на свидания с сорокалетними.
— Все в порядке? — осведомляется Камиль, когда я неуклюже присаживаюсь, едва не сбивая со стола салфетницу.
— Да вот черт его знает, - ворчу я, возвращая ее на место. — Чувствую себя так, будто иду в порванной юбке под прицелами фотокамер.
— И почему же?
— Наверное, потому что ты меня старше, - признаюсь я после секундной запинки. Следуя заветами дедушки Твена, не зная, что ответить, я всегда говорю правду. — До тебя я встречалась только со сверстниками.
— Кто-то переоценивает значимость своей персоны.
— Этот «кто-то» я?
— Ну не я же вообразил, что все на меня смотрят и осуждают.
— Именно это я и сама всегда и всем говорю. Людям заняты лишь собой. Понятия не имею, почему меня вдруг переклинило.
Дернув бровью, Камиль углубляется меню, а я, глядя на его абсолютно невозмутимое лицо, вдруг понимаю, что так сильно меня в нем привлекает. Его совершенно не задевают ни мои шутки по поводу его возраста, ни моя бестактная прямолинейность. Я прекрасно знаю, что со мной далеко не всегда бывает легко и приятно общаться, и порой люди меня попросту меня терпят в силу разных причин: кто-то от неумения давать отпор, кто-то из вежливости, кто-то вынужденно. Камиль же настолько уверен в себе, что меня он просто принимает такой, какая я есть, пропуская мимо ушей то, на что не видит смысла реагировать. Он всегда выше того, чтобы спорить или язвить в ответ, и это так… по-мужски.
— Извини, что говорю это вслух. Ты же знаешь, я так привыкла. Это пройдет… В смысле, уже прошло. Надеюсь, ты понимаешь, что если бы я не хотела прийти с тобой сюда, я бы попросту отказалась.
— Надеюсь на это, - иронизирует Камиль, стрельнув в меня насмешливым взглядом поверх страниц. - Имей в виду, что не существует статьи за принуждение к ужину.
Я корчу дразнящую гримасу. Вот теперь он меня подначивает. И это мне тоже в нем нравится - его неброский юмор.
— Кстати, может расскажешь про то дело об изнасиловании. Как все было на самом деле?
Спрашиваю это и мысленно прикусываю язык: точно ли уверена, что потяну правду? Вдруг Камиль скажет, что та девушка была проституткой и сама напросилась? Как я буду жить с этой информацией?
Ответ: никак. Встану и уйду, скорее всего. А еще вероятно уволюсь.
Но в глубине души я уверена, что никого он не трогал. Не мог он. Таким, каким я знаю его сейчас, Камиль не могу никого изнасиловать.
— Это длинная история, которую мне не хочется пересказывать, и которую тебе не нужно знать. Если вкратце: так девушка была солевой наркоманкой, а им всегда нужны деньги на дозу. Сначала она предложила свои услуги, а после того, как отказался, стала орать об изнасиловании. Менты за минуту поднялись и разбираться, кто прав, а кто нет, особо не стали. Им просто нужен был повод меня посадить. Любой, кто ту наркоманку видел, понял бы, что ни о каком изнасиловании речи не шло.
— А что с ней было не так?
Камиль криво усмехается.
— Набери в интернете «солевые наркоманы». Для тебя многое прояснится. С такими небезопасно даже на одном диване сидеть, не то чтобы сексом заниматься.
Мне не нужно лезть в телефон, чтобы испытать приступ тошноты. Ну, что? Поздравляю Дина. Сбегать с ужина и увольняться тебе не нужно. Страшилка о насильнике, преследовавшая меня с детства, только что лопнула как мыльный пузырь.
— Странно, что ты ешь рыбу, - я указываю глазами на тарелку Камиля с дымящимся палтусом.
— Почему?
— Ты производишь впечатление кровожадного мясоеда.
Он вопросительно поднимает брови.
— То есть пояснение об обстоятельствах несостоявшегося изнасилования тебя не переубедили?
Я не спешу с ответом, предпочитая наслаждаться тем, как слаженно и непринужденно течет наш диалог. Нравится, что сейчас Камиль не пытается игнорировать ни одной моей фразы и нравятся его ироничные ответы. Я бы никогда не смогла быть в отношениях с тем, у кого отсутствует чувство юмора и кто не понимает моих шуток. Свой юмор Камиль выдает дозированно, что позволяет ему не скатиться в простоватого хохмача, а еще он отлично понимает мои шутки.
— Помимо солевой наркоманки, к тебе имеется еще много вопросиков, - хмыкаю я, обличительно тыча в него вилкой. — Хоть веганом стань - они все равно не кончатся.
— Удивительно, как ты согласилась работать на такого маргинала как я.
— Маргинала? Для бывшего криминального элемента у тебя очень неплохо развит словарный запас, знаешь.
Теперь Камиль смотрит на меня с шутливым снисхождением.
— Я, по твоему, на блатном должен изъясняться?
— Долгое время я именно так и думала. И кстати я согласилась работать не на тебя, а на Булата, и только потому что он - муж Таисии. Она мне очень нравится, так что я решила помочь. Ну и из-за денег конечно тоже. Какой приезжей самозванке они помешают?
— У тебя ведь старшая сестра есть? — вдруг ни с того ни с сего уточняет он. - Брата нет?
Я мотаю головой.
— Нет, только сестра, Алина. А что?
— Все хочу понять, откуда в тебе столько неженской прямолинейности. Это больше в мужской традиции - не ходить огородами, а говорить все как есть.
— Я просто не люблю все усложнять. Жизнь, знаешь ли, и так кучу дилемм подкидывает. Тебя я например долгое время держала в списке плохих людей, потому что не хотела оправдывать жестокость. А теперь мы сидим за одним столом и ты оплачиваешь мой ужин. Видишь, как все непросто.
— Я еще не оплатил твой ужин, - замечает Камиль со смехом.
— Но оплатишь же. — Сощурившись, я смотрю ему в глаза, ощущая горячую вибрацию в теле. — Потому что я тебе нравлюсь. Ну и еще потому что ты привык платить за женщин.
В качестве доказательства я хочу привести в пример Ильдара и его джентльменские манеры, явно передавшиеся по наследству, но вовремя прикусываю язык. Едва ли упоминание младшего брата поспособствует романтичному настрою Камиля. А я упрямо хочу, чтобы он был романтично настроен.
Усмехнувшись, но ничего не ответив, он вновь сосредотачивается на своей тарелке. Ну уж нет. Пусть на работе такие номера проходят, но здесь точно нет.
— Ты меня стесняешься? - требовательно спрашиваю я.
