маму твою к нему таскал.
— То есть она знала… — в гневе и ненависти рычит Гордей.
— Вряд ли знала то, что он творил… со мной, — касаюсь его ладони и заглядываю в черные глаза. — Ну, знаешь… Может, он был как личный знахарь… Пожилые люди часто в такое верят.
Гордей вновь смотрит на адрес и прячет клочок в карман брюк. Движения резкие и немного дерганные.
— Наверное, стоит побеседовать… — приглаживает волосы и горько смеется. — Это… какое-то безумие. Да он бы всех нас затянул бы в психушку такими темпами.
Гордей вновь бледнеет от злости, беспомощности, и я его обнимаю, уткнувшись лицом в его горячую грудь. Я слышу, как бьется его сердце.
— Мы можем закрыть эту тему. Закрыть и жить. Мы ничего не исправим, но можем не зацикливаться на этой дикости. Мы живые и не в психушке, Гордей. И у нас все будет хорошо.
— Будет, — стискивает меня в объятиях и крепко прижимает к себе. — Мы постараемся.
— Вместе постараемся, — закрываю глаза. — Ты и я. Вместе.
Глава 59. Не зря
Небольшой поселок в Подмосковье.
Даже не так. Какая-то модная экодеревня, которой максимум лет пятнадцать. Домики — аккуратные, из оранжевого кирпича. На крышах — солнечные батареи.
— Тут земля должна была быть пиздец дорогой, — задумчиво тянет Гордей.
— Останови, — бью его по плечу.
Машина тормозит, и мы с круглыми глазами наблюдаем, как подросток гонит через дорогу “стадо” маленьких декоративных свиней размером с чихуахуа. Нет, это не поросята, а крохотные модные свинки.
— Десять, — говорит Гордей.
— Что?
— Я насчитал десять свиней, — он медленно моргает, и машина трогается с места, — я в шоке.
Дом Шамана стоит особняком от всех остальных. Двухэтажный кирпичный дом и большой участок с молодым яблоневым садом. Ни ограды, ни ворот, однако только мы подходим к крыльцу, надо которым вися ловцы снов, пучки перьев, черепушки мелких птиц и зверьков, к нам выходит полная женщина в скромном зеленом сарафане и с толстой косой до пояса.
Улыбается.
С наигранными радостью и приветливостью.
— Вы по записи?
— К нему еще записываться надо? — удивляется Гордей.
— Конечно. Если он вас не ждал, — женщина улыбается еще шире, — вам придется уйти. Он сейчас отдыхает.
Гордей с усмешкой смотрит на носки своих туфель, затем поднимает тяжелый и темный взгляд:
— Если я сейчас уйду, то не будет у вашего шамана больше такого красивого домика…
— Вы угрожаете?
— Угрожаю, — Гордей не моргает. — Я пришел побеседовать о своем мертвом отце…
— Связь с умершими требует тонкой настройки…
— Мой отец был вашим клиентом, — Гордей щурится. — Клиентом же? Я не знаю, как правильно все это говно назвать. Так вот. Он подох. Были не так давно похороны, но это все лирика. Мой отец по рекомендации твоего блядского шамана поил мою жену гормональной хуйней. Но это еще не все. Был проведен… ммм… ритуал? Обряд? Хуй знает, что это было, но все это случилось без согласия моей жены, — голос у Гордея тихий. — Что-то мне подсказывает, что за все это может нехило так прилететь.
— Я поняла, — в глазах женщины проскальзывает тревога и испуг, — пройдемте. Я вижу и чувствую, что вам очень нужен и важен разговор с мастером душ.
Я переглядываюсь с Гордеем и усмехаюсь. Мастер душ. Как красиво сказано.
Тетя с косой отводит нас в просторную гостиную, в которой очень много “шаманского” духа. Это и шкуры на полу, и плоские барабаны из кожи на стенах, и люстры из оленьих рогов, и гирлянды из трав, животных косточек и перьев.
— Я могу предложить чаю?
— Нет спасибо, — твердо отвечаю. — Напилась я чая. В том числе и вашего.
Женщина криво улыбается и удаляется, перекинув косу за плечо.
Потом к нам, через минут десять, выходит тот самый чудило, что танцевал и пеле в нашей с Гордеем спальне. На нем те же уродливые шамански тряпки, которые он, похоже, в попыхах надел.
Мужику лет пятьдесят. Лицо острое, а глаза — настороженные и бегают. Он узнает меня и бледнеет за шторкой перьев, которые пришиты к краю его острой уродливой шапки.
— Слушайте, — он садится, — я понимаю… но я ничего дурного не сделал. У вашего отца был запрос… И не он первый, кто волнуется за своих детей и внуков.
— То есть таких, как мой отец, — Гордей хмыкает, — много?
Да, много. И не только пожилые верят, что можно песнями, плясками и травками решить любую проблему, но молодые и зрелые.
С шаманом, которого зовут совсем не по-шамански Алексеем, работает целая команда из гадалки, астролога, хироманта, таролога… Есть “специалист” на любой вкус, но Вячеслав по большей части шаманил.
И шаманил не только со мной.
Он шаманил со сделками и договорами. Алексей отплясывал и вокруг бумажек. Спрашивал у духов, насколько благонадежны те или иные люди, и советовался с высшими силами по поводу переговоров и встреч.
И так повернуло Вячеслава в последний год, и все началось с того, что он в первую очередь к гадалке из команды Алексея обратился. По совету Аллы. Это она подсадила Вячеслава на таро, на гадания по воску, на шаманские танцы.
И я не удивлена, потому что она всегда любила эту тему. И даже меня подбивала сходить к астрологу, чтобы он раскрыл мне все-все секреты моей жизни, но я отказывалась. Мне было просто неинтересно, а если бы была хоть искорка любопытства, то меня могли окрутить. Я же такая внушаемая овца.
— Я действительно помогаю людям, — Алексей пытается оправдаться после допроса Гордея. — Помогаю. И чувствую, — смотрит на нас с неподдельным сочувствием и теплом, — чувствую, что вашей семье сейчас непросто… Между вами энергия темная…
— Завали пасть, — Гордей цыкает и встает. — Оставь эту хрень для других.
— Со своей энергией мы сами разберемся, — я тоже поднимаюсь на ноги, — и кому тут нужна помощь, так это вам. Помощь специалиста, — делаю многозначительную паузу и поясняю, — психиатра.
Гордей приобнимает меня, целует в висок и неторопливо уводит. На крыльце он вздыхает:
— Зря бензин потратили.
— Не зря, — жмусь к нему, — давай махнем сейчас в поле и поваляемся в траве.
