— пластиковая карта. Когда Полина отказалась ей пользоваться, Черный только сжал губы в тонкую линию и вышел, так сильно хлопнув дверью, что что она вздрогнула всем телом.
Весь второй месяц Белова и Черный жили, как соседи. Он сам отвозил и забирал её из университета, пару раз брал с собой на работу и даже познакомил с отцом, но на этом общение заканчивалось. Полина была рада тому, что Захар, наконец, оставил её в покое, совершенно не понимала, почему он не отпускает её. Иногда ей даже хотелось снова влюбиться в Черного чтобы стало легче, но пережитый стресс так сильно ранил её, что она никак не могла найти положительных моментов в сложившейся ситуации.
Полина понимала, что он влюблен, пусть болезненно и неправильно, но все же влюблен. Если бы она смогла ответить взаимностью, то вероятно, была бы счастлива… Вот только теперь у нее не получалось. Внутри каждый раз словно срабатывал защитный механизм, оберегающий сердце от того, кто однажды обидел, и при мыслях о Захаре сердце болезненно сжималось не от любви, а от тяжести…
Так продолжалось до одного дня. Тот вечер в самом конце марта выдался очень теплым, а лекции закончились на полчаса раньше, поэтому Вика уговорила Полину прогуляться в парке.
— Ты совсем со мной не видишься в свободное от учебы время, — пожаловалась подруга и сразу напустила на себя обиженный вид. Замечания о том, что они только три дня назад ходили в кино не подействовали, поэтому Полина покорно поплелась следом. Однако, уже через десять минут прогулку прервал звонок Черного:
— Где ты? — без предисловий спросил он, когда Полина приняла вызов.
— Гуляю с одногруппниками в парке.
— Ах вот как… Через пять минут жду у входа, — Захар отключился, а по спине у Полины прошел холодок, поэтому она быстро попрощалась с подругами и заторопилась к выходу. Торопливо шагая по мощенной плиткой дорожке, она прокручивала в голове странное поведение Захара в последнюю неделю. С каждым новым днем он становился все мрачнее, поэтому внутри Полины снова поднимался полузабытый страх.
Когда Белова подошла к машине, Черный впервые не встретил её не улице и не открыл дверь. Она неуклюже взобралась на пассажирское сиденье и сразу приготовилась к непростому разговору.
— Захар…
— Что, бл*ть? Я тысячу, мать его, раз звал тебя во все рестораны города, заграницу и даже в этот гребаный парк! Но ты даже в глаза мне не смотришь!
Глядя на взбешенного Черного, Полина почувствовала, как внутри неё поднимается новый виток паники. Она ведь замечала, что в последние дни Захар был в дурном расположении духа, но наивно надеялась, что это из-за того, что она ему наконец-то надоела. Именно поэтому Полина предприняла опрометчивую попытку навести Черного на нужную тему:
— Я хочу сегодня поехать домой…
— Домой, значит, — прорычал Захар и резко дернул девушку за плечо, повернув к себе, — чего тебе не хватает?!
Только теперь стало ясно, что дело совсем не в том, что Полина надоела Черному, просто терпение, как и ангельское поведение монстра закончилось.
— Завтра папа приезжает вместе с бабушкой. Я не хочу говорить им, что уже два месяца живу не дома.
— Я спрашиваю, чего тебе не хватает? — он словно нарочно проигнорировал ее последние слова и буквально придавил своим взглядом и тяжелой, присущей только ему энергетикой.
— Свободы, — слово вылетело из уст Полины так внезапно, что она даже растерялась, смутившись собственной откровенности.
— Ты ходишь со своими чертовыми подругами по всем забегаловкам города, остаешься у них ночевать! Я тебя пальцем не трогаю! Что, блять не так? Какая, к чертовой матери, свобода тебе нужна?
После месяца полного штиля Полине было немного непривычно и страшно видеть бурю в поведении Чёрного, поэтому она побледнела и опустила взгляд, но он снова дернул её и не больно, но довольно крепко схватил за подбородок:
-На меня смотри! Неужели ты никогда не сдашься? У меня крыша дымит от того, что ты рядом, но в то же время так далеко, словно между нами тысяча километров!
Не смея оторвать взгляда от искаженного гневом мужского лица, Полина крепилась из последних сил, но по её щекам все равно покатились крупные слёзы.
— Отвечай, чёртова кукла! — рявкнул Захар, и подавшись вперед, прикоснулся своим лбом к виску Полины.
— Я пробовала, правда, — задрожав от непривычного прикосновения, она всхлипнула и продолжила, — после того, как в ноябре ты и Эмиль напугали меня… Я не могу перебороть себя… Не получается… Я все время жду, что ты сорвешься и снова превратишься в монстра… И ты, словно подтверждая мои опасения, каждый раз превращаешься…
Через мгновенье Черный отпустил её, и устало откинувшись на водительском сиденье, закрыл глаза.
— Если бы я тогда знал, что ты окажешься моим лекарством от старых болезней и в то же время новым самым сильным недугом, то я сломал бы Кайсарову шею в тот же вечер… Но сейчас мои слова ничего не изменят? Ты, ведь, рядом только потому что до сих пор боишься, маленькая?
Полина не ответила, но Чёрный всё понял. В полном молчании он завел машину и повез Полину в сторону её старого жилища.
Сначала она молча озиралась и не могла поверить своему счастью, но опасалась показывать радость, потому что понимала, что Чёрного это взбесит. Остановившись у подъезда, Захар даже не поворачиваясь в её сторону, бросил:
— Во сколько приезжает отец?
— Завтра после обеда, — пробормотала Полина, сбитая с толку его странным поведением и неожиданным вопросом.
— Значит, вечером приеду в гости. Даю тебе возможность самой рассказать ему, что ты уже большая девочка и живешь с мужчиной. Беги.
Не веря своему счастью, Полина заторопилась, пока Черный не передумал. Однако у подъезда она остановилась и обернулась, провожая взглядом внедорожник, который тут же рванул с места и с громким визгом шин скрылся за соседним домом.
Уже ночью, завернувшись в одеяло, Полина долго размышляла над тем, почему её осенняя влюбленность так некрасиво закончилась, повернувшись на сто восемьдесят градусов… Она даже прочитала несколько статей на тему того, как страх влияет психику, и почерпнула из них много новой информации. Оказывается, многие жертвы, наоборот, влюблялись в своих обидчиков, только вот у неё получилось наоборот… Но разве от этого легче?
Первая за долгое время ночь в одиночестве проходила для Черного просто ужасно. К нему вернулась бессонница, а вместе с ней усилилось паршивое настроение. Если о своем решении разрешить Беловой ночевать дома он пожалел уже при наступлении первых сумерек,
