внимательна к своему окружению.
Гермиона не понимала, что ему так развязало язык. Но предполагала, что ублюдок был настолько уверен в своём успехе, что совершенно забыл, с кем имеет дело. Перед Гермионой снова появилось распутье, где у неё есть шанс сделать правильный выбор.
— Легко ведёшься на провокации, доверяешь иллюзиям и видимостям, — он злобно усмехнулся, опуская подбородок. — Тот, кто помогал мне, всегда был рядом с тобой.
Грейнджер пыталась найти в собственных воспоминаниях зацепки, подсказки. Этот человек всегда был рядом. Догадки появлялись одна за одной, выстраиваясь в шаткую башню, пока одна из них не снесла конструкцию к чертям.
Тот, кто провоцировал.
Тот, кто создавал видимость.
Тот, кто всегда оказывался рядом.
Тот, кто выводил на эмоции.
Уэйн Хопкинс.
«А видимость, как и полагается видимости, больше скрывает, чем выявляет суть.»
Голосом Драко.
— Вижу, ты догадалась, — осклабился Праудфут. — Уэйн может быть очень полезен, когда преследует свои цели.
— А какие цели преследуешь ты?
Праудфут снова разозлился.
— Хочешь знать, какие цели я преследовал, поганая девчонка? — он сжал мешок в руке, отчего Гермиона снова заорала. Острая боль теперь ломала пальцы.
— Вы разрушили всё! Всю мою жизнь! Кто, скажи мне, кто вас просил совать нос в дела Министерства?
Когда приступ боли немного ослаб, Гермиона выдавила:
— Я не понимаю…
Праудфут зарычал.
— Вы со своей шайкой школьников разрушили Зал Пророчеств, на блюдце подали ПСов Министерству, хотя это я, я должен был это сделать! Я должен был стать тем, кто получит все лавры за поимку преступников и сохранность пророчества. Но Поттер, — он подходил ближе к Гермионе, сдавливая в руке мешочек. Это порождало новые пытки, от которых Гермиона уже корчилась на полу. — Поттер захотел поиграть во взрослые игры и выставить меня на посмешище перед всеми! Он разрушил всё! Всю мою жизнь! Я стал никем! Хуже, чем никем! Обо мне забыли, лишили всего! — он замолчал, опуская голову к Гермионе. — Но сейчас я всё исправлю. Я докажу, что вы не заслуживали признания волшебного мира с самого начала! Убей его, живо!
Адское пламя поглощало тело Гермионы Грейнджер, заставляя её подняться и развернуть лицом к лучшему другу. Что ты выберешь, Гермиона? Бороться или сдаться?
«Я всегда буду рядом, Гермиона. Даже если ты не просишь об этом.»
Где же ты, Гарри? Ты мне так нужен.
Тело не выдерживало. Кожа покрылась гематомами и кровоподтёками. Внутри всё горело и пекло. Наверное, так начинается конец. И если это действительно так, Грейнджер хотя бы попытается сделать предсмертный рывок.
«Мы одно целое, навсегда…»
Говорила Тьма из тёмного зеркала.
Так сдохни же вместе со мной.
Набрав в лёгкие побольше воздуха, Грейнджер сжимает кулаки, выпуская другую себя. Это апофеоз Гермионы Грейнджер.
Нужна лишь одна чёткая мысль, чтобы колени ублюдка Праудфута раскрошились на тысячи кусочков. Чтобы его глотка рвалась от надрывного крика. Лишь одна мысль, чтобы мешок выпал из его рук и спало заклятье Империуса, что до сих пор держало Рона взаперти его собственного сознания.
Грейнджер падает на колени, судорожно вдыхая спёртый воздух. Говорят, перед смертью не надышишься. Но Гермиона пыталась. Ей блядски сильно хотелось продолжать дышать.
— Гермиона! Гермиона! — Рон ринулся к хрупкому телу.
