через голову.
— Не буду!
— И забудь ты, наконец, про эту дурацкую разницу в возрасте!
— Мы еще об этом поговорим.
— Глеб!
— Не спорь со мной! — он укладывается сверху, нависая надо мной, как непробиваемая скала. — Со мной вообще спорить бесполезно!
— Придется тебя перевоспитывать, — я одной рукой обнимаю мужчину за шею и притягиваю к себе.
— Уж постарайся, — он произносит мен прямо в губы, опаляя дыханием кожу.
А дальше разговоры ник чему. Они просто теряют всякий смысл. Есть только мы. Я и он. Больше нам никто не нужен. И не важен.
Мы — единое целое. Нас не разделить никакими угрозами или разницами в возрасте.
Это взрыв адреналина! Эмоции через край! И самые заветные слова, когда мужчина уставший падает рядом со мной.
— Я люблю тебя, моя девочка…
Два дня спустя…
Янина
— М-мм, как вкусно пахнет, — я улыбаюсь, заходя в столовую, где во главе стола восседает отец, а мама справа от него пьет чай.
По всей видимости, с пирогом, который, судя по запаху, приготовила наша любимая домработница.
— Явилась, блудная дочь, — ворчит мой ненаглядный родитель, глядя почему-то на меня исподлобья. — Скоро и о родителях забудешь, неблагодарная!
Так, что-то здесь не чисто. Настроение у него, что ли, плохое? Этот взгляд… В общем, не сулит ничего хорошо моей скромной персоне. Ну и вдобавок ко всему его любимое слово — «неблагодарная».
Когда уже я успела накосячить?
— Я тоже очень тебя люблю, папочка, — продолжаю улыбаться, так как даже ворчание моего ненаглядного папаши не испортит моего уж слишком хорошего настроения.
Даже жаль, что родители этого не замечают, хотя мама Глеба сразу же обратила внимание на мою цветущую физиономию.
— Помирились? — шептала мне на ухо Надежда Валерьевна, когда я помогала ей на кухне.
Мы так увлеклись с Глебом друг другом, что напрочь забыли о пожилой женщине, которая в самый разгар нашего «примирения» тактично смылась из дома. Спасибо ей огромное за понимание, но я едва успела одеться, когда мама Глеба зашла к нам в спальню.
Мой любимый вообще не парился по этому поводу — лежал на кровати, закинув одну руку за голову, и усмехался, наблюдая, как сначала я бегаю по всей комнате в поисках одежды, а потом как школьница то краснею, то пальцами пытаюсь привести свои растрепанные волосы в порядок.
— Да мы и не ссорились, — я пожала плечами в ответ, но женщина лишь прищурилась.
— Ой, не ссорились они! — махнула рукой, фыркая. — Тут у некоторых ревность зашкаливала за отметку «сто» по десятибалльной шкале.
— Упрямый он, — я усмехнулась в ответ, вспоминая наше бурное примирение.
— Какой есть, — женщина тоже улыбнулась, понимая, что никуда я уже от этого упрямца не денусь.
Да, кстати, как оказалось, эти двое…
Жулики, одним словом! Это ж надо было до такого додуматься! Позвать маму в гости, разыграть целый спектакль, чтобы я подыграла и исполнила роль невесты, а она…
В общем, Надежда Валерьевна изначально была в курсе симпатии своего сына ко мне. Неизвестно еще кто кому подыгрывал в этой ситуации!
— Я от вас ухожу! — я заявила в категоричной форме и даже топнула ногой.
Чтобы наверняка эти двое впечатлились.
— Яночка, ну мы же как лучше…
— Мам, успокойся, — Глеб легонько кивнул, а после снова перевел взгляд на меня. — Далеко?
— Переезжаю к себе!
— Ага, — произнес с безразличием в голосе и даже зевнул для пущей убедительности.
— Не веришь? — я прищурилась, разглядывая своего любимого.
— Я просто знаю, чем это все закончится, — Глеб усмехнулся, а я снова топнула ногой.
— Ну, знаешь ли…
Понятное дело, что никуда я не собиралась переезжать, но надо ж было хоть немного их проучить. Кстати, сердечный приступ Надежды Валерьевны я тоже припомнила. Правда, уже ночью, лежа рядом с Глебом на его плече.
— Это ж надо было додуматься до такого!
— Иначе ты бы сбежала.
— Не сбежала.
— Еще как сбежала!
В какой-то степени он прав, конечно же. Тогда, наверное, я бы сбежала, так как меня пугали эти отношения. Да и Глебу я не особо доверяла, понимая прекрасно, что он просто со мной играет.
Однако сейчас…
— Ты с нами? — голос отца выводит меня из воспоминаний, и я поднимаю на него взгляд.
— Жду, когда тебе бухтеть надоест, — ухмыляюсь в ответ, только получаю уж совсем бурную реакцию.
— Молчать! Ты еще воспитывать меня будешь?
Это что-то новенькое. Мне совсем не нравится.
— Может, расскажешь, что случилось? — аккуратно интересуюсь у отца, наблюдая, как его ноздри раздуваются, того и гляди, дым оттуда повалит.
— Это я у тебя хотел спросить! — отец скрипит зубами и даже не скрывает ни плохого настроения, ни того, что сейчас я за что-то «получу» сполна.
Понять бы точно, за что именно.
— Мам! — обращаюсь я к любимой женщине, но она лишь печально вздыхает, мотая головой из стороны в сторону. — Вы и дальше будете загадками со мной разговаривать?
— Спрошу открыто, — отец вроде как успокаивается, только по лицу вижу, что все равно злится. — Что у тебя с Глебом Мраморным?
— В смысле? — вопрос настолько застает меня врасплох, что я выпаливаю первое, пришедшее мне в голову.
— Ты не знаешь, кто такой Глеб Мраморный? — отец хмурится, а я пытаюсь взять себя в руки.
— Знаю, — киваю в подтверждение своих слов. — Не пойму сути вопроса.
— Где ты ночевала два дня?
«Знает!» — пролетает у меня в голове, а раз так, то смысла нет изворачиваться и оттягивать неизбежное. Рано или поздно, этот разговор бы состоялся. Правда, Глеб взял с меня честное слово, что говорить будет он. Желательно наедине с моим отцом.
Но только с моего разрешения, когда я пойму — вот он, подходящий случай.
— Я так понимаю, Алла у тебя в гостях побывала, — я горько усмехаюсь, а отец взрывается окончательно:
— Как ты посмела?! За моей спиной!
— И что такого смертельного я сделала, скажи на милость?
— А ты не понимаешь?
— Просвети.
Сейчас разразится скандал. Сильный. Но я к нему готова. Или все-таки нет?
А если сейчас отец поставит меня перед выбором — либо он, либо Глеб? Что тогда я буду делать?
«Только не это…» — последняя мысль, которая посещает мою многострадальную голову перед тем, как по выражению лица я отчетливо понимаю. Вижу свой приговор.
Он не готов принять Глеба в качестве моего возлюбленного…
Эти чертовы принципы!
— Мой деловой партнер, — отец цедит каждую букву, произнося слова практически по слогам. — Спит с моей дочерью, — намерено снова делает паузу. — За
