что узнала, что у меня есть брат. — Нечего вилять, буду все прямо говорить. — Я сбежала от одного очень плохого и влиятельного человека.
Николай нахмурился и весь как-то подобрался и молча кивнул, поощряя продолжать. И я рассказала ему все. Пусть решает, нужно ли ему такое геморройное родство.
Я закончила, а он все молчал, продолжая хмуриться. Я не знала, куда уже деть себя от нарастающего внутри напряжения и тревоги. Он придумывает, как бы мне повежливее сказать, чтобы валила откуда явилась со своими проблемами?
— Коля, я не собираюсь навяз…
— Господи, ну о чем ты, Катя! — отморозился брат наконец-то, взорвавшись каким-то нервным оптимизмом. — Вообще, хорош тут стоять! Поехали домой! Подумать только, у меня внезапно сестра!
— Ты правда рад? В смысле не сомневаешься, не сердишься?
— Катюша… — Он порывисто шагнул ко мне и поднял руки, не прикасаясь однако. — Можно обнять?
— Угу.
Я неловко прильнула к нему, Николай так же неуклюже обнял, будто боялся то ли обжечься, то ли сломать.
— Кать…
— А?
— А я понятия не имел. Прости. — Он легонько уткнулся носом в мою макушку.
— Да за что?
— Да хоть за что! — его большие руки прижали меня уже увереннее. — Мелкая ты такая. Красивая, но мелкая. Как же так вышло, что не подумал и поинтересоваться. Должен же был мозгами шевелить, понять, что если меня отцу сбагрила, то, может, не меня одного. У нас еще кто есть?
— Нет, слава богу.
— Угу. Слава богу. Но с тобой я затупил. А теперь знаю. Порву за тебя, сестренка, веришь?
— Я тебе никто.
— Фигня какая! В зеркало глянь! Ты — это я, только красивая версия, и бриться не надо.
— Что, блядь, я сделал неправильно, Яр? — провожать взглядом отъезжающую с парковки тачку Шаповалова и не сигануть прямо в окно, чтобы преградить путь и вытащить Катьку из салона, возвращая себе, — вот где, сука, испытание. Какому там смехотворному мордобою с этим сравниться. Давай, обернись, девочка моя, хочу знать, что и тебе ох как не в кайф оторваться от меня. — Почему она к нему переметнулась, только поманил?
— Чушь не городи, Андрюха, — буркнул Камнев. — Он брат ее, а они, считай, не знакомы. Чего ты ожидал? Им время нужно, чтобы хоть присмотреться друг к другу.
— Да я разве чем бы мешал? Я не против, пусть присматриваются, чего сразу-то уезжать, да еще с таким лицом, типа я обманул ее ожидания, чуть в душу не нагадил.
Катерина замерла перед распахнутой дверью машины, оглянулась на окна офиса мельком, наткнувшись на меня, торчащего столбом в проеме окна. Моргнула, будто силясь не заплакать, губы задрожали. Есть контакт. Мне тоже хреново, детка. Смотри, я это даже не прячу от тебя в кои-то веки. Заметил, что куртку она застегнуть не удосужилась и, гневно нахмурившись, ткнул пальцем, приказывая лезть в машину.
— А тут тебе лучше знать, есть ли за тобой грешок. Женщины, конечно, бывают такие, что обидки на пустом месте придумывают, но Катерина мне такой не показалась. Так что тут с себя честно спроси.
Спроси-спроси, чё спрашивать, знаю я все, но признавать все косяком отказываюсь. Все же нормально вышло, вон Шаповалов чуть не обоссался от радости сестру обрести и проникся родственными чувствами сходу. Морду бить кинулся, вопрос со свадьбой ребром поставил. Все как полагается. Конкретно. А она смотри какая «за тебя не пойду!» Типа варианты есть у тебя, конфета моя.
— Ты мне лучше скажи, что выездил. А то вернулся, молчишь немтырем, глазами вон и то чуть что косишь в сторону. Не вижу, думаешь?
Глазастый, ты посмотри. Да уж, Камень у нас такой и есть, вроде хмурый, сам в себе, лишний раз рот не раскроет, но ведь все, зараза, видит и подмечает. Карамель моя разорвала визуальный контакт, нырнула в салон, исчезая, а я отвернулся от окна, плюхаясь в кресло напротив друга.
— Молчу, потому что сказать особо-то и нечего.
— С чего так? Не узнал ничего? Вернулся тогда чего так быстро?
Не хотелось мне сейчас еще и перед другом показать, что оказался по факту пиздоболом, трепачом, что грозил, грозил, а, выходит, просто звонил впустую.
— Там такое дерьмо эпичное, но… короче, у меня идей нет пока, с какого боку к этому подступить, так, чтобы все выгорело и никого из своих не зацепило.
— Рассказывай.
Вздохнув, я вывалил все, что узнал, ему. Камнев слушал, все больше мрачнея, мял переносицу, сопя все громче.
— Это пиздец какой-то, Андрюха, — выдал он заключение, и я кивнул. — Нельзя такое оставлять как есть. Но раз законный ход делу не дать никак…
— Никак. Ты же понимаешь, без потерпевших дела не слепить. Хоть бери и тупо вали и Вознесенского этого, и директрису суку.
— Что это решит? — кое-что, допустим, решит. Зависший в воображении Катьки конкретно над ней топор уберу и свою душу ублажу, хлебнув чуток мести. — Крыша там явно не на местном уровне. Заменят и мэра, и начальницу. Это система уже, ее взрывать к херам надо.
— Чё, будем динамитом запасаться?
— Типа того. Пойдем опять в депутатские хоромы на поклон. И к фээсбэшникам. — Яр скривился, как от зубной боли. — Не ментовской это уровень. Тут реально надо будет целую шпионскую акцию затевать.
— Что мы имеем им предъявить?
— Ты можешь убедить Катю дать показания, если она будет уверена, что прикрыта.
— Охренел? Нет! Нет!!! Катьку сюда никаким боком! Мало ей досталось, что ли? Ни за что и не заикнусь просить. Давай тогда уж депутата нашего зашлем в тот гадюшник за типа молодым мясцом.
— Не полезет он в такое. Без башки тут можно остаться.
— Ну во-первых, он у нас херов слуга народа, ему сам бог велел. Во-вторых, у тебя есть жена, а у нее друг, через которого…
— Боев, совесть имей! — громыхнул Камнев, мигом свирепея. — Значит, Катьку ты в это тянуть не хочешь, а Рокс мою, да еще сейчас, готов. Забудь!
— Так причем тут Роксана? Давай напрямую Антошку задействуем.
— Если мы сынулю единственного в таком задействуем, папаша нас и без чужих прикопает.
— Тогда что, ищем подвязки в ФСБ? — хлопнул я ладонями по столу, подводя черту.
— И молимся, чтобы они взяли в разработку, учитывая, что у нас нет ничего, кроме пустой болтовни.
— Думаю, если мы убедим Каверина обратиться с нашей наводкой к фээсбэшникам, то все выгорит. От него они хуй отмахнуться рискнут. Так?
— Так.
— Но есть еще момент, Яр. Я, конечно, постарался нигде не засветиться и за Ямщиковым никакого говна
