Он целует мне волосы и крепко прижимает к себе. Я больше не в силах держать это разрывающее чувство в себе взрываюсь, начиная реветь навзрыд.
Возле моего лица вырастает кружка крепкого чая и я даже делаю пару глотков.
- В ней сидит твоя мавка. – констатирует дядя Саша, складывая свечи в свою сумку и кивая в сторону мамы.
Я много раз слышала эту историю, но никогда не принимала ее всерьез. За мамой ничего подобного мы никогда не замечали и ее такие видения не тревожили.
- Как она там оказалась? – сухо спрашивает папа, затягиваясь сигаретой. Он очень переживает. Папу бесит мамино «наследство». А теперь оно еще каким-то чудесным образом передалось мне. Уж не знаю, кому надо сказать спасибо.
Остальные сидящие за столом, словно не смеют произнести ни звука или попросту не знают, что сказать.
- Для меня это загадка. Я знаю, что отец к Геле привязывал ее по имени. Эта привязка сильная. Но она, поменяв имя ее пошатнула. А вот как он смог привязать ее к Янке, для меня остается непонятным…
Откинувшись на груди Тимура позволяю себе игнорировать встревоженные взгляды в мою сторону.
Мне хочется просто проснуться. Я не смогу ночевать сегодня у нас только с Тимом. Мне страшно.
- Ее звали Аней и это точно она. Мой отец был одержим ею, за что моя мама даже ревновала его к прошлому…
Никогда б не подумала, что мне захочется услышать эту историю, но сейчас я с интересом вслушиваюсь в слова дяди Саши.
- Ты говоришь, что ее Аней звали? – нерешительно начинает говорить Лиля.
Наши взгляды перемещаются в ее сторону. Потому что она в последние дни, словно тень, а тут заговорила.
Саша кивнув тянется к стакану с чистой водой делает глоток, с любопытством ожидая, что скажет Лилька.
- Просто… Ян крестят Анями обычно…У меня подругу тоже Яной зовут. – шепчет сестра Тимура.
После Лилькиных слов взгляды перемещаются на маму, а та зажав рот рукой кивает.
- Я забыла… Мы же не ходим в церковь, но бабушка кажется правда Аней ее крестила.
На несколько секунд повисает тягучая тишина, которую разрезает папин громкий голос.
- Гелька, блядь! Что в голове-то опилки? Столько лет!
- Я правда забыла…- пожимает плечами мама и виновато смотрит на меня.
Родительский спор прерывает Саша. Он сегодня у нас самый главный и его все слушают.
- Вопрос, как он это сделал, Гель? Значит он был у тебя дома и смог получить доступ к Янке.
По маминому растерянному виду мы понимаем, что она не понимает, как такое могло произойти.
Хотя… Я много раз слышала, что мама работая оставляла меня с соседкой. Он же мог обманом проникнуть. Да в принципе какая уже разница… Это уже не важно. Результат вылезает наружу.
- Как ты ее убирала? Эту мавку? – вновь голос дяди Саши.
Мама растерянно смотрит на меня.
- Когда я приехала к той бабке ее убирать, ее у меня не было. Бабулька ж мне говорила, что она не плотно сидит. То появляется, то уходит.
- Сидит неплотно…- затягивая сигарету повторяет дядя Саша. Татуированная рука, на которой, как и у папы изображено дерево, тянется ко мне и касается лба. Я смотрю ему в глаза, а он словно читает меня.
- Неплотно сидела, потому что она уже была в ней… - кивнув на меня вновь затягивается и выдыхает дым в сторону.
- Кого ты видела?
-Арину- шепчу не смотря на Тима и присутствующих, потому что тот факт, что я видела именно ее, мне не нравится.
-Вопросы какие-то задавала? Что она тебе сказала?
Взгляд дяди Саши внимательный, с прищуром. Я словно на допросе. Понимаю, что ему надо во всем разобраться, поэтому поборов смущение закусываю губу и украдкой все-таки подняв голову смотрю на Тимура. Его взгляд по-прежнему встревоженный.
Мне неловко признаваться в том, что я сталкерила Аринкину страничку, что размышляла о ней.
