готова, я еще недостаточно остыла для разговора и не могу мыслить рационально. Я боюсь, что обида и эмоции снова возьмут надо мной верх, и я лишь усугублю ситуацию, наговорив лишнего и сделав еще больнее и Ксюше и себе. Мы обязательно поговорим, но позже, не сейчас.
Спустя сорок минут я вставляю ключ в замок Дианиной квартиры. После первого оборота дверь с легким скрипом распахивается. Внутри меня зарождается тревога. Я ясно помню, что закрывала на два оборота, как и просила Диана. Может быть, она уже вернулась из офиса?
— Диан, ты дома?
Вкатываю чемоданы в прихожую, решительно иду в гостиную и спотыкаюсь на ровном месте. Новиков сидит на диване, уперев локти в колени и сцепив пальцы в замок. Рядом, на журнальном столике, я замечаю небрежно брошенный букет из эустом и небольшой крафтовый конверт.
— Что ты… — мой голос предательски срывается на сип, и я прокашливаюсь. — Как ты сюда попал?
— Позаимствовал ключи у Дианы из ридикюля, — отвечает Новиков, не меняя позы.
— Начал приворовывать?
— Ты плохо на меня влияешь.
— Что ж, я избавила тебя от своего общества. Какая банальщина, — указываю я взглядом на цветы. — Веник тоже украл?
Максим опускает голову и негромко смеется, а я едва не теряю сознание от охвативших меня эмоций, но старательно придаю себе равнодушный вид.
— Зачем ты пришел?
— Поговорить, — Новиков поднимается на ноги с явным намерением подойти ко мне.
— Не надо! — я качаю головой и делаю шаг назад. — Мне кажется, что нам нечего обсуждать. Тебе лучше уйти.
Макс замирает на полпути и, кивнув, отходит к кухонному островку. Он садится на стул и принимается отбивать ритм пальцами по столу. Я неплохо успела изучить его привычки и знаю, что это действие зачастую помогает ему унять волнение и сконцентрироваться.
— Ты ведешь себя как ребенок.
— Решил обвинить меня?
Новиков устало вздыхает и отворачивается к окну. Я невольно слежу за его взглядом — на улице сгущаются тучи. Как и в моей душе.
— Помнишь, ты обещала мне желание? Вот оно: просто выслушай меня. Обещаю, это не займет много времени.
Да, было дело. Медленно подхожу ближе, но остаюсь стоять, оперевшись спиной на холодильник и спрятав в карманы вспотевшие ладони. Возможно, он прав, и действительно будет лучше дать ему возможность объясниться. Выслушать, расставить все точки, завершить этот этап и топать дальше каждому своей дорогой.
— Хорошо, я слушаю.
— Итак… думаю, ты уже знаешь, что одним из владельцев компании является твой брат. Хотя, о чем я? Конечно, ты знаешь, я ведь был в твоем кабинете и видел письмо от Маслова. Что тут говорить, мне очень жаль, что ты узнала обо всем именно так.
Новиков некоторое время задумчиво разглядывает пол под своими ногами, после чего снова переводит взгляд на меня.
— Я изначально не хотел быть втянутым в эту авантюру, но тебе ли не знать, что Кирилл умеет быть убедительным. Скажу честно, соглашаясь подыграть, я надеялся, что ты не справишься и уйдешь сама. Уже потом я понял, какой бриллиант мне попался и… похоже, влюбился. Я не думал, что все зайдет настолько далеко. Поверь, я каждый божий день хотел раскрыть перед тобой всю правду, но страх ранить тебя, нежелание влезать в ваши семейные разбирательства, обещание Кирилла, что он сам скоро все тебе расскажет — все это заставляло меня молчать. Я дурак. Прости меня, Полина. Я виноват.
— Это ты сообщил тогда Киру, что мы с Ильей встретились в ресторане? — я не могу не спросить об этом.
— Да.
Я проглатываю нервный смешок — так и знала.
Максим с досадой сжимает переносицу. Как бы я ни была уязвлена, меня все равно нестерпимо тянет к этому мужчине. Я душу в себе желание подойти и обнять его. Провести рукой по темным взъерошенным волосам, очертить линию скул, губ. Но я не могу. Мне больно, очень больно, однако я должна, обязана это пережить. Отношения, начавшиеся со лжи, обречены на провал.
— Есть еще кое-что, будет честно, если ты и это узнаешь, — Максим протягивает мне конверт, и я машинально принимаю его. — За то, что я беру тебя на работу, Кир обещал мне двухнедельные итальянские каникулы. В конверте авиабилеты с открытой датой. Они твои. Если соберешься, свяжись с туроператором — он все организует.
Новиков берет меня за руку и нежно целует в ладонь, от чего по моему телу разбегаются электрические мурашки.
— Я хочу быть с тобой, Поля, это правда. Мы очень неправильно начали, но я верю, что в наших силах все исправить, поэтому прошу, дай мне шанс. Понимаю, что тебе нужно время и не жду твоего ответа прямо сейчас. Ты самое лучшее, что со мной случалось, Полина, — он ласково проводит кончиками пальцев по моей щеке и разворачивается, направляясь к двери.
— Максим, — окликаю я, когда он уже почти переступает порог.
Новиков напряженно оглядывается, в его глазах вспыхивает огонек надежды. Закусываю до боли щеку.
— Верни, пожалуйста, ключи.
Максим резко выдыхает, его плечи опускаются. Он несколько раз быстро кивает и бросает связку на полку.
— Я буду ждать, Полина. До свидания.
— Прощай, — шепчу я и запираю за ним дверь, а затем, не в силах больше удерживаться на подгибающихся ногах, опускаюсь на пол перед дверью и вою, точно собака, потерявшая хозяина.
Не знаю, сколько времени я так сижу. Кажется, неимоверно долго, потому что на город давно опустились вечерние сумерки, и квартира погрузилась в полумрак. Переливчатая трель дверного звонка заставляет меня, наконец, подняться и открыть дверь. Первой мыслью в голове проскользнуло, что это вернулся Максим, но на пороге я вижу Диану.
— Представляешь, ключи посеяла, это ж надо! А ты чего в темноте? — Диана щелкает выключателем. — Мать моя женщина! Белова! Что с тобой?
— Твои ключи на полке.
Диана вопросительно вскидывает брови, ожидая пояснений.
— Новиков, — хрипло выдавливаю я из себя.
— Та-а-ак, а ну-ка пойдем.
Диана заталкивает меня в ванную и заставляет умыться, после чего тащит на кухню, усаживает на стул, ставит передо мной чашку с чаем и нависает сверху.
— Рассказывай!
А мне что? Я рассказываю. О том, как съездила за вещами, как вернулась и застала его в квартире, как он выкрал ключи у Дианы из сумки, о нашем разговоре, точнее, его монологе. Я снова плачу, хотя казалось, что организм еще пару часов назад израсходовал всю влагу. Слезы катятся по моим щекам, но никак не приносят долгожданного облегчения.
— Ну все, все, — успокаивает меня Диана и