Это было тело, потому что от Гермионы Грейнджер там практически ничего не осталось. Она выветривалась, как открытая банка духов.
— Гермиона, держись, слышишь? Пожалуйста, продолжай бороться! — его голос эхом отбивался о стенки её разрушающегося сознания.
Рука непроизвольно лезет в карман, нащупывая прохладный металл брелока.
— Прости, Рон. Прости за всё.
Хлопок. И тишина. Зверь отправился туда, где сможет остаться в одиночестве.
* * *
В тысячах миль от Лондона узкими неизведанными тропами, с надеждой в сердце шёл Гарри. Это был его последний шанс. Шанс спасти человека, который больше всех этого заслуживал.
Здесь, в Мексике, Гарри искал ту, которая сможет ему помочь. Хуана Элькано. Старая колдунья, которой была подвластна энергия Жизни и Смерти. Одним движением своего ножа она могла остановить неизлечимую болезнь или избавить от смертельного проклятья. Вернуть зрение слепцу или забрать голос неверующего. Подарить жизнь раскаявшемуся. Но получив взамен плату, посильную лишь вопрошающему.
Кингсли был серьёзен, говоря Гарри о том, что всегда готов прийти на помощь. Записка Малфоя стала спусковым курком в планах Гарри. Не медля, он отправился к Министру в надежде получить обещанную помощь. Бруствер знал обо всём.
Он стал догадываться сразу после рейда, пристально изучая каждый отчёт, находя в них неточности. А после просто удостоверился в этом лично, когда Гермиона Грейнджер взмахом руки убрала пятно от кофе со своей формы. Кингсли не выражал абсолютно никакого удивления.
— Вы дети войны, Гарри. То, что вы пережили, не могло пройти бесследно.
С этими словами Кингсли вручил Поттеру координаты и имя. Это всё, что знал Гарри.
Преодолев длинный путь извилистыми дорогами, он добрёл до пустыря, где рос лишь один куст розового олеандра. Он подошёл ближе, пробуя пальцами мягкие лепестки.
— Одно неверное движение, мистер Поттер, и этот прекрасный цветок может вас убить.
Гарри резко развернулся. Перед ним стояла молодая темнокожая женщина с длинными чёрными волосами, заплетёнными в дреды. Её глаза были полностью серыми, как у слепых. Губы были чёрными, а зубы острыми, как у акулы. Колдунье, кажется, около пятиста лет?
— Вы Хуана?
— Ты и так это знаешь, — она пристально осматривала Гарри, обходя его со стороны, но немного приближаясь. — Как и я знаю, зачем ты здесь.
Резким движением они достала из кармана своего платья нож с рукоятью из кости. Лезвие блеснуло на солнечном свету. Мгновение и она оказывается непозволительно близко к Поттеру, лезвием чиркая по его ладони.
Гарри шикнул. Хуана тем временем поднесла лезвие к губам, высовывая наружу слишком острый и длинный язык. Слизала каплю крови.
— Тебе придётся заплатить большую цену, чтобы помочь ей.
— Я готов заплатить любую цену.
Колдунья тихо засмеялась.
— Ты не сможешь забрать часть её Тьмы, Гарри Поттер. Это сказки!
Гарри вдруг побледнел. Этого не может быть!
— Но как? Мы узнавали, это просто…
— Ты не можешь забрать часть её Тьмы, Гарри Поттер! — закричала колдунья, а после тихим елейным голосом добавила, — но ты можешь отдать ей часть своей души.
Гарри замолчал и громко сглотнул.
— Готов ли ты, Гарри Поттер, заплатить такую цену? Достойна ли Гермиона Грейнджер такой цены?
На раздумья Гарри потребовалось полсекунды. Он лишь набрал в лёгкие воздух, чтобы ответить:
— Достойна, а я полностью готов.
Гермиона действительно была достойна любой цены. Как и любой другой дорогой ему человек. Он бы заплатил эту цену за Джинни, за
