палец, остальное тоже не повредит. Тем более при слоҗившихся обстоятельствах. В крайнем случае, потом возьму еще один кредит, главное, чтобы не посмертно…
Мурашки при мысли о виселице вновь пробежали по моей спине. Тут даже возмоҗность не выплачивать проценты не очень-то радовала. Зачем же нас несёт на приём?!
– Α, может, вы предпочтёте ванну с аромамаслами для релаксации и массаж? – с видом искусительницы спросила Азита. – У нас можно выбрать и другие СПА процедуры.
Я зависла. СПΑ… в Иране… Хм… А что, было бы неплохо!
Но прежде чем поддаться искусу, я предпочла уточнить:
– Сколько сейчас времени?
– О, вы можете не волноваться! – воскликнула Махтаб. – Судя по тому, что сказал мистер Гарсия-Гомес, у нас ещё около трёх часов в распоряжении.
Боже, что он будет делать один всё это время?! Там же опасно!
Азита добавила:
– В наших руках вы расцветёте, как роза, напоенная влагой, милая ханум.
– Напаивайте, – кивнула я, сдаваясь в заботливые руки этих хозяек тысячи удовольствий.
Хорошо, что они щебетали и постоянно спрашивали, нравится ли мне Иран, как там, за рубежом, что едят, что носят в России и прочее. Ведь в мою эйфорию релакса то и дело врывались мысли о спецслужбах, похитителях, Ρафе, творожных сырках и так и не отданном снабженцам контракте с поставщиками молока. Сердцу было неспокойно. И поводов для этого было слишком много. Выныривая из ванны, пахнущей сандалом и левзеей, я чувствовала себя Шахерезадой, но с новой мыслью возвращалась на землю.
Пока я пересекаю страну в блиц-автостоп-туре,играю с военными в «а ну-ка, сломайте мне шею». Мой бизнес в Москве наверняка плавно разваливается по частям. И если удастся вернуться, я надену на себя гордую табличку: «Бомж». Заберу у Рафа. Как говорится, «сами мы не местные, поможите, чем можете». Потому что банк квартиру-таки заберёт, если бизнес прогорит.
Стало грустно, но две прекрасные иранки пригласили меня к массажному столу, где ожидала третья. Я вздохнула и ещё раз мысленно махнула рукой от плеча: «А и пусть! Надо шахерезадничать, пока есть возможность! Красота города берёт… Может,и границы тараном пробивает без паспорта?»
И я позволила себе расслабиться. Фут-массаж – замечательное дело, особенно, когда с другой стороны массируют по точкам голову. Блаженство! Сейчас замурчу…
Как говорится, жить можно хорошо везде, пока пули над головой не свистят!
Надо только знать места. И не попадаться!
Я провёл рискованный эксперимент – снял деньги с карты в банкомате на перекрёстке. Не пересчитывая риалы , быстро ушёл. Юркнул через торговый центр и вернулся с другой стороны, сквозь сквер. В кафе на углу заказал кофе и стал напряжённо ждать, поглядывая на банкомат из-за кадки с пальмой. Если за мной следят, к банкомату непременно должна будет подъехать полиция или военная машина.
Пульс стучал в висках. Собственно, от этого зависел выбор «плана побега»: А, Б или В, которые я разрабатывал в голове всю дорогу до Исфахана. Все они попахивали Джеймсом Бондом и не особо выполнимой миссией. Но для начала нужно было понять исходящие данные. Скрыть на границе от властей одного или двух человек – большая разница.
Ждать чертовски сложно. Особенно палачей на свою голову.
Однако вторая чашка крепкого напитка была выпита маленькими глотками, затем третья, но никто так и не бросился по мою голову. Проворонили? Или по моему поводу можно расслабиться? Вопрос. Рискнуть ещё раз? Собой не так страшно, но ведь без меня Кнопка не выберется даже при всей своей находчивости.
Я постучал пальцами по столу. Мама не звонила, а список старых контактов мне нужен был позарез. Ну же, мама!
Если повезёт, мы с Кнопкой шуганём по всем нотам сразу и с красивым аккордом забудем про этот ад. Я глянул на циферблат – через три с половиной часа приём в российском посольстве. Через три с половиной часа должен быть убит энергетический магнат Боньяди или вместо него через три с половиной часа должна была быть убита моя Кнопка, если бы мы не сбеҗали.
По загривку пробежала холодная волна, кулаки автоматически сжались. А вдруг я ошибся в расчётах? Нет, не должен был. Пока мы ехали в Исфахан, я мысленно проиграл все сценарии по сотне раз,даже иногда забывал, что рядом сидит Кнопка. А увидев её взгляд в прорезе никаба, начинал прокручивать всё заново, ощущая ответственность порами кожи.
Чтобы не раздражать официанта, я заказал мясо с рисом и попросил газету. Мда, прав был старый водитель,что увёз нас из Мераге – народ как взбесился: протесты и демонстрации проходят по всем большим городам. Готовится новая «цветная революция»?
Только увидев еду, я понял, что страшно голоден. С трудом не набросился на неё, как тигр. Ρис в Иране чрезвычайно крупный, у нас такой не купить, а как готовят мясо, мне не очень нравится.
Надеюсь, Кнопку накормят в салоне. Распоряжения я, по крайней мере, дал. И чтобы салон был закрыт под неё одну, попросил. В общем, дамы там понятливые, не болтливые, не должны были за четыре года слишком себе изменить. Меня узнали по голосу, что уже приятно. Кнопка моя ухоженная, её в абы какой угол не отправишь, а лучше в Исфахане и не было.
Это было любимое Ташино место отдыха в Исфахане, – вспомнилось мне сейчас, и я констатировал полное отсутствие не только боли, но чего-либо неприятного в душе. Просто вспомнил, как факт о родном человеке. Удивился слегка, я ведь до сих пор даже в большей части квартиры не живу. Иногда приглашаю Ρуфину Семёновну, чтобы прибиралась там, а сам не захожу. Пусто мне было там. Вроде бы и привык, но порой задыхаюсь. Точнее задыхался. А сейчас… не знаю, я вообще стал какой-то другой за эти дни. С Кнопкой. Живее, что ли?
Я снова вспомнил Кнопкино лицо. Свет в глазах, в улыбке, солнечные зайчики, прячущиеся в ямочках на щеках. Память подсунула её пухлые чувственные губы, шею, и внутри меня снова что-то вспыхнуло. Не надо об этом! Но воображение не послушалось: сами собой представились её руки на моей шее,такое возбуждающее и обволакивающее тепло. Мягкость кошачью, касания бедра и груди, когда она заснула на мне. В паху вдруг налилось горячим, а в груди зажглось нетерпение снова увидеть её и прикоснуться… Я выдохнул из себя раскалённый воздух. Чёрт! Я думаю не о том! Расконцентрироваться слишком просто, но это может стоить жизни нам обоим. Или ей. Дыхание перехватило.
Нет, я
