— Подвинься, ладно тебе, — молча, без объяснений, взяв еду, Шуга поднялся и, толкнув меня, ушёл за столик к Сандо. Я выкатила глаза. Большей подлости и представить себе нельзя! Ещё не хватало образования коалиции против меня. И ладно бы только меня, но и Джина! Я села, не найдя сил в ногах уйти за столик к Джину. Мы должны прекратить с ним свои амуры, разумеется. Уже и Лео заметил. Я должна сделать всё, чтобы из-за меня никто не пострадал и все, кто хочет тут остаться — остались.
— Ты объяснил ему? — шепнула я Ви.
— Он ничего не хочет слушать, — покачал он головой.
— Ну, как-то невзначай бы… ну сам скажи ему, кто я! — Джей-Хоуп, тщательно пережевывая завтрак, вперился в нас глазами. Я вспомнила предположение Джина и отстранилась от Ви, но тот закончил:
— Я едва назвал ваши имена, как он заткнул уши и, произнеся "фу бля", отвернулся и уснул.
— Засада… — затрудненный вздох вылетел из моей груди.
— Хо, — обратился ко мне Джей-Хоуп, когда его рот перестал быть набитым. — А ты ведь собирался поступать в какой-нибудь вуз, да? Ты если определишься куда, скажи мне. У меня полно связей осталось за пределами монастыря. Я тебе рекомендацию напишу, возьмут без вопросов.
— Спасибо, — слабо улыбнулась я. И призналась им и себе в том, о чем стала думать последние дня два: — Но глядя на вашу жизнь, я что-то совсем растерялся. Мне понравились боевые искусства, мне понравилось уединение этих мест… мне нравится слушать мастера Ли. Если я не влюблюсь в Тигриный лог, — а вообще-то его обитателей, пронеслось в голове. — То поеду поступать, а так…
— Давай-давай, оставайся с нами, — порекомендовал Рэпмон. — Больше мучеников — легче терпеть. А то ещё поедешь в Пусан или Сеул, тёлок щупать, а мы тут сиди. Нечего, обрекайся на тлен вместе с суровыми буддистами!
— Меня не очень мучат те проблемы, о которых ты говоришь, признаться честно, — не выдержала я. А если и мучают, то прямо противоположные. Одна из тех самых тёлок — я, и когда Чимин придерживает меня во время тренировок или помогает с растяжкой, придерживая за ноги или руки, я понимаю, чего была лишена все школьные годы. Элементарного мальчишеского внимания. А теперь уже и мужского. И у меня дух спирало, когда меня касались Чимин или Джин. Это хорошо ещё Джеро отшиб желание одним ударом, и я теперь любовалась им исключительно издалека.
— Вот! — щелкнул пальцами Рэпмон. — Пришёл бы я сюда девственником, тоже бы не хандрил! Нафига попробовал?
Понимая, что не смогу долго находиться в натянутых отношениях с кем-то, кто всё время рядом, я попыталась найти возможность заговорить с Шугой, но он избегал меня, и очень успешно. Перед занятиями у мастера Ли, я подошла к мужчине и попросила меня от них сегодня избавить. Я не могла сидеть в помещении, где меня буравят глазами, принимая за абы что! Но учителю я сказала, что плохо себя чувствую.
— Хорошо, Хо, ты можешь отдохнуть, — улыбнулся мне мастер Ли. — Ты много трудишься и заслужил отдых.
— Спасибо за разрешение, — поклонилась я.
— Тебе требуются какие-то лекарства? — озаботился он.
— Нет, скорее просто немного покоя.
— О, нет ничего целительнее молитвы и умиротворения, — мужчина поднял ладони к небу. — Гармония с природой даёт всё нужное, а те, кто достигли нирваны истинно здоровы и счастливы.
— Надеюсь, вы не о ней сегодня будете говорить? Я хотел бы узнать, как её достигнуть, — мастер улыбнулся шире.
