лет меня избивали до полусмерти, задавая одни и те же вопросы снова и снова.
— Оружие! Кому нужно оружие? — Тогда я этого не знал, но посылка, которую я сбросил, была наполнена американским оружием для вооружения корейских повстанцев. Америка не пришла мне на помощь. Они будут отрицать до последнего вздоха, что я даже был в корейском воздушном пространстве.
Они выбрали меня не потому, что я был хорош, а потому, что я выглядел как иностранец и достаточно глупым, чтобы не задавать вопросов. Итак, в течение четырех лет я отсиживал свой срок в Аду, но только для того, чтобы сбежать во время небольшого бунта. Я бежал в течение нескольких часов, делая все возможное, чтобы меня не заметили, смешиваясь с теми, кто пытался покинуть страну. В Южной Корее мне потребовалось еще четыре года и фальшивый паспорт, чтобы наконец вернуться в «страну свободных, дом храбрых».
Я обнаружил, что мир не только изменился, но и что я больше не имею в нем значения. Все, что когда-либо было связано со мной, исчезло; моя личность была стерта подчистую. Где-то в Вермонте мои родители были мертвы, мой отец убил мою мать, а затем и себя. Женщина и ребенок, которых я оставил, жили своей жизнью без меня. Они были счастливы… Кто я такой, чтобы отнимать это у них? Итак, я был один.
Я бродил по улицам, выполняя случайную работу то тут, то там по всей стране. Я жил под мостами, ел из мусорных баков и время от времени принимал душ в ванных комнатах метро. Удача отвернулась от меня, и теперь я действительно был проклят.
Затем, однажды, когда я лежал на своем месте за мусорным контейнером, я увидел, как белый Тахо въехал в мой переулок. Перед ним какая-то бедный ирландский пёс пытался спасти свою жизнь. Он умолял белый Тахо, как будто разговаривал с Богом, утверждая, что вернет ей деньги. Он поклялся своей жизнью, но это не принесло ему никакого успеха. Вместо этого Тахо проехался по нему, как по какой-то крысе. Я никогда не забуду звук его криков, приглушенных кровью у него во рту, и никогда не забуду выражение ее глаз, когда она вышла с водительского сиденья, чтобы посмотреть на свою искусную работу. Осознав, что теперь я свидетель, меня вытащили из моего импровизированного дома и заставили преклонить перед ней колени.
Она смотрела на меня, не говоря ни слова, приставив пистолет к моей голове; я не мог чувствовать ничего, кроме благодарности. Но она не нажала на спусковой крючок. Вместо этого она посмотрела на мои жетоны — жалкие остатки моего прошлого.
— Почему лейтенант ВВС живет за мусорным контейнером? — спросила она.
Я серьезно посмотрел на нее и просто сказал:
— Сокращение бюджета.
Несколько ее мужчин захихикали, но не она. Она даже не улыбнулась. Она уставилась на меня так, как будто смотрела мне в душу.
— Лейтенант…
— Джинкс.
Она сверкнула глазами.
— Ну, Джинкс, как ты смотришь на то, чтобы присоединиться к моей армии?
— А у меня есть выбор? — В конце концов, пистолет уже был представлен к моей голове.
— У всех нас есть выбор. Твой выбор прост: провести остаток своих дней, живя в грязи, или присоединиться ко мне и ходить по воде.
Мне больше нечего было терять. Она что-то увидела во мне, и благодаря этому у меня снова появились крылья. Полет в первый раз после долгих лет пребывания на земле был личным кайфом. Она дала мне то, в чем я нуждался, а взамен получила мою преданность. Я бы умер за нее, и все же были времена…
МЕЛОДИ
Медленно ступая по мокрой траве, я остановилась рядом с Джинксом, глядя мимо утесов на небо, холмы и озера. Я должна отдать должное ирландцам: их страна была красивой… и зеленой, очень зеленой.
— Думаешь прыгнуть, Джинкс? — тихо спросила я, когда ветер с воем пронесся мимо нас.
Он хихикнул рядом со мной, ветер развевал его грязные светлые волосы до плеч.
— Я уверен, вы сможете найти нового пилота, мэм.
Схватив его за руку, я заставила его оторваться от облаков и встретиться со мной взглядом. Поднялся ветер, но мы просто смотрели друг на друга. В этот момент его голубые глаза выглядели такими же разбитыми, как и в тот день, когда я встретила его.
— Ты темнее тучи, Джинкс, — заявила я, отводя от него взгляд. — Твоя дочь?
— Да. Я должен гордиться, не так ли? Она не хочет и не нуждается в моих деньгах.
Улыбаясь, я подняла глаза к небу.
— Значит, феминистка.
— Боже упаси. — Он сплюнул с края обрыва, и я просто рассмеялась, раскрыв объятия и позволив ветру снова пронестись мимо меня.
На многие мили вокруг я чувствовал только запах свежей травы и морской воды. Это заставило меня захотеть летать… было похоже, что я лечу.
— Осторожнее, мэм, — прошептал он, хватая меня за талию.
— Тсс, Джинкс, — пробормотала я, отталкивая его руки. — Я на вершине мира.
На краю было спокойно. Моя жизнь была еще более хаотичной, чем я когда-либо представляла.
— Жена.
И вот так просто мой покой исчез.
Обернувшись, я увидела моего мужа, одетого в джинсы и белую рубашку. Ветер развевал его волосы, отбрасывая их назад, отчего его глаза казались остекленевшими, когда он свирепо смотрел на Джинкс.
— Иди помоги Феделю. Сейчас же. — Рявкнул он на него, раздувая ноздри.
Джинкс посмотрел на меня, приподняв бровь, прежде чем пойти в сторону дома. Лиам наблюдал за ним, как лев, выслеживающий свою добычу, остерегаясь любых резких движений. Только когда Джинкс оказался далеко за пределами слышимости, он снова обратил на меня свое внимание.
— Ты спала с ним? — прошипел он сквозь стиснутые зубы.
Серьезно? Он ревнует?
— Я не спала с ним с тех пор, как ты вошел в мою жизнь, муж.
Коснувшись моей щеки, он завис над моими губами, забирая воздух из маленького пузырька, окружающего нас.
— Это не ответ, жена.
— Это ответ. Просто