- Я видела ее два раза… В первый раз я ходила на пляж, что бы побить собственный рекорд. Я люблю медитировать, задержав дыхание и вот, когда я лежала в воде, как раз думала о ней. – вновь смущенно посмотрев на Тимура перевожу взгляд на дядю. – Она тогда ничего серьезного мне не сказала, а сегодня умоляла не идти в воду. Сказала, что это очень для меня опасно.
- Конечно опасно, Ян! – отрезает дядя Саша. – Никаких больше медитаций. Память терять стала, потому что она тебя выживает. Сума сойти с ней можешь…
Я нервно сглатываю.
- Давно ты так топишься? – вновь сухой вопрос в мою сторону.
Дядя Саша убирает руку и потушив окурок, вновь поджигает новую сигарету.
- С детства, лет с пяти…
Сколько себя помню, жить не могу без воды… Это моя стихия и моя жизнь…
- То есть у вас ребенок на ваших глазах топился, а вы даже ничего мне не сказали. Знали же о подселенце…
Осуждение летит в сторону родителей и папа виновато опускает глаза на свои руки. Впервые вижу его таким потерянным.
А они ведь с самого детства оплачивают мне эти «утопления».
- Значит так! – заключает дядя Саша. – Больше никаких бассейнов и ванной. Принимай пока душ. Чем меньше взаимодействия с водой, тем лучше. Улетай пока в Москву, когда уберем подселенца, можешь вернуться к морю. Она воду чует. Поэтому тут активничать стала.
- А когда мы ее можем убрать? – слышу голос над ухом.
Мой мужчина переживает наверное больше родителей, потому что сердце в его груди колотится, как отбойный молоток.
- Ну, думаю через годик. – затягиваясь дядя Саша тянется к стакану с виски и отпивает глоток.
Через годик…
Это ужасно долго.
- Почему мы должны так долго ждать? – озвучивает мои мысли голос Ника и все затаив дыхание вглядываются в лицо дяди Саши, ожидая его ответ.
Дядя делает глубокую затяжку и выдохнув дым в сторону тушит окурок в пепельнице.
- Потому, что там не один подселенец. – и не доводя всех присутствующих до сердечного приступа широко улыбается от чего на его щеках появляются красивые ямочки. – Постарались вы на славу, там еще одна девочка.
Ничего не могу с собой поделать. Растягиваю улыбку и влюбленно смотрю на своего Агачева. Тот ожидаемо зеркалит мои эмоции.
У нас будет дочь...
Смахнув скатившуюся слезу ныряю в раскрытые объятия.
Тим прижимается к моим губам и целует меня под папино ворчание.
«Ну зашибись, перевоспиталась»!
Глава 28
Тимур
Зарываю пальцы в светлые волосы и опускаю их вниз по голове, поглаживая спящую Янку.
Ее тело слегка вибрирует от утихающих всхлипов.
Осторожно прижимаюсь губами к щеке.
Яна лежит у меня на плече, и та рука, которой я ее придерживаю уже порядком онемела, но я не смею пошевелиться «что бы не разбудить кошку». Не хочу, что бы она просыпалась. Моя девочка сегодня неплохо так перенервничала.
- Уснула? – осторожно спрашивает Ангелина и заглядывает в лицо спящей дочери. Эта женщина чувствует свою вину и наверное еще долго будет «жрать» себя за то, что происходит с ее девочкой.
Я не виню ни ее ни Андрея. Янкины способности, которые сегодня вскрылись за семейным застольем никому не принесли облегчения.
На каждом остался груз.
Кто-то вовремя не заметил странностей, кто-то не уследил за ней в детстве, а я…А я чувствую свою вину за то, что ей пришлось столкнуться с этим лицом к лицу.
Как бы мне не было тяжело отпускать Аринку я постарался это сделать, а когда в моей жизни появилась Янка… Она просто принялась ее нагло стирать из моих воспоминаний заполняя их собой.
С ней я как будто дышать и думать стал по-другому.
От ее тела схожу сума настолько, что порой боюсь, что сердце остановится, когда я вновь и вновь врезаюсь в него своим возбуждением.
Никогда бы не подумал, что мы станем с ней парой.
Янка, как ураган – резкая, шумная, срывающая все на своем пути, а хоть и горячей крови в быту спокойный. Не люблю споров, криков, ссор.
Когда дело доходит до крупных разборок, то с легкостью закатываю рукава и прохожусь по обидчикам своими кулаками. Но с девушками…
