Нужно, естественно, все скрыть. Обязательно. Нужно не показывать вида, что сердце бешено колотится от одного прикосновения ее руки, и что кровь закипает, когда его взгляд спускается ниже лица Опал, на шею и грудь, на темные кружки сосков под светлой материей. Пусть она продолжает думать, что он просто евнух. Иначе, он был уверен, она станет держаться от него подальше.
— Вот так! — удовлетворенно сказала Опал, отступая на шаг назад. — Так ведь лучше, верно?
Он кивнул. Опал подняла старую рубашку и, аккуратно расправив, повесила на спинку стула. Она подошла к кровати и взялась за заднюю спинку.
— Когда я была маленькой, мне часто снились кошмары. Я боялась снова засыпать, думая, что они вернутся, и очень радовалась, когда оказывалась в комнате не одна, а с другими девочками. Могу поспорить, что это бывает у каждого.
— Не знаю, — Алан лёг на спину, оперся на взбитые подушки, сложив руки на груди и глядя на Опал. — Мне это кажется вполне объяснимым.
Опал облокотилась на спинку кровати.
— Иногда я думаю, что будет дальше? Как я стану заботиться о малыше? Ваша сестра спрашивала, не собираюсь ли я отдать его в приют, чтобы его потом усыновили или удочерили. Может, она и права. Может, я не смогу растить ребенка, и работать, и делать все остальное. Возможно, какая-нибудь добрая богатая пара возьмет его. Я слышала, что многие очень сильно хотят иметь ребенка и могут, наверное, дать ему то, чего не смогу я. — Ее личико помрачнело. — Но я, наверное, не смогу жить, зная, что собственными руками отдала малыша в один из этих приютов. А что, если никто не захочет взять его? Если он будет расти, как и я? Я не могу даже думать об этом. Я хочу сама растить малыша. Я хочу любить его и — о, мистер Хэйз, вы — умный человек… — Опал потянулась к нему, — скажите, это очень плохо? Должна ли я оставить ребенка в приюте?
— Ни в коем случае, конечно же! — Алан сел в кровати, лицо его было серьезно. — Ты — мать ребенка. Где ему будет лучше, как не с родной матерью? — Она неуверенно стояла у его кровати, и выглядела такой нерешительной, что Алан, забыв свою обычную стеснительность, потянулся и взял ее за руку, желая как-то утешить. — Никто не сомневается, что ты отлично справишься. Ведь это естественно, если мать хочет вырастить своего малыша, так? — В этом вопросе он не очень-то хорошо разбирался, но был убежден: то, что он сказал, правда. — Уверен, Миллисент не имела в виду, что тебе следует отдать ребенка; она просто предложила, на случай, если ты захочешь. Только ты, наверное, не сможешь работать так много, как раньше.
— А на что же я буду жить, питаться, одеваться и тому подобное?
— У тебя есть дом. Или тебе не нравится у нас?
— Ну что вы, конечно же, нравится! Это самые замечательные дни в моей жизни. Но я не могу просить мисс Хэйз и вас содержать меня и дальше.
— Но это же не одолжение, не волнуйся! Ты работаешь, возможно, даже больше, чем следует в твоем положении. И к тому же, будет очень приятно, если в доме появится малыш. Я никогда близко не общался с детьми. Миллисент наверняка страшно избалует его. Мне кажется, она способна на это.
— Она любит детей. Посмотрите хотя бы, как она добра с соседской девочкой…
При упоминании о Бетси Алан мысленно вернулся к разговору между Милли и Джонатаном Лоуренсом, подслушанному несколько недель назад.
Конечно, Миллисент любила Бетси. Но еще больше она любила ее отца. Снова Алан почувствовал одиночество, и страх сжал его сердце.
— Да, — произнес он голосом, показавшимся девушке усталым и словно звучащим издалека. Конечно, Опал рано или поздно захочет уйти, встретить мужчину и выйти замуж, найти отца для своего ребенка. Она это заслужила. — Да, вообще-то тебе нужен собственный дом.
Опал недоуменно посмотрела на него, удивленная переменой в его голосе.
— Я… извините меня! Вы устали, а здесь еще я со своими проблемами. Теперь вам нужно поспать, мистер Хэйз, а если что-нибудь понадобится, позовите меня.
Алан молча кивнул, и она выскользнула из комнаты. С тяжелым вздохом он снова опустился на подушки. Сквозь тонкие шторы в комнату заглядывала луна, и Алан, наблюдая за странной игрой света на высоком потолке, думал о сестре, о своей жизни, об Опал. Сон еще долго не приходил к нему в эту ночь.
Весь июль Бетси навещала Хэйзов. Иногда она приходила к Алану и подолгу оставалась в его комнате. Миллисент точно не знала, чем они там занимаются, но видела, что у этих заговорщиков есть какой-то общий секрет. Алан и Бетси частенько таинственно улыбались друг другу, хотя оба изо всех сил отрицали, что задумали что-то необычное. В эти дни дверь комнаты Алана долго оставалась закрытой, а на его лице появилось новое жизнерадостное выражение. Опал, так же, как и Миллисент, оставалась в неведении, но никто из них не настаивал в открытии этой тайны. Так приятно было видеть Алана веселым и счастливым!
Однако большую часть времени Бетси неотлучно находилась при Миллисент. Они вместе пололи и поливали огород. Они собирали овощи, и Милли показывала, как их надо мыть, чистить и консервировать. Бетси оказалась отличной помощницей при сборе вишни, забираясь на верхние ветки дерева и срывая ягоды там, куда не могла дотянуться стоящая на лестнице Миллисент. Они мыли ягоды и выбирали косточки до тех пор, пока их руки не становились такого же красного цвета, а потом пекли пироги и торты с вишней, консервировали и варили варенье из оставшихся ягод (которые не успевали съедать).
Милли обнаружила, что все сильней и сильней привязывается к девочке. Бетси очень быстро училась всему и крайне редко ошибалась. Она вбирала знания и житейский опыт Миллисент, словно губка. Она сама тянулась к новому и неожиданно, к удивлению Милли, проявила интерес к своей внешности, выразив желание выглядеть лучше.
— O-o! — воскликнула Бетси, когда Миллисент, разобрав на ровный пробор ее волосы, заплела две тугие аккуратные косички. — У вас так красиво получается! Я не представляла, что так вообще бывает… Как вы это делаете? — Она крутилась и вертелась перед зеркалом, стараясь увидеть себя с разных сторон.
— Просто я слишком долго этим занимаюсь. Смотри, я тебе покажу. — Она начала расплетать косички Бетси.
— Ой, не надо! — закричала в ужасе Бетси, прикрывая голову руками. — Не расплетайте! Они мне так нравятся!
Миллисент засмеялась.
— Я заплету точно так же, вот увидишь. — Она расчесала волосы девочки и показала, как разделить их на ровные прядки, как туго заплести косу и как перевязать ее ленточкой. Бетси раз за разом повторяла ее движения, пока не научилась делать все сама. Потом Милли показала, как завязывать ленту, чтобы кончики не торчали в разные стороны. Когда Бетси, наконец, сама сделала все правильно, то была несказанно горда.
