я спрашивала о других выживших, все отмалчивались, ссылаясь на то, что подтвержденных данных пока нет. Пожар все еще не потушили, и расследование ведется.
Находиться среди людей и, однако же, быть в информационном вакууме – очень тяжело.
Меня покормили, но никакой информации не дали.
Я уже устала ходить по кабинетам главврача и его зама. Всюду меня принимали за маленькую девочку, не желая со мной считаться. И отмахивались, не считая нужным отвечать на мои вопросы.
Бессилие бесило! Меня не воспринимали себе равной и не считались с моими правами. На этаж реанимации не давали пройти. Чтобы я хотя бы увидела, кто в каком состоянии сейчас. Ведь я уверена, что пассажиры все спаслись. По-другому просто не может быть. Это частный самолет, пассажиров не много, а значит, члены экипажа, находящиеся в салоне, могли спасти моих близких, так же как тот бортпроводник спас меня. Но и его я не нашла в больнице. Возможно, пострадавших отвезли в разные медучреждения?
Ситуация изменилась ровно на следующий день. Представители администрации больницы подошли ко мне именно в тот момент, когда я, уже докормив Алису, укладывала ее в кроватку, которую нам тут любезно предоставили.
– Леманн Даниэлла?
– Да, это я.
В палату вошли еще три человека в белых халатах, с бейджиками, на которых значились их имена и должности. Наконец-то я встретилась с главными в этой больнице! За ними вошли и люди в форме. И именно они начали диалог:
– Мы вынуждены принести вам наши соболезнования в связи с утратой родных.
– Что? Что вы такое говорите?! Нет, я не верю. Это не может быть правдой! Мне же сказали, что другая скорая увезла остальных!
– К сожалению, из загоревшегося самолета смогли выбраться только вы и малышка, – взгляд доктора скользит по кроватке Алисы. – Взрывом внутри салона выкинуло вашу маму и стюарда, и сейчас они оба в тяжелом состоянии находятся в реанимации, но, к сожалению, прогнозы неутешительные. Что касается остальных пассажиров и членов экипажа… то… – мужчина опускает взгляд и с сожалением произносит, – все погибли на месте.
Глава 31
С этого дня начался мой ад на земле. Вначале, растерявшись, я еще искала, а вернее, ждала поддержку от дедушки, так как в моей жизни никого не осталось… Папа, дядя, тетя – все погибли. Мама – в коме, я – одна, с младенцем на руках. Куда идти, куда бежать, что делать?! Я ничего не знаю! Я в панике! Нас выписали из больницы, но у меня нет телефона, ключей от дома, документов – ничего! Куда мне идти?! К кому обратиться?
Оставив маму в больнице, я и Алиса стали собираться в дорогу. Вновь пришли из органов правопорядка, с вопросами. Ответив на них, я попросила подбросить меня до дома.
Но, оказавшись у подъезда, поняла, что не могу войти, просто потому, что не знаю кода. Так я простояла некоторое время, пока не появились какие-то соседи и не открыли злосчастную дверь. Они были удивлены, увидев меня в таком виде, да еще и с малышом на руках. Но я ничего не стала им объяснять и поднялась на этаж Артура. Я решила попросить о помощи его семью. Все равно больше никого не знаю. Подруги от меня отвернулись, чьих-либо номеров наизусть я не помню… Что мне остается?!
Дверь вновь открыла Аня. Она удивилась, увидев меня на пороге. Да еще и с Алисой на руках.
– Мне нужна помощь! Пожалуйста, помоги нам. Мне не у кого больше просить…
Не знаю, что увидела Аня на моем лице, но все же, подумав немного, открыла дверь настежь, пропуская нас внутрь.
Я ей рассказала о событиях, которые произошли со мной за последние два дня. Она в шоке. Слышала, что в аэропорту взорвался самолет бизнесмена, главы американской топливной корпорации, и что он погиб. Но не слышала, что там была и моя семья. И что все погибли. Из новостей трубили только, что огромная компания осталась без официального владельца и как резко упали ее акции на фондовом рынке. Вскользь упоминали, что выжило четыре человека, в том числе ребенок, но имен не называлось, так как они не относились к бизнесу и большим деньгам.
В шоке от услышанного, сижу в прострации. Возможно, дедушка потому не объявился, что считает, будто вся его семья погибла?
Аня накормила меня, напоила чаем. Об Артуре я больше не решалась спрашивать и, если сказать честно, боялась, что меня могут выпроводить из квартиры, если обмолвлюсь о нем хоть словечком.
Вечером пришла мама Ани. Эта красивая и стильная женщина мне сразу понравилась, еще тогда, в лифте. А сейчас я готова была на нее молиться. Она вызвала соответствующую службу и, засвидетельствовав, что я хозяйка квартиры и потеряла ключи, заставила их выломать замок на двери. Так я и попала в свою квартиру. А после, узнав всю мою историю, она обняла меня так нежно, по-матерински, и поддерживающе похлопала по спине.
Полицейские еще в больнице сказали, что во время набора скорости для взлета наш самолет врезался в машину, которая почему-то в этот же момент проезжала взлетную полосу. И сейчас ведется разбирательство, как же так случилось, что машинист оказался на полосе взлета частного самолета, и почему диспетчер, зная расписание рейсов, дал ему на это добро.
По новостям транслировали то же самое, единственное, что я узнала нового, находясь в квартире Артура, так это то, что и водитель тоже погиб при столкновении. Его машину покрутило несколько раз и отбросило далеко от взлетной полосы.
Весть о том, что я стала почти сиротой, как и маленькая Алиса, дошла и до органов опеки. А бывшие знакомые отца пришли к нам с требованием вернуть долг, который он брал до того, как умер. Письменных подтверждений возвратов у меня нет, счета отца заблокированы, и отследить движение средств не представляется возможным. Я в полном замешательстве!
Проблемы сваливались на меня одна за другой.
Органы опеки требовали, чтобы я нашла работу, если хочу удочерить Алису. Врачи городской больницы советовали отправить маму в частную клинику, где есть подходящее и
