Марго МП - Недостижимое. Поцелуй планет

– На чём же?

– На моей подписи. Да. На всех поддельных договорах была моя подпись. Но мои сотрудники знают, что я не подписываю договора. Полномочия на подпись переданы Кимберли. Не подписываю! А на всех поддельных договорах стояла моя поддельная подпись. Только ты этого не знала!

– Если ты так уверен, что я все это сделала… зачем всё это рассказываешь?

– Я хотел посмотреть. Ты ведь говорила, что нужно задавать вопросы. Так вот я хочу понять. Понять за что? Зачем? Ради денег? Мести? Ты предала моего отца. Из-за Оуэна?

– Да при чем тут Оуэн?!

– Я видел вас вчера вечером в отеле. Видел, как ты пошла в его номер, а он встретил тебя в одних джинсах. Уже подготовился к вашей встрече. Он видел меня. Я вернулся к тебе, а ты пошла к нему. Поэтому ты выгнала меня из отеля? Чтобы я не мешал вам?

Потрясающе! Всё встало на свои места. В его глазах я оказалась тварью, которая предала его. Его отца. Практически разорила компанию и каждый раз спала с Оуэном. И ведь отпираться бесполезно. Кристофер видел, как мы танцевали. Видел, как я заходила к нему в номер. В его сознании сложился четкий и логичный пазл, который мне не опровергнуть. Ведь он сам всё видел.

Это конец. Его не переубедить, он уничтожит меня и ни на миг не остановится. Кристофер больше не усомнится и будет действовать.

Он смотрел на меня, а я закрыла лицо руками. Всё сплелось в такой идиотский комок! Такой гадкий и мерзкий. А я в самом центре. И не спрятаться, и не скрыться. Кристофер отвернулся и молча отошел к окну. Он не верил мне. Он видел усмешку Оуэна, открывшего мне дверь своего номера и это затмевало всё. Этого не изменить и не объяснить.

– Я помню тот день. Помню не потому, что какой-то славный и обаятельный мальчишка предложил прокатиться на велосипеде. Помню не потому, что как полная дура в неудобной юбке каталась на велосипеде.

Кристофер наклонил голову вперед и весь сгорбился. Он знал, что его предали. Это управляло им. Накрывало и мучило. А я запуталась как муха в паутине. Такого удара я не ожидала получить. Я убрала руки и посмотрела ему в спину. Абсолютно бесполезно хоть что-то доказывать ему. Или говорить о том, что он ошибается. Поэтому мои слова звучали тихо и безучастно. Мне нужно сказать ему, но не потому что он должен услышать. Просто я больше не в силах держать это в себе.

– Помню потому, что в тот день я ушла от твоего отца. Помню потому, что после разговора с ним я смогла дойти только до первой попавшейся скамейки. Помню потому, что ему было наплевать. Он просто позволял быть иногда рядом с ним. И я ушла не выдержав. Я сдалась.

Кристофер продолжал молчать. Его молчание угнетало. Я могла только в безумных мечтах воображать, что увижу его смеющимся. Что хоть ещё один раз увижу того веселого, забавного и милого подростка. Реальность преподнесла ожесточившегося мужчину, который признавал только факты.

– Я помню тот день потому, что сломалась. Те отношения опустошили, не оставив ничего. Только пустоту. Сейчас я могу выразить это словами. А тогда… тогда я даже пары слов связать не могла. Я каталась на велосипеде того мальчишки и завидовала его беззаботности и веселью. И вдруг внутри сработал какой-то переключатель и мне стало всё равно. Есть какой-то предел того, чего мы можем вынести. В тот миг я запретила думать о прошлом и заставила себя радоваться просто тому, что светит солнышко. Что я не падаю с велосипеда. И что тот мальчик заботился обо мне. Это было так приятно – ощущать заботу о себе. Не тяжелое и давящее внимание. Не страх, что будут обнародованы неприемлемые отношения. Не изматывающее ожидание с глупой надеждой, что хоть что-то измениться. А лишь искреннее внимание и легкость свободы здесь и сейчас. Благодаря ему что-то изменилось. Я изменилась. Благодаря тебе. Мне больше не было больно.

Больно от осознания того, что я не нужна тому, кого любила. Безумно боясь ощутить эту боль снова, я даже сбежала тогда на другой континент.

Кристофер выпрямился и продолжал смотреть в окно. Убеждать, что между мной и Оуэном ничего нет – бесполезно. Документы, которые были у меня, не доказывали, что я не участвовала в махинациях.

– Сейчас я не сожалею ни о чем. Даже зная, чем всё закончилось – я бы не изменила ни одной секунды рядом с тобой. Все мои действия привели меня к тебе. Я только такая как есть смогла бы оказаться рядом с тобой. И я не сожалею. Я не смогу тебе доказать, что только лишь хотела помочь. Когда я выяснила про поддельные компании, я хотела, чтобы Оуэн просто ушел.

Эмоционально поступила. Нужно было идти к тебе с этой информацией, но он был мне другом. Когда-то. Мне сложно до сих пор поверить, что он способен на такое. Я не смогу тебе доказать, что между нами ничего не было. Только неоценимая дружеская поддержка с его стороны. В самые трудные для меня моменты. Но это только слова. В номер я к нему пошла потребовать возврата денег и его увольнения. Этого мне тоже не доказать. Если бы ты вернулся на пять минут раньше, я бы рассказала тебе. Всего на пять минут!

Кристофер молчал. Я хотела, чтобы он хоть как-то среагировал. Но он молчал. Его молчание означало конец.

– И твоего отца я не предавала. Это мне тоже не доказать. Он не выгонял меня. Я ушла от него, а не наоборот. Если бы я тогда не сделала этого – от меня ничего не осталось бы. Понятия не имею чем он руководствовался, когда мы были вместе и тем более не знаю, что управляло им после моего ухода.

– Совсем недавно меня кое-кто просветил: «У каждого человека есть желания, чувства, стремления и доля безумия. Достаточно едва задеть, указывая в нужном направлении» … Я хотел бы тебе верить.

Как же сложно осознать, что всё кончено. Что нельзя договориться. Что нельзя хоть что-то объяснить. Он диктовал условия и ему всё равно – готова я их принять или нет. А у меня нет выбора. Впервые в жизни у меня нет выбора. Всегда решала я. Делать или нет. Уходить или оставаться.

Соглашаться или отказываться. Всегда была хотя бы иллюзия выбора.

Сейчас даже иллюзии нет. Я могу только уйти, не имея возможности ничего доказать или сделать. Большую часть жизни успешно управляя окружающими, я оказалась сейчас жалкой марионеткой. Словно толпа, которая тащила меня по трапу теплохода донесла меня до тупика и жёстко припечатала к холодной бетонной стене.

Забавно. Находясь в комнате для переговоров, нам не договориться. Я достала документы из сумки и положила их на большой переговорный стол. Может быть хоть что-то будет ему полезно. Развернувшись, я подошла к двери и взялась за ручку.

– Но не можешь. Ты не можешь мне верить. Ты прав, у каждого своя история и моя тебе не нужна. Ты уже придумал себе свою. Свою историю, свою правду. Ты уничтожил того веселого мальчишку на велосипеде. Его больше нет. Совсем нет. Остался только жестокий, самоуверенный тиран. На самом деле у меня нет даже малейшего шанса объяснить, что в действительности произошло. Ты веришь только тому, чему хочешь верить. Тому, что ты лично видел. Хотя я была с Оуэном точно так же, как ты был с Лили. И я тебе поверила. Что всё на самом деле не так, как ты видишь. А мне ты верить не можешь. И главное не хочешь.