Сэм не стал спорить с больным и повернулся к его сыновьям.
– Если ему не станет лучше в ближайшее время, нужно будет вызвать врача.
– Обязательно, – торжественно пообещал старший сын и вместе с братом поднял отца на ноги.
Перед тем как уйти, Чжань спросил:
– Вы сможете обойтись без меня, Сэм?
Сэм улыбнулся в ответ:
– С трудом. Но заливку бетоном я, наверное, смогу проконтролировать. Скорее возвращайтесь, Пэн, дальше будет сложнее.
– Я вернусь, – пообещал тот.
После того, как сыновья осторожно вывели больного отца наружу, Мейлин сказала:
– Мне лучше вернуться. Вам теперь придется заняться цементом.
– Его пока смешивают. Кроме того, не могу же я отпустить вас, не объяснив, зачем я на самом деле заманил вас сюда.
– Действительно, зачем?
– Я приготовил вам подарок. Не самый роскошный, – успокоил он ее, увидев, как Мейлин вздрогнула, – скорее, это суровая необходимость, а не подарок, – то, что вам всегда придется иметь с собой, когда вы мне будете нужны постоянно.
«Будете нужны постоянно». Сэм сказал это между прочим, как бы имея в виду обычные отношения главного инженера и архитектора, но сказал так нежно, что можно было понять, что он имеет в виду нечто большее, чем проблемы «Нефритового дворца». Сэм наблюдал за ее реакцией на его слова: сначала это была надежда, словно она хотела, чтобы он нуждался в ней постоянно… и вдруг в ее глазах появилось отчаяние, словно Мейлин была уверена, что она осуждена всех разочаровывать.
Сэм с трудом подавил в себе желание сказать ей, что она никогда не разочарует его. Его остановила мысль о правиле, которое он сам установил для себя: строительство этого самого важного в его жизни объекта должно вестись постепенно и осторожно. Он не может позволить себе спугнуть ее.
Мягко улыбаясь, Сэм наклонился и поднял из-за стола подарок.
– Коробку я подыскал в Гонконге, но ее содержимое – из Сан-Антонио.
Приняв из его рук красную картонную коробку, Мейлин спросила:
– Наверное, вы что-то читали о китайских обычаях, Ковбой?
– Точно, мэм, – подтвердил он, довольный тем, что она, кажется, не обиделась и даже рада тому, что он взял на себя труд прочитать о том, как принято дарить подарки в Китае, хотя она – китаянка всего наполовину.
– В моем источнике сказано, что подарок должен быть завернут в красное, так как этот цвет символизирует счастье и удачу.
– Да… спасибо.
– Не за что. В моей книге сказано, что обычно тот, кому дарят, не разворачивает подарка в присутствии дарителя, чтобы не потерять лица в случае конфуза. Однако возможно, чтобы даритель, если ему хочется, предложил открыть подарок в своем присутствии. Это верно?
– Из вас получился неплохой читатель.
– Итак, Джейд, распакуйте их.
– Их?
В ее глазах снова появилась тревога: что такое он дарит ей? И беспокойство: почему он хочет проследить за ее реакцией? Сэм заранее начал давать объяснения:
– Подогнанная пара, сделано на заказ, ручная работа; учитывая приближение сезона дождей, незаменимая для хождения по грязи, а также по строительным лесам и балкам. Начиная с сентября нам с вами предстоит каждый день проделывать все это, пока «Нефритовый дворец» не станет таким, каким мы хотим его видеть. Итак, вскрывайте!
Разумеется, это была пара ковбойских сапог. Такие же рыжие, как у него, только новехонькие.
– Какой прекрасный подарок, Сэм!
– И самое главное, практичный. И, надеюсь, нужного размера. Я взял на себя смелость измерить ваши отпечатки после вашего первого посещения площадки.
– Неужели?
– Именно. К ним прилагаются носки, которые носят для удобства ковбои – и ковбойки.
– Думаете, у меня есть надлежащие задатки?
– Уверен, – спокойно ответил Сэм. – Когда-нибудь вы станете моей ковбойкой. Если захотите.
На какой-то чудесный миг ее глаза осветились ярким светом, и она ответила так нежно, как могла:
– Да, пожалуй, теперь мне хотелось бы стать.
Когда Тайлер заметил ее из окна своего офиса, он решил, что это ожившая мечта. Последние несколько недель он часто стоял у этого окна, созерцая перспективу залива Виктории и, поднимая взор выше, к Замку, думал о ней, тревожился о ней, надеясь, что она счастлива в браке, и подозревая, что это не так.
«С чего ты взял? – в тысячный раз спрашивал он себя. – Разве ты видел более внимательного мужа, чем сэр Джеффри? Никто не сомневается, что он обожает ее. Тогда почему у Ив, когда она полагала, что никто не видит ее, был такой печальный вид, словно ее гнетет какое-то горе?»
Тайлер надеялся, что сможет увидеть ее снова. И вот леди Ллойд-Аштон здесь, так далеко от своего Замка, стоит на краю залива, наблюдая за суетой на причале «Гран При». Разгружали «Ле Ман», новое приобретение в составе океанских фрейтеров Тайлера. С удивительной легкостью мощные краны выносили из его недр огромные – каждый величиной с вагон – красные, зеленые, оранжевые контейнеры.
Ив ничего не грозило. Собственно, она стояла не на самом причале, а на примыкающей к нему эспланаде, где заканчивалась почти двухмильная освещенная фонарями дорожка, можно было любоваться признанными достопримечательностями Гонконга: Башней Виктории с часами, Культурным центром с замысловатой черепичной крышей, строительством «Нефритового дворца», отелем «Риджент», торговым центром «Новый мир» и наконец, Восточным паромным причалом Цзинь Ша Цзуй.
Эта дорожка была популярным местом прогулок, отсюда открывались великолепные виды. На рассвете, по холодку, тут собирались любители физических упражнений – от местных жителей, совершающих грациозные размеренные движения тайцзи, до иностранных приверженцев бега трусцой. По вечерам, в туманном свете фонарей, дорожка принадлежала романтически прогуливающимся влюбленным.
Однако в дневную жару дорожка была чаще всего пуста, и практически никто, кроме Тайлера, жившего в «Риджент» и ходившего по ней на работу, не доходил до ее дальнего конца, где начинались доки и причалы.
Но в этот июльский день тут оказалась леди Ллойд-Аштон – одна, укрытая ото всех, кроме него.
Уже начиная со второй недели их брака с Джеффри принцесса из Замка-на-Пике появлялась на публике каждый понедельник и четверг, независимо от того, как сильно болели ее тело или душа. Джеффри считал, что два раза в неделю – наиболее приемлемая частота, обеспечивающая должный компромисс между необходимостью сохранения царственной таинственности и светскими приличиями.
Иногда в такие дни Ив просто бродила по городу, заходя в храмы и церкви, посещая музеи, но чаще всего ее путь был предопределен Джеффри: «Ив, отправляйся на Нефритовый рынок, купи какую-нибудь безделушку, небольшую, но обязательно подлинную. Не советую огорчать меня».
