Мобильной связи не было, звонить было некому. Ближайшая больница находилась в тридцати минутах езды на лодке. Когда я найду Киарана, мне нужно будет придумать, как перевезти трех гребаных людей по грунтовой дороге без машины.
Мне нужна была стратегия, и эта стратегия началась с того, что я освободил Лирику, чтобы она могла помочь мне искать Киарана.
Я побежал обратно к Сэди, обшаривая ее карманы в поисках ключа от наручников на перекладине между ног Лирики. Мой пульс участился втрое, когда я нашел их… вместе с набором ключей от машины. Следы в грязи. Во всем этом хаосе я забыл о них. Я не был человеком, который верил в ответные молитвы, а если бы и верил, то уж точно не заслуживал их, но, когда я держал эти ключи в руке, я посмотрел на крест, который наблюдал за нами сверху, и вздохнул с благодарностью.
Я расстегнул наручники, освободив ноги Лирики, а затем использовал грубый край ключа, чтобы разрезать застежки-молнии на ее запястьях. Она тут же побежала к Линкольну, упав на колени и умоляя его открыть глаза.
Я обыскал церковь, проверив каждую комнату, пока не добрался до задней двери. Я распахнул ее и выбежал наружу, зовя Киарана по имени. Он был здесь. Он должен был быть здесь. Лендровер был припаркован за старым сараем на заднем дворе церкви. Машина была пуста.
Я запустил руки в волосы.
— Черт!
Я осмотрел сарай. Там не было ничего, кроме покрытых пылью церковных скамей, канделябров, окутанных паутиной, и стопок библий и гимнов.
Звук секунд, тикающих мимо, эхом отдавался в моем сознании с каждым моим вздохом. И тут я услышал его: вдалеке послышался гул заводящегося мотора. Мое сердце бешено колотилось, когда я бежал через высокую траву и заросли колючего кустарника. Колючие кусты прорезали ткань моих брюк и резали лодыжки. Дыхание сжималось в груди.
Наконец, на берегу показалась маленькая рыбацкая лодка. И Киаран.
Слава богу.
Когда я подошел к лодке, его глаза были широко раскрыты и устремлены на мои окровавленные руки.
— Ты ранен? — спросил он, и при звуке его голоса меня охватило чувство облегчения.
Вода вокруг них была спокойной. Солнце сияло высоко в небе. Горы украшали горизонт. Все выглядело как обычный день.
Но он был далеко не обычным.
— Я в порядке, — я протянул руку, чтобы дотронуться до Киарана, но потом передумал. — Сейчас ты увидишь некоторые вещи, которые ты, возможно, не поймешь, но я обещаю, что объясню их позже, — сейчас у меня не было времени. Я встретил его взгляд. — Хорошо?
Он кивнул.
Я повернулся к парню за штурвалом. Это был молодой парень, не намного старше Киарана. Неудивительно, что Сэди смогла убедить его выполнить ее просьбу. Его лицо побледнело, когда он внимательно следил за каждым моим движением.
— Я вернусь через пять минут с двумя другими людьми. Нам нужно попасть в больницу. Если тебя не будет здесь с моим сыном, когда я вернусь, это будет твоя кровь на моих руках. Понятно?
Он сглотнул. Кивнул.
Я улыбнулся.
— Хорошо.
В церкви Лирика положила голову Линкольна себе на колени, раскачиваясь взад-вперед. Она держала его лицо в своих руках, затем поднесла свой рот к его рту.
— Вот, малыш. Возьми мое дыхание, — она дунула ему в рот. — Возьми мою жизнь, — слезы полились по ее лицу. — Не делай этого, мать твою, — она снова дунула ему в рот. Он не ответил. — Черт возьми, Линкольн Хантингтон. Возьми мое гребаное дыхание! — она стучала по его груди. Он не двигался. — Ты не должен этого делать. Ты не должен умирать! — она держала его лицо, прижавшись губами к его губам.
Пульс бился во впадине его горла, тусклый, но заметный, а его грудь двигалась при узких вдохах.
Я присел на корточки рядом с ней.
