с его лица кулаком.
Туз вытер кровь с разбитой губы, блестя глазами.
– Ну что ж, Аллистер, теперь мы квиты.
* * *
Я зашел в здание, и, разумеется, единственная особа, которой я так старался избегать, стояла, облокотившись о стойку ресепшена, и играла в карты с чистильщиком бассейна, едва достигшим пубертатного возраста.
На ней был маленький короткий комбинезончик, один из тех, которые нужно полностью снимать, чтобы сходить в туалет. Отвратительно непрактично. И так типично для нее. Темные волосы рассыпались по спине, и самые длинные пряди заканчивались сразу над изгибом задницы. Еще одна моя одержимость. Всегда волнистые и непокорные, прямо как она.
Она посмотрела через плечо, словно почувствовав мой взгляд.
Черт, какая же она красивая. Мягкий взгляд, надутые губы и тело из тех, которые пытались воссоздать производители секс-кукол.
Жар хлынул в мой пах, и я раздраженно стиснул зубы.
Ну почему именно она должна была оказаться самой идеальной женщиной отсюда до Сиэтла?
Она нахмурилась, глядя на меня, а потом отвернулась обратно к пацану, словно меня тут и не было. Другие женщины пялились на меня, но Джианна прожигала взглядом. Это было правдой жизни, к которой я уже привык. Иногда я задавался вопросом, если бы она хоть раз улыбнулась мне искренне, мило и заигрывающе, как кому-то, кто ей действительно нравится, прекратило бы это мою одержимость ею? Обратная психология и все такое.
Но нет, такие улыбки она приберегала для тощих чистильщиков бассейнов.
Чистильщиков, которым жить надоело.
Без понятия, какой он придумал повод – ресничка ей на щеку упала, локон выбился из прически, ее мягкая кожа заворожила – что бы там ни было, он решил ее коснуться.
Только через мой труп.
Проходя мимо ресепшена, я схватил его руку прежде, чем он коснулся ее волос, и бросил на него «Коснешься-ее-и-ты-труп» взгляд. Он побледнел. Я отпустил его и пошел дальше к лифту.
– Не обращай внимания. – Я почувствовала, как Джианна закатила глаза за моей спиной. – Он всегда такой серьезный.
Может, и нет, но я в любом случае не считал допустимым то, что какой-то подросток, который еще даже не знает, куда член совать, пытается лапать ее.
Мы с Джианной обменялись взглядами, прежде чем я зашел в лифт. Ее взгляд сказал: «Не лезь в мои дела». И прежде, чем я успел себя остановить, мой взгляд ответил: «Я был внутри этого милого тела, и я буду решать, кто может его трогать».
Она сверкнула глазами.
А потом подняла руку и показала мне средний палец.
Джианна
Квартирные боги меня ненавидели.
Я старалась не думать о Кристиане Аллистере ни в каком виде с того самого злополучного вечера на заднем сиденье его машины. Одной части меня все еще было стыдно, что он стал свидетелем моего срыва, но другая часть никак не могла забыть, что это было лучшим сексом в моей жизни.
Я все еще была замужем.
И при этом хотела переспать с самым большим мудаком, какого только встречала. Еще раз.
Нельзя было позволить Кристиану утащить меня за собой в ад.
И тем не менее всю следующую неделю я оказывалась рядом с ним в сто раз чаще, чем с любым другим соседом. Один раз я даже почти врезалась в него. Он посмотрел на меня так, словно я была попрошайкой, клянчащей у него денег, и ушел, даже не извинившись.
Может показаться, что, находясь в постоянном контакте, мы должны были научиться ладить. Но, хоть он один раз и ответил на мое веселое «Доброе утро!» – исключительно чтобы сухо сообщить мне, что уже полдень, – мы все еще были так же близки, как Кэди Херон и Регина Джордж*.
Балансируя с пятью сумками покупок в одной руке, я поправила широкополую шляпу и пересекла холл, стуча каблуками по бетонному полу. Этим вечером я гуляла с Валентиной, докупая последние необходимые вещи для моего осеннего гардероба. Я все еще не рассказала ей о Кристиане и о том, что занялась с ним диким, незащищенным сексом в его же машине, да и не собиралась. Она сделала неверные выводы.
Двери лифта начали закрываться, но в последнюю секунду их придержала рука. Кристиан вошел в лифт.
Поднял взгляд и столкнулся с моим.
Я напряглась и отошла в сторону, предоставляя ему гораздо больше пространства, чем было необходимо. Его тяжелая аура тянулась на метр в диаметре, и последнее время я старалась держаться от нее подальше. Там ждала воронка из бешеного сердцебиения и пошлых мыслей. Не говоря уже о том, что он был таким сексуальным и раздражающим, что чем ближе я к нему подходила, тем сильнее мне хотелось вонзить зубы в мышцу на тыльной стороне его руки.
Мы оба уставились на закрывающиеся двери. То, как сильно я хотела, чтобы вошел кто-то еще, можно было почувствовать. Никто не вошел.
Как я уже сказала, квартирные боги меня ненавидели.
– Я не кусаюсь, – раздраженно сказал он.
– Врешь.
Он бросил на меня взгляд и медленно улыбнулся той самой улыбкой, какой обычно улыбаются плохие парни, успешно укравшие у кого-то девушку. Под кожей разлилось тепло, покалывающий жар, спустившийся до самых кончиков моих пальцев.
– Ладно. Я не кусаю женщин в лифтах.
– Продолжайте себя этим утешать, офицер.
На нем была футболка с длинным рукавом и спортивные штаны, и по легкому блеску пота на коже было понятно, что он только что из спортзала. Он ходил туда каждый день. Даже по воскресеньям. Еретик.
Стоя немного позади него, я залюбовалась открывшимся видом. Могла поклясться, что этот мужчина состоял исключительно из широких плеч и гладких мускулов, линии которых были видны даже под футболкой. Тонкая линия резинки от «Кэлвина Кляйна», виднеющаяся над штанами, тут же направила мои мысли в неприличное русло.
Я сглотнула.
– Приятель, солнце еще не зашло.
– Я все ждал, когда же ты подашь на меня жалобу. Понимаешь, если я занимаюсь днем, то ночью у меня остается больше времени на совращения. Сама понимаешь, нельзя же разочаровывать всех тех приличных девушек.
От мысли о том, что он спит с другими женщинами, у меня внутри все сжалось. Как, впрочем, не могла я остановить и волну раздражения каждый раз, когда Валентина даже вскользь упоминала имя Александры. Ее лицо меня раздражало, а от вероятности того, что ее французский маникюр касался Кристиана, в животе жгло. Боже, может, у меня язва? Я сделала мысленную пометку записаться к врачу.
– А вот тебя я в спортзале
