сбивался. Потом начинал заново, испытывая терпение дражайшего племянника. Далее юрист оформил сделку.
Марат без всяческих угрызений совести выдернул крупную купюру из стопки банкнот, которые все еще не торопился передать Судакову.
– А это комиссия. Юристы тоже хотят есть, Ванюша! А гайцов, так и быть, беру на себя, – оскалился Марат и бросил конверт в руки пацану.
Дядька готов был поклясться, что Ванюша процедил что-то матерное и не очень почтенное в его адрес. И Марат не стал молчать.
– Что, Вань, задний привод подвел, да? – наигранно искренне полюбопытствовал Марат.
– Чего?! – возмутился Судаков.
– Говорю, была бы твоя тачка не заднеприводной, выручил бы больше, – откровенно издевался дядюшка над племянником.
Ваня понимал, что находится на чужой территории. В чужом городе. А деньги реально нужны. Пусть их и не так много, как хотелось бы.
– Папе привет передашь? – напоследок крикнул Марат.
Судаков мотнул головой. А Марат сделал вид, что не расслышал проклятий, брошенных в адрес двоюродного брата его собственным сыном.
Как только дверь за нежеланным родственником закрылась, Марат тут же сделал один звонок.
– Ну, все прошло, как ты и говорил, Исай, – довольным голосом похвастался Марат. – «Выкатывай» пивка. И Сенечке от меня шли огромный привет!
На сказанные абонентом слова Марат по-доброму рассмеялся, вкратце пересказал процесс передачи денег, ключей и оформления сделки, а, распрощавшись, удобнее разлегся в своем кресле.
Даа, день был просто отличным! Для всех, кроме Ванечки, который сейчас был вынужден трястись в общественном транспорте, как и миллионы простых смертных.
Марат даже крякнул от удовольствия, когда на его телефон пришло видео-сообщение. Один из его подчиненных последовал за бедным родственником. Так, интереса ради. Проверенный человек записал на телефон момент, когда Ванюшу толпой буквально вносило в переполненный автобус.
Марат еще долго смеялся, представляя, как его племяннику больно сейчас. Впрочем, не только ему.
– А не нужно быть сукой по жизни, – мысленно обратился Марат к своему братцу и его отпрыску. – Жили бы по совести, все было бы иначе.
* * *
Ивану повезло первый раз за последние полгода. Он все же нашел работу. Не топ-менеджером в уютном офисе, конечно. Но деньги платили исправно, за каждый выход.
Судаков планировал обжиться в клоповнике, который снимал на окраине города, подкопить денег и мотнуть к любимой матушке на юга. Оставалось лишь подзаработать на билет в один конец. Ванюша был согласен преодолеть расстояние, разделившее его и счастливую жизнь, пусть даже и на автобусе. Поскольку на самолет и бизнес-класс ему явно не хватало. Молодой человек был уверен, что больше никогда не вернется обратно. Зацепится, из собственной шкуры вывернется, а не вернется.
Но план дал сбой. Те деньги, что он выручил от продажи любимой тачки, давным-давно закончились. А новые накапливаться не спешили. Вот и жил Судаков уже четыре года по минимальным средствам, изредка навещая отца, живущего отшельником, и мечтая покинуть этот город, а в идеале – страну.
В размышлениях и планировании будущей светлой и комфортной жизни, Иван едва не проехал нужную остановку. Вышел из пыхтящего и скрипящего автобуса и потопал по мокрому асфальту. Было не холодно, но модельные ботинки на тонкой подошве становилось откровенно жаль. Шмотки – все, что осталось у Ивана от некогда шикарной жизни богатея. Сейчас же все изменилось, перевернулось с ног на голову. И Ванечка порой отчаивался настолько, что всерьез рассматривал податься в сферу торговли собственным телом. Но поскольку город был все еще чужим, то и достойные места, в которых было бы безопасно, Ванюша не знал.
Вот и пришлось молодому человеку довольствоваться подработками, которых у него было несколько.
«Вся жизнь расписана по часам», – с горечью думал Ваня.
К сожалению, дипломы, купленные за иностранную валюту, ему не пригодились. А все, что умел Ваня, управлять папиными деньгами и гонять на своей красивенькой машинке.
От мысли о нежно любимом серебристом автомобиле, Ванюша загрустил. И не заметил, как добежал к месту новой работы.
Теперь Ваня парковал чужие тачки на парковке ресторана. Работа не пыльная, хозяин не обижал и платил исправно, и чаевые имелись.
Скользя взглядом по толпе прибывших клиентов элитного ресторана, Ваня и не заметил, что мыслями погрузился в счастливое прошлое.
Нужно было не слушать отца, а брать иностранцев в оборот. Тогда бы и контракты подписали еще до того, как они вдруг вспомнили о морали и этике, и выдвинули обязательным условием – сотрудничество только с семейными партнерами.
Черт бы подрал этих снобов!
Ваня вспомнил про Арсению. Совсем некстати и не вовремя. Так, просто в контексте мыслей о прошлом.
Вспомнил, да так и замер. Ко входу в ресторан подъехало шикарное авто.
Водитель – исполин в строгом костюме придержал пассажирскую дверцу. И Судаков часто заморгал, пристально рассматривая ступившую на мокрый асфальт девушку.
Она была красива. Умопомрачительно просто. Ваня даже на миг засомневался о собственной принадлежности к сексуальным меньшинствам. Настолько она была красива, хрупка и изящна.
Волосы были уложены в замысловатую прическу, а пара локонов спускалась по тонкой шее. Со своего места Ваня видел лишь голову и плечи красавицы и сам не понимал, что, точно идиот, рассматривает старую знакомую.
Ванечка бы и дальше пялился на пассажирку, на которой модельные шмотки сидели удивительно гармонично, а меховая пелерина, сдвинувшись, обнажила сверкающее алмазным блеском колье, если бы к этой девушке не подошел молодой мужчина. Ласково обнял, что-то шепнул на ухо, поправил теплую накидку, укрывая от пронзительного ветра.
Ванечка хотел тихонько испариться со своего поста. Но не вышло, не успел. Его уже заметили. И если Арсения удивленно моргала глазами, прижавшись к своему ненаглядному Исаеву, то сам Феликс нахмурился.
Ваня четко понимал: ему улыбалась совсем не удача, когда он устроился на работу. Все наоборот. Это был долбаный рок!
– Вот так встреча, Судаков! – хмыкнул Феликс, а Ваня поджал губы, не рискнув что-то ответить.
Лишиться работы он не хотел. Это-то место нашел с огромным трудом. И как искать другое – даже не представлял, ведь резюме у Судакова было, мягко признаться, отстойным. Никому не нужен
