— Не гони давай, Паровозов! Еще и песня моя любимая играет! Признавайся, твоих рук дело?
Да уж. Дочь мента, что сказать…
— Короче, ты должна пойти с ним.
— Куда это?
Прямо вижу, как ее глазища загораются живым любопытством..
— Не очкуй. Бери его за лапу и вперед.
— Ну и шоу ты устроил! На меня все пялятся! — вроде как возмущается, но по эмоциям чувствую, что настроение Тоха ей поднял.
Да-да, в костюм медведя мы засунули именно Черепанова. Он у нас тот еще танцор диско. В юности крутил брейк-данс. Всякие крутецкие штуки на полу выделывал…
— Все пялятся, Харитонова, потому что ты там самая красивая.
— Ты меня даже не видел сегодня вообще-то.
— Думаешь? — загадочно ухмыляюсь. — Мелкая, когда дойдешь до машины, не пугайся. Наш общий друг-медведь завяжет тебе глаза.
— Даже так? Ну ничего себе! — восклицает она изумленно.
— До встречи, — сбрасываю вызов и убираю телефон в карман джинс.
— Че, скоро будут? — Кир достает сигареты. Одну по привычке отдает мне.
— Да. Свалите уже. У меня, мать его, свидание.
— Погоди, Паровоз, надо кое-че обсудить.
— Ну…
— Камеры в доме Стрелецкого сегодня рубанули. Калаш, везде же отключили?
— Везде, — подтверждает тот.
— Охранник говорит, что тот заявится завтра. С бабой, телохранителем и водилой.
— С бабой? Жена, что ли? — уточняю, нахмурившись.
— Нет, речь о шляндре, с которой он периодически зажигает.
— Значит, детей с ним не будет, — рассуждаю вслух.
— Однозначно.
— Итого трое, если без сюрпризов. Девка не в счет.
— Ага. Какой план? Вывезем Стрелецкого в ближайшую лесополосу? — интересуется Дымницкий.
— Вывезем, если понадобится. Посмотрим по обстоятельствам. Нам надо, чтобы он подписал документы как можно быстрее.
— Ну заметано, лады. Дожмем.
— Выпишем ему знатных пиздюлей, шуганем стволом, и его закорючка наша.
— Одному уже выписали. Чуть не откинулся.
— С Гундаревым чуток переборщили, — разводит руками Дима.
— Башку-то включайте хоть иногда. Есть и другие рабочие рычаги воздействия.
— Есть, но, как ни крути, пиздюля испокон веков — самый эффективный метод, — не соглашается со мной он.
— Ладно, братва, погнали, а то вон принцессу привезли. Удачи, Илюх! — Кир хлопает меня по плечу.
Достаю из салона цветы. Продавщица посоветовала купить вместо хризантем так называемые черные розы на длинной ножке. Мол смотрится более празднично и дорого. Особенно, когда их много.
Сейчас, глядя на пышные темно-бордовые бутоны, понимаю, что она была права. Выглядит букет достойно.
— Хера се цветы!
— А нарядился-то нарядился! Заметили? Белая рубашка…
— Пижон блять, — присвистывая, поддерживают волну стеба парни.
— Пошли на хер, — расправляю плечи.
— Саньке привет, — бросает Калашников.
— Жигу верните. Чем я, по-вашему, все это поджигать должен?
— Идут. Не успеешь.
— Свинтили в закат быстро, — командую, забирая у Стаса свою зажигалку.
— Не подведи, Ромео, — продолжают издеваться.
— Растворитесь уже.
Пока парни усаживаются в машину к Дымницкому, мокрый Черепанов, почти наверняка удушившийся в костюме, надевает на голову меховую башку и помогает Рыжей выбраться наружу.
Я же в эту самую секунду зависаю. Такая Саня нереальная в этом своем коралловом платье. Волшебная. И впрямь принцесса… Разве что я ни разу не принц.
— Ну и куда мы идем? Далеко? Где Илья? — тараторит без остановки, когда они подходят к моей приоре.