— Он дышит, милая голубка. Но если мы не доставим его в больницу, он умрет, — я наклонил ее подбородок к себе. — Он доверил тебя мне. Теперь мне нужно, чтобы ты доверила мне его, — я провел большим пальцем по ее губам, сохраняя спокойный голос и ровный тон. Если бы я этого не сделал, она бы запаниковала. Ей нужен был якорь. — Ты можешь сделать это для меня?
Она кивнула.
Я улыбнулся.
— Хорошая девочка, — я выпрямился, расстегнул рубашку и спустил ее с плеч. Затем держал ее открытой перед ней. — Надень это.
Ее ноги дрожали, тело было слабым, когда она встала и просунула руки в рукава. Я натянул рубашку вокруг ее тела, затем застегнул пуговицы уверенными руками — окровавленными руками. Ее глаза сосредоточились на крови, а грудь двигалась в медленных, рассчитанных вдохах.
— Ты убил ее, — ее глаза нашли мое лицо — робкий взгляд, который, черт возьми, задушил меня. Тихий шепот в ее голосе раскололся в моей груди.
Я процветал на страхе. Я стал богом Братства благодаря страху. Без страха нет повиновения. И у меня заурчало в животе при мысли о том, что этот совершенный ангел может бояться меня сейчас.
Я смягчил голос и проглотил комок в горле.
— Нам нужно идти.
ГЛАВА 44
Времени было недостаточно.
Нам предстояло прожить еще целую жизнь.
Я еще столько всего хотела сказать, столько всего нужно было сказать.
Мы только начинали.
Я не была готова отпустить его.
Именно эти мысли роились в моей голове в течение последних нескольких часов.
Я положила голову ему на грудь, закрыла глаза и прислушалась к биению его сердца. Единственным другим звуком был ровный гудок монитора рядом с его кроватью и всплески кислорода, поступающего в тело Линкольна через пластиковую трубку. В комнате было мрачно и холодно, но его тело было теплым, когда я прижалась к нему.
Пуля пробила легкое Линкольна, в результате чего он задохнулся и захлебнулся собственной кровью. Они извлекли пулю и установили дренаж, чтобы удалить воздух и кровь, чтобы легкое смогло снова надуться. Это было несколько часов назад, а он все еще не очнулся.
Вернувшись в церковь, Грей сказал мне поторопиться. Он сказал, что у нас мало времени. Он попросил меня довериться ему, и я доверилась. Я доверила ему свою жизнь. Я доверила ему жизнь Линкольна. Он убил женщину, которая когда-то владела его сердцем, чтобы спасти меня. А я попросила его разделить меня с другим мужчиной. Сэди была мертва. Он не оставил в этом сомнений. Но я не могла позволить, чтобы ее кровь была только на его руках. Я не могла позволить ему жить с этим после всех тех эгоистичных вещей, которые я заставила его сделать. И я не могла выйти из той церкви без завершения. Я нуждалась в этом за то, что она сделала со мной, за то, что она сделала с Линком. Грей убил ее. Я хотела убедиться, что она отправится прямиком в ад. Поэтому я схватила с пола пистолет. Я направила его ей в грудь. И разрядила всю обойму в ее беззащитное тело. Я нажала на курок, слезы текли по моим щекам, а из горла вырывался крик. Щелчок, щелчок, щелчок пустой обоймы все приближался и приближался, а я все сжимала курок. Грей обхватил меня сзади, прижав к себе. Его бархатный голос успокоил мои бушующие моря.
— Достаточно, голубка, — сказал он. А потом он погрузил нас в лодку местного рыбака и спас нас. Снова.
— С ним все будет в порядке, — нежный голос Татум разнесся по комнате, отрывая меня от мрачных воспоминаний.
Я открыла глаза. Она улыбалась — всегда улыбалась. Ее кожа светилась от поцелуя острова. И счастья. Ее темные волосы были собраны в высокий хвост. Длинное голубое платье с бретельками плыло при каждом шаге. Она выглядела грациозной балериной, какой и была. Я была уверена, что Каспиан уже недалеко. Если я что-то и узнала о Братстве, так это их властную, защитную натуру.
Я села.
Татум села на край кровати и взяла меня за руку.
— Он боец. Мой брат не знает другого пути.
Чувство вины захлестнуло меня, и во рту пересохло.
