позвоните. Позвоните Мише…
Вспоминаю, что так и не связалась с Князевым.
— Сейчас. — Вадим вытаскивает мой телефон, спрашивает пароль, вводит и звонит Князеву. — Ваша жена рожает. Сейчас. Прямо сейчас. Мы ее в больницу везем.
— Что он сказал? Что он говорит?!
Вадим отдает мне смартфон, сжимаю его в пальцах из последних сил. Я почему-то так устала. Так сильно устала…
— Даш…
— Ты где? Ты приедешь? Твоя дочь вот-вот из меня вылезет, чтоб ты был проклят!
— Выезжаю уже. Все хорошо будет.
Миша еще что-то говорит, успокаивает, но я не слушаю. Такая злость берет, что ребенок наш общий, а орать от боли должна одна я.
Как проходит поездка, я почти не помню. Сосредотачиваюсь лишь на собственном дыхании. Главное — дышать. Вдох-выдох.
В больнице меня встречают уже на улице. Помогают лечь на каталку и куда-то везут, пока я думаю о том, что моя сумка и телефон остались в машине младшего Шумакова.
— Сама не родит.
— Анестезиолога сюда.
* * *
Открываю глаза уже в палате. Голова тяжелая, последствие наркоза. Согласие на кесарево сечение, если этого потребуют обстоятельства, заранее было подписано в договоре с клиникой. Поэтому врачи сделали все без промедления.
Единственное, что я сама совершенно этого не ожидала. Была уверена, что справлюсь, но не справилась.
Облизываю сухие губы, с трудом поворачиваю голову набок.
Миша сидит в кресле, вытянув ноги, а рядом с ним стоит кроватка с нашей малышкой.
Он все-таки приехал…
Чувствую, как подступают слезы, и ничего не могу с этим сделать. Снова гормоны по голове бьют. Это слезы радости. Наша малышка в порядке, а Князев… Он отодвинул работу и приехал. Ради нашей дочери приехал.
— Ты как?
Вздрагиваю от Мишиного голоса. Теперь бывший муж смотрит на меня. Внимательно так разглядывает.
— Нормально вроде. Как она? — с умилением смотрю на люльку.
— С ней все хорошо. Ты молодец.
Миша аккуратно садится на край моей кровати. Берет меня за руку. Сжимает мои пальцы в своих.
— Спасибо за дочь.
Он шепчет. От его голоса веет теплом, а все, что я сейчас могу, это резко отвернуться, чтобы он не увидел моих слез.
— Я так испугалась сегодня, будто в первый раз рожала. Растерялась на улице. Хорошо, что мальчишки подвернулись, — решаю перевести тему.
— Да, Мот там до сих пор отходит.
Оба смеемся.
— Именно поэтому я говорил тебе, что отказываться от водителя не стоило. Мне не нужно тебя контролировать, но ситуации бывают разные. И то, что произошло сегодня…
— Я понимаю, Миш. Я повела себя безрассудно. Не думала, что начну рожать посреди улицы.
Пожимаю печами, а из кроватки начинает доноситься шорох.
— Она проснулась? Дашь ее мне?
Миша кивает. Поднимается, вынимает дочь из кроватки и аккуратно отдает мне. Прижимаю ее к груди и налюбоваться не могу. Такая она милая. А как пахнет.
Прикрываю глаза, касаясь губами розовенького лобика.
— Привет, Оливка. Кажется, она, как и Марк, полностью похожа на тебя, Миша.
Сталкиваемся с бывшим мужем глазами, буквально на секунду, и меня моментально заливает теплом. Чем-то таким, что я не испытывала раньше.
Когда родился Марк, у нас с Князевым не было никакого уединения. Сразу приехал мой отец и все испортил.
Миша дотрагивается до моего плеча, скользит кончиками пальцев выше, добираясь до щеки. Гладит костяшками, а потом касается моих губ своими.
— Какая же она красотка. В тебя, — Вероника Максимовна снова заглядывает в люльку и умиляется.
— Да? А мне кажется, что на Мишу похожа, — замечаю и убираю в комод розовую распашонку.
— Нет. Вылитая ты. Кстати, я могу на выходные забрать Марка к себе.
— Не стоит, — слегка смущаюсь. — Вы и так маму мою приютили.
Вероника Максимовна и правда пригасила к себе пожить мою маму. Кажется, с отцом они все же подошли к решающей черте под названием развод, который получится в точности таким, как я всегда представляла себе этот процесс. Холод и полное отчуждение.
— Ну вот, Марк нам и не даст заскучать, будет о ком заботиться. Для чего еще нужны бабушки?
— Дашуль, Вероника права. Миша снова в командировке, а тебе полегче будет, — мама заглядывает в детскую с бутылочкой смеси в руках. Молока у меня мало, Оливке не хватает.
— Думаете? Нужно у Марка тогда спросить. Поедет, нет?!
— Уверена, он будет не против, — бывшая свекровь снова касается края люльки и отходит к двери.
Когда мы с дочерью остаемся наедине, я еще несколько раз прокручиваю в голове вариант, предложенный бабушками, а после сразу отвлекаюсь на дочь. Какая же она крохотная. Я уже и забыла, что Марк был таким малюткой когда-то.
Миша забрал нас с дочкой из роддома три недели назад. Мы пробыли там четыре дня, и все это время Марк жил с ним. И судя по восторгам сына, с папой ему понравилось. Правда, как-то ночью сын тихонечко признался мне, что очень скучал без меня.
Вообще, я очень боялась, что с появлением сестры Марк начнет ревновать, особенно Мишу. Но, к счастью, нам достался золотой ребенок.
Марк в восторге от сестры, к тому же пару раз Миша оставался ночевать здесь, в доме, и сыну это очень понравилось. Возможно, он решил, что теперь все будет как раньше…
Я же понятия не имею, как будет, лишь в одном уверена, что точно не как раньше.
Мы закрыли страницу той истории навсегда.
Аккуратно перекладываю Оливию в кроватку и спускаюсь в гостиную. Марк носится по дивану. У него очередная вечерняя бесячка. В последние дни он становится мегаактивным буквально за пару часов до сна.
— Мам, можно я к бабулям поеду? — спрашивает со слегка сбившимся дыханием.
— Можно, — останавливаю его и провожу ладонью по влажному лбу. Чуть взъерошиваю мокрые волосы. — Передохни немного.
— Ага.
Сын спрыгивает с дивана, отвязывает от стула шары, что остались еще с нашей выписки. Миша ими весь дом завалил. Шарами и цветами.
Было очень приятно. Вернулись, а тут такое.
— Давай тогда вещи тебе соберем?
— Ага.
Сын несется к себе, а я иду следом, улыбнувшись подмигнувшей свекрови. Они с мамой засели на кухне с чаем.
Поднимаюсь к Марку и вытаскиваю маленький чемодан.
— Мам, — сын скачет рядом, — а папа, когда приедет из
