и бесплатную распечатку трех снимков. А те, кто придет на финальное дефиле 20 июня в лофт Delight, чтобы поддержать Юлю, получит купон на бесплатную фотосессию в парке Кусково, которая будет проходить 1–2 июля.
Не упустите шанс поймать момент!
Рома так спешил, так боялся не успеть и не застать Юну, что вся заготовленная речь, продуманная по всем законам драматургии, с плавным вводом и деликатными выражениями, вылетела из головы. И Юна… Один ее вид подействовал так, будто кто-то рванул ковер из-под Роминых ног, и он полетел в пропасть. Она стояла так близко! Протяни руку, коснись – и все! Какие- то условности, обиды… Может, к черту все? Сгрести ее в охапку, сжать изо всех сил, втянуть сладковатый запах волос… Что-то в ней изменилось за эти дни. Юна осунулась, глаза потускнели, исчез румянец, который напоминал Роме о сочных спелых грушах с красноватым бочком. Вгрызешься в мякоть – и сок струйкой побежит по подбородку… А ее мягкие губы? После поцелуя от них остается такое послевкусие… Словно мама дала облизнуть лопатку от любимого ванильного крема для «Наполеона». Вот только смотрит Юна так, словно готова этой самой лопаткой надавать по щам. И от этого Роме хотелось биться головой о стену.
И потому, пребывая в полном раздрае, он забыл обо всем, включая простую народную мудрость: «Первый кнут – гонцу». И вывалив на Юну все свои изыскания о коварстве Игоря, увидев, как она замерла и приоткрыла рот от удивления, Рома на мгновение даже подумал, что план удался, и Юна ему поверила. Но только на мгновение, не дольше, потому что в следующую секунду ее брови встретились на переносице, а глаза потемнели.
– Ты охренел? – тихо спросила Юна.
– Что?
– Я спрашиваю: ты вконец охренел? – ее грудь поднималась и опускалась, словно Юна только что сошла с беговой дорожки. – Серьезно, да? Ты ни перед чем не остановишься?!
– Юн, клянусь, это все правда. Знаю, тебе тяжело принять, что…
– Мне тяжело принять, что ты такой подлый, мерзкий, лживый… – она будто захлебывалась в собственных словах, от груди к шее расползалось пунцовое пятно, и Юна напоминала шкалу ртутного термометра, который макнули в кипяток. – Игорь не сахар, конечно, но выдумывать такую ересь… Это… Это… Черт, это слишком даже для тебя!
– Юн, да подожди ты! Я покажу тебе информацию про тендер. И с конкурсом… Ты сама увидишь! Они попытаются тебя завалить…
– Что б ты знал, я здесь, наоборот, в фаворитах, – прошипела она. – Меня даже направили к Рогову! Кто бы это ни был! Но говорят, он – крутой дизайнер, так что…
– Рогов?! – переспросил Рома, чувствуя, как горло перехватывает паника. – Тебя – к Рогову?!
– Что, завидно? – торжествующе прищурилась Юна. – Так-то!
– Рогов один из самых эпатажных модельеров! И новичку вроде тебя в его нарядах… Ты облажаешься, это будет публичный позор. Откажись, пока не поздно! Я договорюсь с Матлаховой, у нее симпатичные платья, и…
– Какие удивительные познания в моде для натурала, – Юна язвительно усмехнулась. – Лучше уходи. Видеть тебя не могу! – и резко развернувшись, она исчезла за дверью с табличкой «RogOFF».
Рома обреченно провел пятерней по лицу и прислонился к стене. Игорь все-таки договорился с жюри. Ничего хуже Рогова с Юной физически не могло случиться на этом конкурсе. Этот чертов свободный художник создавал то, что принято называть Haute couture. Звучит так же модно, как дико неудобно носить. Искусство, далекое от простых смертных. Зачем Рогов, знаменитый эпатажный дизайнер, этот архитектор в сфере одежды, полез на территорию плюс-сайз, Рома не понимал. Но в одном был уверен почти наверняка: даже для опытной модели таскать по подиуму хитроумные и тяжеловесные конструкции из ткани и проволоки – задача не из легких, а уж Юне, которая не слишком хорошо владеет телом, не чувствует его в пространстве… Да это просто смертный приговор!
Отойдя в дальний угол и слившись с интерьером, Рома стал ждать репетицию, готовый в любой момент совершить прыжок и поймать Юну, если – а точнее, когда, – она рухнет. К счастью, подиум сегодня никто устанавливать не стал, а потому падать Юне предстояло с высоты собственного роста, что само по себе немного утешало и вселяло в Рому надежду, что обойдется без серьезных травм.
Не прошло и часа, как из гримерок показались первые конкурсантки. И с каждой следующей Ромино настроение опускалось все ниже и ниже. Он и не подозревал, что в конкурсе будут участвовать профессиональные модели. И что вообще категория моделей плюс-сайз в России не просто есть, а еще и по популярности приближается к западному уровню. Если по фотографии Юна могла уложить на лопатки любую из соперниц, – по крайней мере, так казалось самому Роме, – то на дефиле… Отточенные движения, строгая походка от бедра… Они словно разрезали воздух, выбрасывая ногу вперед. Не смотрели вниз, плечи держали ровно. Нет. Это был бы провал даже без взятки Игорева отца. Надо срочно уводить ее отсюда! И Рома решительно устремился к гримерке Рогова, но было уже слишком поздно.
Из-за двери выплыло нечто. Ходячий замок, корабль-призрак, один из всадников апокалипсиса… Или все сразу. Рома не знал, что символизировала странная серая конструкция с вкраплениями красных лоскутов. За спиной торчали палки, с них свисала полупрозрачная, будто бы пыльная ткань. Словно кто-то очень ожесточенно препарировал бабочку.
От Юны в этой конструкции остались только глаза. Распахнутые так сильно, как если бы хвост был затянут слишком туго. Бледная то ли от страха, то ли от макияжа, Юна неуверенно двинулась вперед. Каким-то чудом равновесие она все же держала, хотя с каждым шагом конструкция опасно покачивалась, норовя завалиться назад. Теперь-то до Ромы дошло, почему Рогов решил поэкспериментировать с моделями покрупнее: стандартную худенькую манекенщицу занесло бы даже без сквозняков. А учитывая, что здесь кто-то постоянно проветривал… Словом, надень эти высокохудожественные вавилоны девушка постройнее, к какому-то ребенку прилетела бы очень страшная Мэри Поппинс.
– Юна, стой! – не выдержал Рома, когда это надругательство над человеческой одеждой в очередной раз заставило Юну накрениться. – Давай назад! Я помогу!..
Этот благородный порыв стал роковой ошибкой. Вздрогнув от неожиданно громкого крика, Юна машинально повернулась к источнику звука и этим нарушила хрупкое равновесие. Жалобно пискнув, она неловко взмахнула руками, хватаясь за