— Я приберегу эту лекцию до того урока, когда соберутся все. А ты ступай, очищай дух. Иногда все болезни именно от его помутнения. Нет в мыслях ненужного — нет плохого самочувствия! — пожелав мне всяческих божественных благословений, мужчина плавно побрел к школьной зале. К чему это он про ненужное в мыслях? К тому, что у меня лишнее слюновыделение на Чимина и Джина? Кого тут вообще проверяют — их мною или меня ими?! Я же ничего такого не сделала… кроме как начала забываться, что я парень! Парень! И не имею права смотреть на остальных с влюбленностью. Но как же избавиться от этого? В самом деле, искушения и воображение — до параноидальности прилипчивые штуки, от которых не отряхнёшься просто так. Вот как заставить себя не думать о губах Чимина и его красивом плоском животе? Медитацией? Где тут знаток самоистезаний с целью стать святым? Я вспомнила, что сегодня суббота. Лео же ушёл совершать свои таинства "пути воина"! То, что меня так заинтересовало, то, после чего он пришел подранный. Что же он там делает? У меня впереди выкроилось больше двух часов свободы. Почему бы не воспользоваться шансом и не сходить посмотреть? Научусь у этого настоящего джедая очистке духа. Подтянув пояс, я направилась к калитке, ведущей в гору, откуда шел путь к источнику. Лео вроде бы уходил куда-то туда…
Мнимая больная покарабкалась по тропе, которая поначалу не напоминала Кошачью, приведшую меня в сам монастырь. Но только до развилки, где путь налево вел в сады, которые мы весело и успешно обобрали. Направо была не похожая на хоженую узкая полоска дорожки, чей вид вызывал в памяти глубоко вспаханную грядку, с той разницей, что шла она не горизонтально, а под углом в сорок пять градусов, а местами и резче. И вела куда-то к тому самому дремучему лесу, что я разглядела во время сбора урожая. Посередине между яблонями и тем древесным массивом разостлались аллеи хурмы, которую мастер Ли пообещал нас повести рвать в начале октября — она ещё не созрела. За ней, отгораживая от леса, был протянут плетень, назначение которого я не понимала. Кто ж придёт с той стороны воровать, если туда не проберешься никак иначе, если не через монастырь? Впрочем, всё тут было такое древнее и давно установленное, что я не могла гарантировать, что первые адепты не застали мамонтов, палеолит и деформацию земной коры, образовывавшей тогда хребет Каясан, и тогда, выходит, вершина ещё находилась где-нибудь на тысячу метров ниже. М-да, фантазия от бодрящего воздуха развивается отлично, а последние десять дней моей жизни очень способствуют физическому здоровью и душевному расстройству. Поскальзываясь на непросохших в тени кочках, смоченных недавнишним дождем, я упорно поднималась вверх. Чем выше я забиралась, тем иллюстрированнее приходило осознание, почему наша страна зовется страной Утренней свежести. Дело шло к полудню, но поэтичность и озерная прохлада ранней осени переливались под утонченно-желтым солнцем, не слепящим, а играющим на засыпающей в блекло-багряные цвета зелени. Красота и простота, сопутствуя друг другу, срастались воедино в нетронутых эскизах темной хвои и светлой по сравнению с ней листвы.
Местами я бралась руками за выступы отвесных осыпавшихся подъемов, чтобы не свалиться, хваталась за ветки и подтягивалась, продолжая путь, опиралась о гору, протискиваясь мимо кустарников. Тянет же этого чудака в чащу! Что он тут нашёл? Мёдом ему тут намазано? Хотя нет, зачем ему вкусное и приятное? Наверное, где-то здесь розгами, подержанными в соленой воде, по спине бьют. Откуда иначе ссадины? Но мои руки уже тоже их наполучали, даже от хлестких веток, через которые продраться было не так-то просто. Я уверилась, что кроме Лео сюда никто не ходит. Проходись по этой тропе чаще, чем раз в неделю один человек, идти было бы хоть немного легче.