Я щелкаю зажигалкой. Сперва поджигаю бенгальские огни, которые пытаюсь всучить медведю с дебильной рожей, а потом и фитиль, предназначенный для того, чтобы взорвать по цепной реакции набор фейерверков, установленный по кругу.
Убираю повязку с лица девчонки как раз вовремя. Вокруг машины под Сашкин визг срабатывает пиротехника. Яркими вспышками взрываются салюты. Очень зрелищно выходит. Даже сам не ожидал.
— Ну че, с окончанием школы, Санек! — открываю бутылку шампанского, разливаю по бокалам. Один вручаю ей.
— Как же классно! — визжит она, прикрывая уши.
Радуется как дите, принимает от медведя бенгальский огонек. Машет ему в ответ на прощание. Потому что я показываю Тохе жестом, чтобы сваливал.
— Давай за тебя! — ору громко, поднимая бокал.
Чекаемся, собираемся выпить, но Сашка вдруг забавно округляет глаза.
— Илюш, у тебя рубашка горит! Горит! — тычет в меня пальцем.
И правда горю. По ходу, искра от фейерверка на ткань попала.
— Твою мать! — кипишую, однако находчивая Рыжая оказывается реактивнее. Хватает бутылку, поставленную на капот, и принимается поливать меня элитным игристым. За него я, кстати, тоже кучу бабла накануне отвалил. По совету Дымницкого…
— Потушили! Ура!
— Ага.
— Но теперь ты весь мокрый, — хохочет, обнимая за шею.
* * *
Клим подъезжает к нам и трижды сигналит. Окна опущены. Тоха-медведь уже сидит на пассажирском.
Тот еще цирк, если посмотреть на все это со стороны…
— Пока, ты такой классный! — девчонка целует его в морду, гладит по башке. Оторваться от него не может, даже глупая ревность подкатывает.
— Я щас милицию вызову! — угрожает бабуленция, жительница близстоящей пятиэтажки, по пояс высунувшаяся из окна.
— Да ладно злиться, мать! Молодость свою вспомни, — кричу ей примирительно.
— Моему внучку Бореньке на работу вставать в шесть утра, а вы устроили не пойми что!
— Мать, притухни, че ты. Войди в положение. Выпускной у девчонки, важный этап, вступление во взрослую жизнь, — подключается Клим.
— Да начхать мне! Ночь на дворе, долбоящеры!
— Поехали мы, пожалуй, — ржет Данила, глядя на Черепанова. Тот вошел в образ и никак из него не выйдет.
— Давайте!
Цепляю Саньку за руку.
— Мы тоже уезжаем, Веснушка, иначе бабка поднимет серьезный кипиш.
Не получилось тут, так хоть может дальше все пройдет как надо. По крайней мере, настраиваю себя на это.
— А куда мы?
— Сюрприз. Залезай в машину, — убираю бокалы и все остальное в багажник. Меняю белую рубашку на черную. Долго не мог определиться с выбором, и вот получилось, что по итогу пригодились обе. Сажусь за руль. — Глаза опять завяжем, лады?
— Хорошо, — нюхает розы и смотрит на них с трогательной улыбкой.
— Нравятся?
— Очень. Только это, наверное, очень дорого… — добавляет смущенно.
Да-да. Двадцать косарей за цветы — это прям пиздец, особенно учитывая, что теперь я снова (уже по традиции) на нуле.
— Главное, что ты довольна, Сань, — кладу ладонь ей на шею. Не удержавшись, наклоняюсь, чтобы притянуть поближе и поцеловать маняще красные губы.
Пару минут спустя приходится притормозить. Не без труда заставить себя оторваться от девчонки. Моей девчонки. Сладкой и желанной до одури…
Достаю повязку, и вскоре моя Сашка опять ничего не видит. Врубаю музон и жму на газ.
Топим.
Десять минут спустя паркуемся у Альбиона. Помогаю Рыжей выбраться из салона, ставлю тачку на сигналку. Пишу сообщение.
— Давай оставим цветы в машине?
— Еще чего! Мы должны срочно поставить их в воду. Не переживу, если завянут, — отрицательно качает головой.
